Заказать продвижение сайта: как выбрать оптимальную стратегию 
Главная причина деградации демографии, или Цитата дня 
Фрукты и ягоды с самым низким и высоким содержанием сахара 
Алан Уоттс и проявление его вечного послания в современности 
«Смертельная чашка кофе» или как умер Василий Шукшин? 
Futurione, март 2025 года 
Клеветник 
Борис Ефимов: «Мы обнялись и расцеловались с Троцким» 
NYT пишет, что зря Макрон за руку Зеленского держался
21.10.2017 —
Инжир - это тоже про русскую кухню
Колбаса в пост и революция
p_syutkin — 22.10.2017
Революция, конечно, церковная. Но имевшая для страны не
меньшее значение, чем любые другие.
Мы и по собственной стране знаем, что революционные выступления начинаются порой с незначительного повода. Вот подали матросам с «Потемкина» испорченное мясо, и пожалуйста - бунт. Ставший символом последующих революционных событий.
Так и в Швейцарии есть почитаемая, датированная, общепринятая точка отсчета своей революции – реформации. До него католицизм царствовал безраздельно, но вот оно случилось — и все, процесс пошел. Как про Ильин день крестьяне говорили: с утра лето, после обеда осень. И обед, надо сказать, тут даже кстати. Ибо в Швейцарии (в Цюрихе, если точнее) все началось не с вывешивания тезисов, а с копченых колбас на столе.
Портал weekend.ru восстановил ход тех далеких событий:
В первое воскресенье Великого поста 1522 года цюрихский печатник Кристоф Фрошауэр позвал гостей и этими самыми колбасными изделиями их угостил. Прилучившийся тут же священник Ульрих Цвингли, популярный уже проповедник, сам копченостей не ел, но происходящее одобрил.
Оскоромиться — это была не безделица, за которую можно было схлопотать разве что епитимию. Это было нарушение общественного благочиния, гражданское преступление, особенно в составе группы лиц и по предварительному сговору; и то ли кто-то донес, то ли гости разболтали, но Фрошауэра арестовали и судили. Ему оставалось только рассказывать суду, что он и его подмастерья, мол, страшно загружены работой (печатали, между прочим, послания апостола Павла), так страшно, что постная пища не могла бы их подкрепить.
И тогда Цвингли произнес зажигательную и обширную проповедь о свободе выбора. Выбора еды.
Судя по этой проповеди, поступок Фрошауэра был (или по крайней мере мог быть) принципиальным и сознательным, да и не один он в ту пору нарушал пост: некоторые горожане также ели мясо, яйца, сыр и прочую скоромную снедь. А все потому, что к 1522 году проповедь Евангелия (то есть Реформация) уже в достаточной мере проникла в массы; под влиянием новых идей кто-то, говорит Цвингли, писал стихотворные памфлеты, кто-то вступал в дебаты, и не кухонные, а все более публичные, ну а кто-то вот предпочитал прямое действие — и не было действия проще и доступнее, чем поесть колбасы во дни печальные Великого поста.
Иконоборческий
бунт в Цюрихе, 1524 год
И дальше проповедник пускает в ход всю артиллерию новозаветных цитат, которые направлены против пищевых предписаний Моисеева закона. "Не то оскверняет человека, что входит в уста"; "пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем"; "что Бог очистил, того ты не почитай нечистым"; "все мне позволительно, но не все полезно" — и так далее. Потом разоблачает и вековые правила поста как "установление человеческое", опасное соблазном самонадеянности (я соблюл Великий пост; экий я праведник!) и не обязывающее никого к безусловному послушанию. Позднее Кальвин со сходными аргументами посты запретил вовсе. Цвингли до этого не доходит, предлагая вопрос о пощении на усмотрение совести и приватного благочестия каждого.
В общем, это разумные и осмотрительные советы, ничего более. Но нужно отдавать себе отчет, что структура массовой религиозности и народного благочестия в дореформационную пору выглядела все-таки не совсем таким образом, что церковная верхушка исключительно угрозами и запугиванием держала темный люд в повиновении, а тот механически, рабски, не прилагая никаких эмоций, исполнял постылый религиозный долг. За столетия средневекового христианства все эти обрядовые нормы срослись с патриархальным сознанием; обязаловкой они быть не перестали, но настолько основательно вошли в привычное круговерчение аграрного календаря, так переплелись с хозяйственным бытом, дохристианскими пережитками и суевериями, что хладнокровно выделить их в какую-то отдельную и автономную линию поведения довольно сложно. Об этом, например, классический труд Имона Даффи "Обнажение алтарей", расписывающий пеструю и колоритную народную религиозность дореформационной Англии почти такими же умиленными красками, что и в шмелевском "Лете Господнем".
Франц Хогенберг.
«Иконоборцы громят собор Антверпенской Богоматери, 20 августа 1566
года»
Но Реформация — по крайней мере в ее швейцарском изводе — и старалась с этой отсталой аграрностью покончить, а направляли ее в первую очередь городские массы. На фоне смуты, вызванной проповедью Цвингли и резкой реакцией епископа на нее, городские власти решили вынести дело на публичные дебаты, которые прошли весной и осенью следующего, 1523 года. Задумывалось это как защита Цвингли своего права проповедовать, но переросло в обсуждение самой широкой реформационной повестки дня. Цвингли переспорил викария епископа, городской совет занял сторону победителя, и от сравнительно невинного вопроса о том, можно ли есть колбасу в пост, перешли к вольностям куда более серьезным. Например, к позволению священникам жениться. Для самого Цвингли это был живейший вопрос: он сам был женат на дочери трактирщика Анне Рейнхарт.
Довольно редко (если не брать случаи "реформации сверху" наподобие Генриха VIII, хотя и с ними бывало по-разному) триумф протестантизма в отдельно взятом регионе выглядел как одномоментный запрос на все реформационные новшества разом: и богослужение перестроить, и папе не подчиняться, и монастыри закрыть, и браки духовенства ввести, и светской власти передать правление духовными делами. Обычно все-таки начиналось с чего-то одного, конкретного (причем в первое десятилетие Реформации это конкретное предлагалось не как фатальный разрыв со старой верой, а просто как небольшое ее исправление). Но получалось, что эта относительно точечная атака на нечто прочно вросшее в привычный порядок прорывала плотину: коготок увяз, всей птичке пропасть.
Сам Цвингли был не пламенным фанатиком из простонародья, а человеком с великолепным гуманистическим образованием, знакомцем и корреспондентом Эразма Роттердамского, в дополнение к древнегреческому знал и древнееврейский, писал стихи и басни, играл на лютне, арфе и флейте. Однако это в нашем нынешнем представлении человек с таким бэкграундом должен быть облаком в штанах. Как ни удивительно, тот, кто так мудро рассуждал о постах в духе "только друг друга не ешьте", занял куда более агрессивную позицию по отношению, например, к традиционной богослужебной практике. Лютер, который тоже вообще-то не лез в карман за проклятиями, предпочел оставить в литургической жизни очень многое из прежних норм и обыкновений, то, что, по его мнению, хотя и не может быть напрямую выведено из Писания, но и не противоречит ему. Цвингли шел дальше. Он отрицал телесное присутствие Христа в Святых Дарах (по этому поводу они и рассорились с Лютером, и никакие стратегические уговоры ландграфа Филиппа Гессенского о важности союза между протестантизмом Германии и Швейцарии ничего не достигли). Отрицал как идолопоклонничество почитание священных изображений и мощей, необходимость облачений, ладана, богослужебных песнопений.
Иконоборческий
бунт в Виттенберге, 1522 год
Зажечь толпу дискуссией о тонкостях евхаристического богословия несколько сложно (хотя и возможно: рассказывали о случаях, когда цвинглиане целенаправленно и демонстративно оскверняли освященные католические облатки). Зато призыв "Долой идолов!" общепонятен: опять-таки прямое действие.
В результате с именем Цвингли связано одно из самых символичных в своей печальной наглядности событий ранней Реформации: первый Bildersturm, иконоборческий погром, в результате которого в Цюрихе было уничтожено практически все, что напоминало о декоративной стороне католической обрядности. Алтари, скульптуры, облачения, драгоценная утварь, реликварии. Это центнеры золота и серебра, а уж удельный вес художественной ценности этих вещей, накопившихся за века в богатом городе на пересечении европейских торговых путей, пусть читатель вообразит себе сам. И примеру Цюриха на протяжении столетия не раз следовали и в других городах Европы. Здесь занятна не суровость самой воли, побуждающей демонтировать всю эту "Библию для неграмотных" (учите лучше грамоту и читайте себе Библию), а тот амок, которым этот демонтаж сопровождался. Одно дело, когда так ведет себя завоевательская армия в иноверной стране. Другое — когда толпа рушит, топчет и сжигает те святыни и святыньки, которые, казалось бы, им привычны и знакомы с детства. Здесь все-таки есть некое "отречемся от старого мира", неосознанное чувство освобождающей трансгрессии, после которой к прежнему порядку, быту, укладу уж точно нет и не может быть возврата.
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
Популярные посты:
Предыдущие записи блогера :
20.10.2017 —
С яблони - в бокал: как в России делают сидр
19.10.2017 —
Так русофобия или просто история?
18.10.2017 —
Реинкарнация кальмара
16.10.2017 —
То ли защищал я родину, то ли продавал
15.10.2017 —
Осень, айва и курица
14.10.2017 —
Как маршал Жуков водку на кока-колу променял
13.10.2017 —
О смерти ЖЖ, друзьях и дизайне
10.10.2017 —
Как люди обманывают рестораны
08.10.2017 —
Икра заморская
Архив записей в блогах:
Геленджик. Из седана в горячий хэтч. Информация от ГИБДД Кубани: " По предварительным данным, водитель автомобиля ЛАДА Гранта не уступил дорогу при выполнении манёвра автомобилю Тойота Камри, под управлением водителя 1997 года рождения, жителя г. Москвы, двигающемуся по главной дороге. ...
Традиция дарить на различные праздники подарки - хороша, но с выбором подарка можно промахнутся и попасть впросак. Мы на работе скинулись и купили нашим женщинам в коллективе по букету цветов и два больших торта к чайку. Ну и конечно выпили по ...
Сьогодні вночі відбулася криза вона ж катарсіс. Температура 39, в голові вата, слова згадую через одне, спати не можу бо біла гарячка і горло ніби ріже. З усіх сил збиралася мізками докупи коли нужно і уривками помню все інше. Сьодня маю ...
Андрей Малахов в жизни классный. В этом я убедилась, приняв участие в программе "Прямой эфир" на канале Россия 1. И его популярность, несомненно, очень высока. Первый канал сейчас нагло эксплуатирует её в новогодние дни, показывая повтор передач с Малаховым. Причем, некоторые не ...
Очевидец атаки на БДК «Цезарь Куников» рассказал, что судно ушло на дно менее чем за два часа. Первое сообщение об атаке на БДК поступило в районе 6 часов утра. На линию 112 позвонил местный житель и сообщил о том, что наблюдает горящий корабль. Примерно в это же время позвонил ...
