Лучшее украшение девушки

alisa_old — 04.05.2010

Родители у Даны были - отличники боевой и политической подготовки полиции нравов рядом не стояли. Дома в девять, юбки до колена, из косметики - детское мыло. Дане внушали, что лучшее украшение девушки - скромность и душ два раза в день.
Родители были пожилыми, многие думали, что это дедушка и бабушка. Мы учились в восьмом, когда простодушная учительница географии как-то спросила: "А где мама и папа Сурковой? Она сирота?" Хорошо, что у нас спросила, а Даны рядом не было. Она краснела и стеснялась, когда после уроков у школы маячила седая голова поджидающего ее отца.
Дана была поздним ребенком, поэтому назвали ее Богданой, вроде как получили небесный подарок за хорошее поведение. И Дану воспитывали в соответствии с этим предположением. Музыка, английский, накрахмаленный фартук и косички с бантиками до десятого класса.
Никто из мальчишек даже в ее сторону не смотрел, таким чучелом она выглядела. Хотя Дана была красивой, не симпатичной, а красивой по-настоящему. Стянутые глупыми косичками волосы отливали цветом спелых каштанов, чуть раскосые серые глаза, тонкие брови, расходящиеся к вискам. И все остальное в порядке. Но остальное было видно только нам, в девчачьей раздевалке спортзала, потому что одежду Дане покупали там же, где и маме, похожей на бабушку.
В институт Дана не поступала, родители решили, что достаточно культпросветучилища, где папа преподавал на отделении народных инструментов. Дану определили на библиотечное, которое готовило библиотекарей для сельских клубов. Но у папы были кое-какие связи в городском отделе культуры, и Дана в деревню не поехала, ее взяли в областную библиотеку, в зал периодики.
Дане было двадцать лет, но на работу она по-прежнему ходила в уродливых туфлях на плоской подошве, которые какой-то шутник назвал "подростковыми", и в бесформенных юбках, провисающих то сзади, то впереди - дешевая ткань вытягивалась по неровному крою. Правда, косички сменились пучком на затылке, откуда смешными рожками выглядывали черные шпильки. Дана все еще была красивой, но виделось: пройдет совсем немного времени, и она потускнеет, черты лица и фигура приобретут бесформенную расплывчатость и нечеткость, как у многих женщин, которых не балует судьба.
Быть может, родители тоже что-то почувствовали и решили выдать Дану замуж. О том, что она сама с кем-то познакомится, речь, разумеется, не шла. Папа присмотрел в своем культпросветучилище коллегу, преподавателя по классу баяна, засидевшегося в женихах белесого верзилу с длинным ногтем на мизинце левой руки. Баянист, несмотря на неказистость и невостребованность, считал себя парнем хоть куда и к приглашению папы в воскресенье на обед отнесся с юмором.
- Что, Виталий Михалыч, дочку замуж не берут? Посмотрим на ваш товар, вдруг понравится...
- Ты, Антон Петрович, говори да не заговаривайся, - одернул будущего зятя папа, - я тебя пригласил, уважение оказал. Не нравится - не приходи.
- Да ладно, Михалыч, не ворчи, - пошел на попятную жених, - вот не понимаете вы, старики, шуток.
К приходу гостя Дану заставили надеть новую белую блузку. Баянист к обеду тоже принарядился не на шутку: коричневые брюки, синий пиджак, галстук в полоску. Отчаянно пах одеколоном, Дана не знала каким, но запах был сильным и злым. Принес к столу бутылку водки, Даниной маме - три гвоздики в мятом целлофане.
Дана молча кивнула гостю, потом увидела широкую полоску волосатой ноги между брючиной и носком, вдохнула запах дыма болгарских сигарет "Шипка", без фильтра, по четырнадцать копеек. Поправила волосы и вышла из комнаты.
Когда раскрасневшаяся на кухне мама внесла блюдо с холодцом, отец позвал:
- Богдана, ты где? К столу.
Ответа не последовало. На повторный оклик Дана тоже не отозвалась. Отец поморщился, выглянул в прихожую и увидел, что входная дверь открыта настежь, а с вешалки исчезло пальто дочери.
Недоумевающий баянист ушел, не забыв прихватить принесенную бутылку, а Дана не появилась до вечера. Родители собирались идти в милицию, но тут зазвонил телефон.
- Папа, - сказала Дана, - вы меня не ищите, со мной все в порядке.
- Богдана, ты с ума сошла! - закричал отец. - Немедленно домой, уже десять часов!
- Я не приду, папа.
И не пришла. Ни вечером, ни утром. Родители прибежали в библиотеку, а там сказали, что Дана позвонила директору и взяла отпуск на три дня. Ей разрешили без заявления, девочка хорошая, исполнительная, почему навстречу не пойти.
В эти три отпускных дня Дана вышла замуж. За фотокорреспондента областной газеты, который, поблескивая молниями кожаной куртки-косухи, постоянно приходил в зал периодики листать журнал "Чешское фото". Запись в ЗАГСе быстренько провернули знакомые девушки, которых он не раз фотографировал для праздничных номеров - все-таки пресса была большой силой в те времена. Вместо обручального кольца муж подарил Дане красные лакированные туфельки на тонких каблуках, клетчатую юбку мини и первые в ее жизни джинсы, настоящий фирменный Riflе.
В новых туфлях и юбке Дана пошла в парикмахерскую, распустила тугой пучок и новым звучным голосом скомандовала парикмахерше:
- Постригите.
И на вопрос, как именно стричь, решительно ответила:
- Под мальчика. Затылок как можно короче.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив