Какое отношение имеют очереди к культуре и к России

dolboeb — 18.12.2016 В минувший четверг — как раз в те минуты, когда в Мосгорсуде мне выносили приговор, — у входа в Инженерный корпус Третьяковской галереи предсказуемо передрались поклонники европейской живописи, мёрзшие в очереди на выставку Roma Aeterna. Странно, что это случилось только на этой неделе, потому что билеты на экспозицию ватиканских шедевров закончились задолго до открытия, а давка в Лаврушинском переулке началась наутро после вернисажа, и прекращалась с тех пор только по понедельникам, когда там выходной, и билетов в принципе не продают.

На следующий день Медуза взяла интервью об этом явлении у Ольги Свибловой.

Вчера на «Открытых диалогах» в питерской Академии Штиглица об том же рассуждали Анна Монгайт и Антон Долин (моя трансляция — здесь).

В общем и целом нужно признать, что вразумительного ответа на вопрос, по каким высоким культурным соображениям в России 2016 года люди мёрзнут и убиваются в музейных очередях, как 40 лет назад за колбасой в продовольственных магазинах, нет ни у кого. Или, по крайней мере, я его не слышал, и самому мне ничего осмысленного в голову не приходит.

Никак не помогает и наблюдение за иностранным опытом. Потому что за границей — фигня почти такая же. С одной стороны, есть километровые очереди, аншлаги и смертоубийство на подступах к музеям, театрам и фестивалям, с другой — вход в богатейшие и знаменитейшие мировые сокровищницы классического и современного искусства (Метрополитан, National Gallery, Академия, Брера, даже Уффици и Лувр) зачастую бывает совершенно свободным, а залы их — безлюдными и тихими.

Ольга Львовна, опираясь на собственный музейный опыт, говорит о влиянии маркетинга:

Когда я только начинала работать директором, Museum of Modern Art в Нью-Йорке сделал выставку Родченко, там был колоссальный бюджет, и PR-кампания занимала 60 его процентов, а еще 20 приходились на сувенирную продукцию. Эти цифры меня тогда поразили.

С влиянием наружной рекламы, газетных публикаций и — в нашем случае — зомбоящика никак не поспоришь. Вряд ли Серов и Айвазовский в «Третьяковке» стали бы такой притчей во языцех, если б подгоном туда телезрителей не занимались федеральные каналы. Но буквально в эту пятницу я провёл полдня в Эрмитаже, и ни в главном здании, ни в ГШ не видел никаких очередей вообще: ни в кассы, ни в гардероб, ни на вход. Хотя, казалось бы, главный музей страны в рекламе не нуждается, и ни одной выставки резонанснее Яна Фабра в эти дни в России не проводится…

В Академию имени Штиглица, на первый час «Диалогов», где Антон Долин рассуждал о работах Фабра в Эрмитаже, набилось больше 1000 человек, явно больше, чем посетили в тот день саму инсталляцию бельгийца в Главном штабе (да и Рыцарский зал, который служит смысловым центром его экспозиции в Зимнем дворце). При этом никаким подгоном слушателей в «Муху» ящик не занимался. Наоборот, Управление ФСБ по Ленобласти приложило в нынешнем году титанические усилия, чтобы ни одна питерская площадка не осмелилась больше принимать «Диалоги» у себя. К счастью, усилия чекистов оказались безуспешны, но уж точно никакой рекламой и маркетингом популярность площадки не объяснить.

По всей видимости, мы тут просто вопрос неправильно задаём, оттого и не можем найти на него сколько-нибудь удовлетворительный ответ. Начать стоит с того, что между аншлагами на знаковых мероприятиях и общенациональным «спросом на культуру» нет ровным счётом никакой связи. Та же давка в Лаврушинском переулке, о которой сказано выше — сколько там участвовало народу? 100 человек? 300? А сколько людей обеспечивали яркую и запоминающуюся телекартину очереди на Рафаэля или Айвазовского в выходные? Считал лично, так что могу засвидетельствовать: не больше 300, даже в последний воскресный день на Крымском валу. Для 15-миллионного московского региона это слёзы — особенно учитывая долю иностранцев и других гостей столицы в этих очередях.

А знаете, какова доля телеканала «Культура» от всех телезрителей России младше 54 лет? 1,4%, Карл. Но при этом, если б все зрители этого канала собрались за один месяц побывать в самом просторном из музеев России — там случилась бы Ходынка. Так что для вывода о репрезентативности музейных очередей для всего населения в целом нет ни малейших арифметических оснований. Говорить тут нужно просто о бутылочном горлышке: о периодически возникающих несоответствиях между пропускной способностью культурного учреждения и количеством желающих туда попасть в определённые дни и часы.

Если анализировать не общенациональный культурный подъём, а происхождение бутылочного горлышка, то все причины хорошо известны и находятся на поверхности.

Фактор №1: Пропускная способность

В случае Инженерного корпуса Третьяковки, которую москвичи и гости столицы штурмуют нынче, требуя доступа к шедеврам Ватиканской пинакотеки, так же, как и в капелле Скровеньи в Падуе, в Базилике Св. Франциска в Ареццо или в трапезной Santa Maria delle Grazie в Милане, где находится «Тайная вечеря» проблема состоит в скромных физических размерах помещения. Одновременно там могут находиться лишь несколько десятков человек, поэтому обеспечить туда непрерывный доступ посетителей невозможно. Вход всегда организован по сеансам, и билеты распродаются на много месяцев вперёд. Это вполне естественный перманентный затык, который никуда и никогда не денется.

Но даже если взять какое-нибудь необъятное помещение, вроде Эрмитажа, общая площадь которого превышает 233 тысячи квадратов, а экспозиционно-выставочная — 66,8 тыс кв м, там тоже ведь случаются очереди, от самых ворот на Дворцовой. Потому что это не сад и не парк, куда желающие могут попадать с любой точки периметра, а учреждение с определённым порядком доступа, где есть касса, контроль, гардероб и рамки досмотра. Все эти точки имеют ограниченную пропускную способность, никак не связанную с общей площадью экспозиционного пространства. Эрмитаж с этой проблемой борется очень эффективно: там людей с билетами, людей без билетов и организованные группы запускают и выпускают вообще с разных подъездов, далеко разнесённых между собою в пространстве. Но нужно понимать, что даже в Эрмитаже фактором, определяющим пропускную способность, может в иной день оказаться загруженность гардеробов.

Фактор №2: Ажиотажный спрос

На последнем Биеннале в Венеции, с 7 мая по 23 ноября 2015 года, отметились 500.875 поклонников современного искусства. В среднем эта цифра соответствует 2900 посетителям в день. Много это или мало? Вообще-то смехотворно мало. Для Государственного Эрмитажа этот показатель в нынешнем году превышает 17 тысяч в сутки. Так откуда ж берётся такая давка в павильонах Биеннале, на входе в Сады и в Арсенал, что за история с подпольным добыванием проходок, с пролезанием фанатов в дыру напротив российского павильона?

Ларчик открывается до смешного просто. Примерно 80% посетителей ломятся на мероприятие в первые 10 дней после его открытия. И тогда мы видим всё то смертоубийство, о котором потом ещё пару лет выслушиваем охотничьи рассказы особо успешных безбилетников. А дальше, до самого конца ноября, мы не встретим там ни толп, ни очередей в кассы, ни давки в павильонах. Та же история — с великим множеством выставок, открытие/закрытие которых становится притчей во языцех, но в течение нескольких месяцев между вернисажем и лихорадкой последних дней туда можно попасть совершенно свободно и без очереди. Способа с этим бороться не придумал ещё, кажется, ни один музей.

Самую большую музейную очередь в моей жизни я видел 2 января с.г. в городе Флоренция. Хвост из желающих попасть в галерею Уффици тянулся с другого берега Арно, по всему пути следования коридора Вазари. В пинакотеку палаццо Питти в тот же день очередь извивалась змеёй вокруг всей дворцовой площади. Неделю спустя, когда я снова приехал во Флоренцию, в кассах и залах двух этих музеев не было уже ни души. Просто 2 января в Уффици был бесплатный день. Таким днём там является первое воскресенье каждого месяца. А тут оно ещё и совпало с длинными новогодними выходными, о чём ниже.

Фактор №3: Сезонность

На популярности культурного события в любом городе сказывается общее количество свободной публики, местной и приезжей, в данный день. Выходные где угодно являются днями повышенного спроса на музеи и выставки, но у каждого города есть ещё и свои сезоны большого наплыва приезжих — те же белые ночи в Питере. Проще всего наблюдать этот тренд на площади Сан Марко в Венеции, потому что там расположены рядом три объекта, куда одновременно ломятся туристы: Дворец дожей, собор и колокольня Св. Марка. Если видишь двухсотметровую очередь из желающих попасть во Дворец, можешь не сомневаться, что и в собор, и на колокольню будет примерно такая же.

Если ты большой фанат многочасовых очередей, то можешь присоединиться. А если нет — полезно знать, что в любой из этих объектов можно попасть совершенно без очереди, либо в тот же самый день, либо на следующий. Нужно просто изучить динамику этих толп, она очень простая. Можно опередить толпу, придя на площадь в тот час, когда туристы ещё завтракают. В середине дня все тургруппы отправляются организованно питаться, и очереди редеют. Если существенный вклад в создание давки на площади вносят пассажиры круизных лайнеров — их набег стоит просто переждать, потому что к закату их так же организованно увезут на пристань, грузиться к отплытию.

Фактор №4: Низкая компьютерная грамотность посетителей

По этой теме самым наглядным примером служит крыльцо Исаакиевского собора в Питере. То, что там можно увидеть в любое время года, — явление, решительно непостижимое уму.

Есть две будочки, где можно, выстояв длинную очередь, купить билеты в собор и на обзорную колоннаду, за нал и по карточке. Кассирши неприветливы и неповоротливы, но очередь к ним не иссякает. Прямо напротив этих касс находятся стойки автоматизированной продажи билетов, в том числе и по карте, и за наличные. И возле них — ни души. Можно просто засунуть 150/250 рублей в надлежащую прорезь, взять билет и спокойно пройти с ним через электронный турникет, приложив штрих-код к сканнеру. При использовании стоек удовольствие занимает от силы минуту. Но гражданам стабильно хочется выстоять очередь к физической кассирше. Все стоят — а я чем хуже?!

Почему так происходит — рационально объяснить невозможно в принципе. Как нельзя объяснить существование людей, до сих пор заказывающих такси в Москве и Питере звонком со смартфона в фирму голосом — где нельзя потом ни узнать номер заказанной машины, ни отслеживать её движение, ни оплатить поездку по безналу, ни созвониться с шофёром, если что-то забыл в салоне. Объективно существует спрос на «живое общение» там, где автоматизация бронирования в XXI веке давно решила массу проблем. В случае с заказом такси пример анекдотичен. А в случае обращения в турфирмы за авиабилетами и гостиничной бронью результаты бывают подчас трагичны. Что касается культурных мероприятий, то тут, наверное, нужно просто вспомнить, что основное ядро вышеупомянутого телеканала «Культура» составляет публика старше 45 — то есть самая тугая в смысле восприятия любых технологических новшеств (не стану называть имён, но я лично знаком с несколькими иконами отечественной культуры, которые в 2016 году обходятся без мобильного телефона, ведя при этом весьма активную гастрольную или кураторскую деятельность).

Прогресс высоких технологий в деле упорядочения доступа на музейно-выставочные объекты повышенного спроса в последние годы совершенно огромен. Для пользователя смартфона электронные кассы и расписания решают массу проблем. О появлении в продаже очередной порции билетов на ватиканскую выставку та же Третьяковка рекомендует узнавать, подписавшись на её страницу в Фейсбуке. Но не тут-то было. Огромному количеству людей проще убиваться в очередях, чем изучить сайт, скачать приложение, подписаться на рассылку.

Все факторы, которые я тут перечислил, достаточно очевидны.
Отдельно хочется отметить, что все они не имеют никакого отношения ни к России, ни к ажиотажному спросу на культуру.

Просто одни люди любят стоять в очередях. Другие, хоть и не любят, но считают это стояние «вместе с народом» необходимой платой за вход. Третьи не осилили базовых навыков общения с электронным киоском. Четвёртые принципиально не приемлют ничего современного в сфере культуры (о таком подходе я тут не раз уже писал: с утверждением о том, что героям Диккенса невозможно сопереживать, читая об их страданиях с планшета, спорить бесполезно).

На мой взгляд, тут нет ничего плохого, как и ничего хорошего.
Надо уважать право каждого человека тратить на стояние в очереди на выставку больше времени, чем на её посещение.
Не соглашусь только с утверждением, что культурность отдельного человека или целого общества может как-то оцениваться по количеству часов, проведённых в очередях.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив