Кольцо из кораллов. Часть II

С первыми лучами рассвета мы услышали, как с «Йорктауна» взлетел первый бое­вой воздушный патруль из шести «Уайлдкэтов», за которыми последовали десять «Донтлессов» для разведки сектора в предполагаемом направлении вражеских ави­а­носцев.¹ Затем в комнате готовности начало нарастать напряжение, когда на теле­тайпе появились первые сообщения о контактах с противником. Первой нарушила тишину ведущая поиск с Мидуэя PBY «Каталина». С неё доложили о большой группе вражеских самолётов, летящих курсом на Мидуэй. Затем уже с Мидуэя со­об­щи­ли, что наносит ответные бомбовые и торпедные удары по японским авиа­носцам. Затем поступило сообщение, что Мидуэй атакован бомбардировщиками Первого ударного авианосного соединения.  

«Поехали!»

И, наконец, пришла новость, которую мы ждали больше всего: «Каталина» с Мидуэя обнаружила и сообщила место­по­ло­же­ние вражеских авианосцев.  Нанести сообщённые координаты японских авианосцев на планшеты и пересчитать курсы – не заняло много времени. Настала наша очередь действовать.

16-е оперативное соединение – «Хорнет» и «Энтерпрайз» – действующее в 25 милях к югу от «Йорктауна», в 07:00 начало подъём в воздух двух ударных групп. Каждая группа состояла из двух эскадрилий пикирующих бомбардировщиков SBD «Дон­т­лесс», одной эскадрильи торпедоносцев TBD «Девастейтор» и десяти истребителей сопровождения F4F-4 «Уайлдкэт». 

Однако к цели они направились не сразу, а лишь после того, как пикировщики и истребители набрали заданную высоту и построились в ударные группы с командирами во главе. В случае с группой «Энтерпрайза» речь шла о высоте 20 000 футов [6100 м]. Этот способ рандеву оказался очень затратным по времени, а главное – по расходу топлива.  Взлетавшие последними 8-я тор­педоносная эскадрилья с «Хорнет» и 6-я торпедоносная с «Энтерпрайз» независимо друг от друга направились к цели на мень­ших высотах.  А ударная группа «Йорктауна» оставалась в резерве и ждала.²

Наконец, в 08:40 по громкой связи «Йорктауна» прозвучала долгожданная команда: «По самолётам!» Первыми с «Йорк­тауна» взлетели TBD «Девастейтор» из 3-й торпедоносной, за ними последовали SBD 3-й бомбардировочной, вооружённые 500-фунтовой или 1000-фунтовой [227 и 454 кг] бомбой каждый.  Торпедоносцы сразу направились к цели, в то время как «Дон­т­лессы» кружили вокруг оперативной группы, набирая высоту.  Для экономии топлива, взлёт истребителей был отложен до 09:05 из тех соображений, что более высокая крейсерская скорость F4F и SBD позволит этим подразделениям догнать мед­ли­тель­ные TBD до того, как они достигнут района цели.

Когда пришёл приказ занять места в самолётах, Тач собрал нас в кружок возле комнаты готовности.  Его инструкции были короткими и чёткими: «Что бы ни случилось, держитесь вместе!  Никаких игр в «одиноких волков» – так вы только угробите се­бя и не принесёте никакой пользы остальным!  И ещё – максимально обедните смесь и экономьте топливо! Чик, вы с Шиди держитесь поближе к торпедоносцам, чуть сзади и где-нибудь на 1000 футов [300 м] выше.  Не дайте никому добраться до них.  Я буду на 3000-4000 футов [900-1200 м] выше и обеспечу вам прикрытие сверху.  Поехали!»

К вражеским авианосцам

Тач первым заметил строй «Девастейторов» с «Йорктауна», слегка покачивая элеронами поднял нос своего истребителя и начал плавный набор высоты. Посмотрев вниз и вперед, я увидел торпедоносцы и занял позицию за ними.  3-я торпедоносная шла в компактном двухдивизионном строю.   В каждом дивизионе было два трёхсамолетных звена, летевших стандартными V.  Первый дивизион был построен уступом влево, а второй – вправо, вплотную к командирскому звену. Такой строй обеспечивал стрелкам торпедоносцев максимальные сектора обстрела, в чём я вскоре наглядно убедился.

Из-за разницы в крейсерских скоростях нам с Шиди приходилось лететь «змейкой», чтобы сохранять позицию позади строя TBD. Я как-раз начал очередной плавный левый вираж, когда из воды впереди и слева от строя торпедоносцев вдруг вырвался гейзер воды. Конечно, я испугался. Тем более, что никакого объяснения на ум тогда не приходило. Лишь несколько дней спустя я узнал, что командир авиагруппы «Йорктауна» щёлкнул тумблером постановки бомбы на боевой взвод, но вме­сто того, чтобы просто выдернуть предохранительную чеку из взрывателя, сработал сброс бомбы. Капитан 3-го ранга Лесли немедленно нарушил радиомолчание и предупредил других пилотов, чтобы они снимали взрыватели с предохранителя вруч­ную, но к тому времени ещё двое потеряли бомбы таким же образом.  Поскольку взрыватели стояли на предохранителях, то детонации не произошло. То, что я наблюдал, было всего лишь всплеском упавшего в море 1000-фунтового «камешка».

Пока мы летели к цели, происходили события, о которых мы совершенно не подозревали.

Ударная группа с японских авианосцев прорвалась через защищавшие Мидуэй истребители и подвергла бомбардировке и штурмовке объекты атолла, нанеся умеренный ущерб и незначительные потери.  Самолёты с Мидуэя ответили серией неско­ор­динированных торпедных атак и бомбовых ударов с горизонтального полёта и пологого пикирования по кораблям Первого ударного авианосного соединения. В ходе этих продолжавшихся в течении полутора часов атак, торпедоносцы и пики­ров­щи­ки понесли тяжёлые потери, однако ни одна бомба или торпеда даже не поцарапала краску на японских кораблях.

У авиагруппы «Хорнета» были свои проблемы.  Им вообще не удалось обнаружить японские авианосцы. К тому же, у де­ся­ти сопровождавших их «Уайлдкэтов» кончилось топливо, и они были вынуждены сесть на воду, так и не сумев вернуться на свой авианосец.  «Донтлессы» также вскоре столкнулись с нехваткой топлива и решили возвращаться. Часть из них на­пра­ви­лась к Мидуэю, а остальные вернулись к 16-й оперативному соединению, так и не увидев целей.

У авиагруппы «Энтерпрайза» дела обстояли немного лучше. Пикировщики во главе с командиром группы, капитаном 3-го ранга Уэйдом Маккласки, также не смогли обнаружить цели в рассчитанном месте, но продолжили поиск.  А вот подняв­ша­яся на высоту 20 000 футов, десятка «Уайлдкэтов» сопровождения из 6-й истребительной «Энтерпрайза» по ошибке полетела за 8-й торпедоносной эскадрильей «Хорнета», вместо своей 6-й торпедоносной, которую они должны были прикрывать. 8-я тор­педоносная выбрала более южный курс, чем остальные эскадрильи с «Хорнета», и летела прямо к цели и своей гибели.  Прибыв на место, 6-я истребительная сообщила, что у них тоже заканчивается топливо. Они прервали выполнение задания и вернулись на «Энтерпрайз».

Переполненные палубы

Отбивавшийся от непрерывных атак, командующий Первым ударным авианосным соединением вице-адмирал Тюити На­гу­мо получил сообщение о необходимости второго удара по Мидуэю.  Поэтому это он приказал перевооружить свои резер­в­ные самолёты, снаряжённые противокорабельным вооружением – торпедами и бронебойными бомбами – на «наземные» фу­гас­ные бомбы для второй атаки Мидуэя.  Затем, получив от одного из своих самолётов-разведчиков сообщение об обнару­же­нии американских оперативных соединений, он отменил свой предыдущий приказ и распорядился вернуть на все самолёты про­тивокорабельное вооружение.  В результате лихорадочного выполнения экипажами обоих этих приказов на палубах авиа­нос­цев оказались незакреплённые боеприпасы.  Люки подъёмников бомб и торпед, а также магазинов боеприпасов оставались открытыми, вдобавок шла заправка вернувшихся с Мидуэя машин.

А мы в это время приближались к зоне высоких кучевых облаков, поднимавшихся с высоты 1500 футов [450 м] в виде серовато-белых колонн по всему курсу. Строй торпедоносцев с «Йорктауна» вдруг резко изменил курс вправо. Я последовал за ними, записывая время и новый курс по компасу на левом рукаве своей лётной куртки.  В крови заиграл адреналин – вот-вот что-то должно было произойти!

А ещё мне нужно было принять решение.  «Мой» строй торпедоносцев теперь находилась на курсе между двумя боль­ши­ми «колоннами» облаков, что соединялись у своих оснований горизонтальной облачной «полкой».  Она простиралась от осно­ва­ния колонн до высоты не менее 500 футов выше [150 м] моего текущего эшелона.  Что делать – подняться над этой полкой с рис­ком потерять из виду торпедоносцы, или снизится до их эшелона и пройти под ней, как «Девастейторы» судя по всему со­би­рались сделать?

Мгновением позже этот вопрос потерял значение, так как снизу и спереди внезапно расцвели черные облачка зенитных раз­рывов. Затем перед строем торпедоносцев пронёсся вниз какой-то объект, думаю, это был подвесной бак.  Посмотрев вверх, я увидел первый в своей жизни вражеский самолёт – это был истребитель «Зеро».  Его силуэт был чётко виден на фоне обла­ков, в пологом пикировании он шёл в лоб ведущему «Девастейтору». Над капотом двигателя «Зеро» появились белые вспы­ш­ки, когда на предельной дистанции пилот дал короткую очередь из своих 7,7-мм пулемётов.  Не раздумывая, «Зеро» вошёл в левый вираж с крутым набором высоты, а затем выровнялся в размашистом плоском повороте вправо.

Это не конус

Как заворожённый я наблюдал за изящными, казалось, не требующими усилий манёврами истребителя.  Через несколько се­кунд «Зеро» занял позицию, чтобы сделать заход на крайний справа TBD.  Слегка снижаясь, пилот заходил по дуге, футов на 500 футов выше и немного правее меня. Такое впечатление, что он меня просто не заметил.  Я двинул ручку газа до упора впе­рёд, выжимая из двигателя максимальную мощность. Затем ручку управления на себя – пока «Уайлдкэт» не практически не «по­вис на пропеллере», а затем совместил нос «Зеро» с внешним кольцом прицела – почти полное упреждение. Правый ука­зательный палец сжал спусковой крючок в литой рукоятке ручки управления, загрохотали шесть 12,7-мм крыльевых пуле­мё­тов. Я удерживал спуск достаточно долго, чтобы увидеть, как красный поток трассеров сходится на капоте «Зеро», а затем начи­нает дрейфовать по его фюзеляжу. В голове промелькнула мысль: прямо как в горловину конусу-мишени. Но это был конус!

Нос «Зеро» на мгновение задрался вверх, опустился назад, а затем он начал пикировать в моем направлении.  В этот мо­ме­нт я опять открыл огонь, и изгибавшиеся вверх трассы вновь устремились к цели. Я буквально завис в воздухе.  Дульные вс­пыш­ки и отдача шести «пятидесяток» – это вполне достаточно, чтобы привести перегруженный F4F-4 с его недостаточной удельной мощностью на грань неуправляемого сваливания.  Когда я опустил нос своего истребителя и скольжением влево начал восста­нав­ливать управляемость – справа от меня пронёсся «Зеро». Из его двигателя валили пламя и чёрный дым, под фюзеляжем хлестала огненная река. Я ясно видел застывшее лицо пилота – он глядел прямо перед собой. «Мёртв!» – мелькнуло у меня в голове.  Был бы живой, он должен был смотреть на меня, следить за любым движением моих управ­ля­ю­щих плоскостей, пытаясь предугадать мой следующий шаг. Лётный старшина 3-го класса Императорского флота Теруо Ка­ва­мата вечером этого дня будет записан в пропавшие без вести.

Перейдя в горизонтальный полет, я попытался навестись на два «Зеро», пикирующих на левую четверть строя тор­пе­до­нос­цев.  Даже на полных оборотах двигатель «Уайлдкэта» не мог пока обеспечить достаточную для манёвра скорость. Так что я про­сто выпустил короткую очередь по точке далеко впереди этой пары, но и этого оказалось достаточно.  Когда трассеры пе­ре­секли траекторию их пикирования, обнаружившие внезапную угрозу сзади «Зеро» прервали заход и резко взмыли вверх.  Ско­рость, с которой они набирали высоту, была просто потрясающей. В считанные секунды они исчезли и из виду, и из моего сознания, когда правым виражом я сменил курс на противоположный.

С увеличением скорости «Грумман» начал, наконец, отзываться, не только на обдуманные, но и на инстинктивные дейст­вия.  Время затормозилось, руки и ноги автоматически двигали элеронами и рулями, и самолёт как будто слился со мной в еди­ное целое, как будто это я сам крутился и вертелся, реагируя на изменения ситуации.

Я двигался наперехват одинокому «Зеро», пикировавшему на крайний правый «Девастейтор».  Не успел я выйти на дис­танцию эффективного огня, как он тоже сделал «свечу» и мгновенно ушёл куда-то вверх из поля зрения.  Отвернув влево, я ос­мот­релся на предмет других атакующих, но их пока не было.  Вместо этого я увидел, как сзади и слева рухнул в воду горящий «Зеро». В миле за ним, сделал последний вираж упал в океан уже «Уайлдкэт».  От F4F-4 остались только круги на воде, а над местом, где исчез «Зеро», висело облачко чёрного дыма.  Несколько других таких же чёрных клубов дымы отмечали похожие пятна на воде.  «Грумманы» или «Зеро»? Но гадать было некогда, нужно было смотреть прежде всего перед собой.

Скучать без атакующих «Зеро» пришлось очень недолго.  На многострадальное замыкающее звено «Девастейторов» слева пикировала ещё одна пара японцев.  Как и в предыдущий раз, я не успевал их нормально перехватить, поэтому без колебаний снова выпустил в их сторону короткую очередь.  Результаты были те же, что и раньше, – демонстрация выдающейся скоро­под­ъ­ёмности этих вёртких машин.  В голове пронеслась мысль, что это не тот истребитель, с которым стоит вступать в ближний манёвренный бой, – по крайней мере, не на перегруженном «Уайлдкэте».

Снова отвернув вправо, я с удивлением и тревогой обнаружил, что торпедоносцы увеличили скорость за счёт снижения, и расстояние между нами удвоилось, а пара «Зеро» как раз выходила из боевого захода на отстающий торпедоносец на правом фланге строя.  В этот момент прямо передо мной возник ещё один «Зеро», пикировавший на центр замыкающей группы.  Я сел ему на хвост и приготовился стрелять по-простому, без упреждения.  Я был настолько уверен в успехе, что уже мысленно рисовал ещё один флажок с восходящим солнцем на своём фюзеляже.  Но когда мой палец уже готов был нажать на гашетку, «Зеро», казалось, споткнулся, затем клюнул носом и почти вертикально нырнул в море – оставалось лишь отвернуть вправо с набором высоты. На этот раз стрелки «Девастейторов» опередили меня, но первый тайм ещё был очень далёк от завершения.

«« Предыдущая часть | Продолжение следует...