Кольцо из кораллов. Часть III

Вернуться к реальности меня заставили трассеры, что пронеслись справа от кок­пи­та на уровне плеча. Я инстинктивно пригнулся, ушёл влево, оглянулся назад – и ни­кого не увидел. Но следующая очередь прошла уже по левой плоскости, я вильнул вправо и опять не видел никого за собой. Замешкавшись, – это была ошибка – я позволил F4F выровняться. И тут же трассеры 7,7-мм пуль пронеслись уже по обе стороны фонаря, и я услышал – и даже почувствовал спиной – стук от попаданий в бронеплиту за моим сиденьем. Трассеры 7,7-мм резко прекратились, и их сменили трассеры 20-мм пушек, казавшиеся размером с апельсин, в каком-то замедленном темпе пролетавшие тоже по обе стороны фонаря.  

  Я завалил «Уайлдкэт», резко ушёл влево и, наконец, обнаружил «Зеро», пристроившийся у меня под хвостом. Мой ма­нёвр вывел его из равновесия, и он стремительно отвернул вправо. Я тоже резко переложил ручку вправо, надеясь пой­мать его в «ножницы». Но когда мой «Грумман» проходил горизонталь, ещё один огненный поток красных трассеров про­мель­к­нул над фо­нарём, казалось, всего в нескольких дюймах над моей головой. Это было похоже на большую струю огня – даже по­казалось, что я чувствую его жар.  Когда я завершил поворот, «Зеро» уже исчез из поля зрения, так что я немедленно повернул ис­тре­би­тель обратно в направлении торпедоносцев. Последние в строю «Девастейторы» как-раз скрывались из виду под облаками.

Но справа от строя был виден ещё один торпедоносец, что был целью последней атаки японцев. Он резко снижался по ши­рокой извилистой дуге. За «Девастейтором» распустился парашют, а сбоку на него как кинжал пикировал «Зеро».  Я чув­с­т­во­вал себя беспомощным – ведь я ничего не мог сделать, чтобы предотвратить то, что должно было произойти. Торпедоносец упал в воду, за ним последовал парашют. В опасной близости от воды «Зеро» не стреляя проскочил над ними, разворачиваясь и набирая высоту в моём направлении.  Боковым зрением я увидел и другие «Зеро» выше и справа от меня. Быстро переведя взгляд на приборную панель, я выровнял истребитель по курсу и влетел в облачность.

Проход через муть облака был коротким по времени, но за эти секунды в голове пронеслось много вопросов.  Где Джимми и его «прикрытие сверху»? Откуда взялись разрывы зенитных снарядов?  И где, наконец, Дэн Шиди?  Я не видел его с тех пор, как мы попали под обстрел.  Тот сбитый «Уайлдкэт» – это был Дэн?  К тому моменту, как я выскочил в чистую «долину» меж­ду двумя колоннами облаком, ответов у меня не появилось. Я был уверен, что сейчас увижу строй торпедоносцев, но его не было, зато было много кого ещё.

В тысяче футов [300 м] над моим правым плечом летели четыре – а может и больше – «Зеро». Ярдах в трёхстах [270 м] от моей левой плоскости, тем же курсом и на той же высоте, что и я – пронёсся еще один. Но я мигом забыл о них, когда до меня дошло, что пятно в центре прицела – это тоже «Зеро», идущий мне прямо в лоб. Мелькнула мысль: «подпусти поближе!», но инстинкты оказались быстрей – палец уже жал на гашетку. Из всех шести стволов по бокам от меня вырвались трассы. Я от­пус­тил спусковую кнопку, когда увидел вспышки отлетающих кусков металла от двигателя и капота «Зеро». Ручку на себя и влево. Я опять открыл огонь ещё находясь в вираже, стоило лишь носу самолёта слева от меня появиться во внешнем кольце при­цела. Трассы очередей успели пройти от двигателя по всей длине фюзеляжа, прежде чем я отпустил спуск и проскочил позади него.

Выровнявшись, я полетел прямо к большому облаку, что было слева, когда я вырвался на открытое пространство после про­хода через облачную «полку». Теперь я смотрел только на приборную доску, и тусклый серый свет от окутывавшего са­мо­лёт облака действовал очень успокаивающе. Оказавшись в облаке, я некоторое время держал по приборам тот же курс, затем повернул на 90° вправо, уменьшил газ и начал медленное снижение. Этому было две причины.  Во-первых, этим поворотом я хо­тел стряхнуть с хвоста все «Зеро», что могли последовать за мной в облако. Тот, по которому я стрелял в последний раз, оче­вид­но, пролетел через ту облачную «полку» вместе со мной. Во-вторых, я надеялся, что, выйдя на открытое пространство, я окажусь поблизости от «моих» торпедоносцев.  Но этого не случилось.

Японские авианосцы

Вырвавшись из облака я первым делом начал крутить головой в поисках строя «Девастейторов», но в поле зрения вообще не было ни одного самолёта. Внезапно в том направлении, куда я смотрел, возникли два чёрных дымных шара разрывов зе­нит­ных снарядов, я ещё раз присмотрелся, но в воздухе по-прежнему никого не было. Затем появились еще один, два, три черных шара, каждый из которых последовательно приближался ко мне.  До меня, наконец, дошло, что цель – это я. Тут я, всё же, пос­мот­рел вниз и увидел большой крейсер незнакомого мне типа. Его форштевень рассекал воду пенистыми бурунами, клас­си­чес­кой «костью в зубах». Куда бы он ни направлялся – он явно очень спешил.

Я дал ручку от себя и вправо, свалив самолёт к самой воде и выровнялся на где-то на ста футах [30 м] от неё. Немного до­вер­нув влево, я обнаружил то, что скрывали от меня облака, когда я летел выше. Передо мной была наша главная цель – Пер­вое ударное авианосное соединение. Впереди и слева по курсу шли три больших авианосца, все с носовыми и кормовыми бу­ру­нами, что указывали на высокую скорость. Позже они были идентифицированы как «Кага», «Акаги» и «Сорю». Тот факт, что там должен был быть ещё и четвёртый авианосец – «Хирю» – в моей памяти не зацепился.

Первым шёл «Кага», «Акаги» находился не более чем в трёх милях [5,5 км] по борту от него и прямо у меня по курсу. «Сорю», который показался мне размером с «Энтерпрайз», был где-то в миле [1,8 км] за «Акаги» и справа от него, и, казалось, начинал крутой поворот на правый борт. Вспышки орудийных выстрелов озаряли палубы близлежащих кораблей эскорта, но я не видел ни разрывов их снарядов, ни целей, по которым они стреляли. Казалось, что кроме меня в воздухе никого нет.

В голове мелькнула мысль: не проштурмовать ли ближайший авианосец? Я перевёл взгляд на «Акаги», и тут буквально ад вырвался на свободу. Сначала на полётной палубе, на полпути между надстройкой-«островом» и кормой появилась оранжевая вспышка разрыва бомбы. Затем без остановки разрыв уже посредине корабля, а у кормы взметнулись фонтаны воды от близ­ких промахов. Почти в унисон, слева от меня, полётная палуба «Кага» тоже расцвела взрывами бомб и пламенем. Но я не от­ры­вал взгляд от «Акаги» и следующий взрыв у ватерлинии в районе миделя казалось вскрыл недра корабля зеленовато-жёл­тым шаром пламени.¹ Чёрное облако дыма привлекло моё внимание к «Сорю», все еще находящемуся в повороте на правый борт. Ему тоже досталось – густой чёрный дым клубился по всей длине корпуса. У всех трёх кораблей опали их пенящиеся но­со­вые буруны – похоже, они теряли ход.

Потрясённый, я медленно отворачивал вправо. Разум отчаянно пытался осознать то, чему я только что был свидетелем, а представление всё ещё продолжалось.  Проводившие наш инструктаж офицеры говорили, что на подобный сокрушительный эф­фект вряд ли стоит надеяться. А теперь я своими глазами видел это разворачивающееся инферно, причём не из мягкого кресла в кинотеатре, а сидя на парашютном ранце в истребителе «Грумман».

 Возвращение

«Группе – сбор! Сбор!» Неожиданно громко прозвучавшая в наушниках команда вернула меня к реальности. Я вдруг по­нял, что, если не считать периодического треска помех, это было первое сообщение по радио, которое я услышал с момента нашего вылета. Я прижал микрофон и начал вызывать. Сначала Джимми, потом Дэна, наконец, всех кто меня слышит! Мне отчаянно хотелось увидеть хоть какой-нибудь наш самолёт. Но в наушниках стояла тишина.

На инструктаже точка сбора после атаки была назначена в 20 милях [37 км] к северу от цели.  Но в том направлении ма­я­чили японские корабли, плюс чтобы добраться туда, нужно было топливо, которого у меня было в обрез. В памяти всплыло на­ставление Тача – никаких игр в «одиноких волков». Словом, пора было валить оттуда. Вытащив планшет из крепления под при­борной панелью, я проверил обратный курс на «точку отсчёта» и «Йорктаун». Глядя на компас, я развернул истребитель на нужный курс и опять осмотрел небо во всех секторах. В поле зрения не было ни одного своего самолёта, но и вражеских, к счастью, тоже не было.

Бросив последний взгляд в сторону японцев, я обнаружил, что три авианосца уже почти остановились. Позиция каждого корабля была отмечена возвышающимся над ними черными столбами дыма, что клубились и как-бы кипели, указывая на то, что они поднимаются из зоны сильного жара. Поднявшись к основанию низко висящих облаков, чтобы прикрыться от воз­мож­ного нападения сверху, я опять установил обороты двигателя и насыщение смеси на максимальную дальность. Новый ос­мотр местности на наличие самолётов сообщил мне, что я все еще один.

А через несколько минут моя правая рука внезапно онемела. Пальцы на рукоятке управления разжались, отказавшая ко­неч­ность соскользнула с неё, предплечье упало на колени. В панике я схватился за ручку левой рукой, в то время как мозг пы­тал­ся понять, что происходит.  Я не чувствовал руки от плеча и ниже, но и боли тоже не было. Время шло, и постепенно я опять начал её ощущать, а минут через десять уже снова мог полностью пользоваться предательской конечностью. Пусть я все еще был шокирован и озадачен случившимся, но хоть мысли о том, как я с одной рукой буду выкручиваться из ожидавшего ме­ня впереди – отпали сами собой. Теперь главной заботой стало найти какой-нибудь наш корабль – причём желательно авиа­но­сец – до того, как у меня закончится топливо.

Дэн Шиди

Ровный звук двигателя вселял некоторую уверенность, пока я летел на высоте 1500 футов [450 м], чуть ниже основания рассеянных облаков. Время шло медленно, а на горизонте впереди не было никаких признаков наших кораблей. Но моз­гам бы­ло скучно без дела, и я перебирал в памяти недавние события. Больше всего озадачивала та прилетевшая сзади струя крас­ных трассеров, что прошла у меня над головой.  Эти трассеры не были похожи ни на 7,7-мм, ни на 20-мм.  Я подумал, может у японцев есть «Зеро», вооружённые пулемётами нашего калибра .50 [12,7-мм]? 

Ответ на этот вопрос я получил лишь несколько дней спустя, когда мы, наконец, встретились с Дэном Шиди уже в Пёрл-Хар­боре, в ангаре на острове Форд. Дэн рассказал, что кричал мне по радио, чтобы я отвернул вправо или влево и дал ему воз­мож­ность снять «Зеро» с моего хвоста. Когда я резко ушёл в сторону, он решил, что я его услышал, и дал очередь, а я в этот мо­мент уже поворачивал обратно. И пусть он промахнулся – как по «Зеро», так и по мне – этого оказалось достаточно, чтобы за­с­та­вить японского пилота искать более безопасное место.

Ещё я узнал, что на Дэна затем спикировал другой «Зеро», который изрешетил его кокпит из 7,7-мм, ранив его в правую но­гу и плечо. Но несмотря на это он упорно следовал за мной через первое облако, вынырнув как раз в тот момент, когда «Зе­ро», с которым мы сошлись в лобовой, взорвался, уже проходя подо мной. Уйдя вправо, чтобы увернуться обломков раз­ва­ли­ва­ю­щегося самолёта, он был немедленно атакован группой японцев сверху. Получив новые попадания в кокпит и вокруг, он всё же смог в пикировании оторваться от нападавших и выровнял истребитель над самой водой. 

Охоту за ним продолжил лишь один из той группы, и через несколько секунд Дэн столкнулся с этим последним про­тив­ником.  Проскочивший вперёд «Зеро» развернулся и, тоже снизившись до самой воды, пошёл в лобовую атаку. Оба пилота от­крыли огонь, а затем отвернули в противоположные стороны, чтобы избежать столкновения. Но японец слишком хотел до­стать «Уайлдкэт» и положил самолёт на крыло в максимально крутом развороте. Дэн увидел, как кончик плоскости сере­б­рис­то-серого истребителя коснулся вершины волны, а затем кувыркающийся, словно игрушка, «Зеро» пронёсся по поверхности и исчез в ливне брызг.

Осмотрев небо вокруг, Дэн тоже обнаружил, что остался один. Кокпит истребителя представлял собой коллекцию дырок и разбитых приборов, включая компас, а одно колесо шасси вывалилось из своей ниши в фюзеляже. Так что по компасу Дэн со­ри­ентироваться не мог, но он помнил, что по пути к цели Солнце было примерно за спиной. Надеясь на лучшее, он раз­вер­нул нос своего потрёпанного «Уайлдкэта» к Солнцу.  Этот курс привёл его к «Хорнету», но не к мягкой посадке на его палубу.

При посадке его гак зацепился трос аэрофинишёра как раз в тот момент, когда сложилась повреждённая правая стойка шасси. Са­мо­лёт резко затормозил, правая плоскость рухнула на палубу, а из пулемётов вырвались снопы огня. Двух­се­кун­д­ный шквал из шести стволов впился в надстройку корабля, убив пять и ранив двадцать человек из экипажа «Хорнета».

Судьба человека, которого я видел выпрыгнувшим с парашютом, была еще одной мыслью, о которой следовало подумать. Пройдет пятьдесят лет, прежде чем я узнаю, что 23-летний лейтенант Уэсли Ф. Осмус был подобран японским эсминцем «Ара­cи». Допрошенный и вынужденный выдать информацию о составе американских сил, Осмус был казнён той же ночью, а его тело выбросили в море.

«« Предыдущая часть | Продолжение следует...