Как редакторы относятся к авторам. Заметки редактора

avtoram_com — 12.03.2010 Один редактор крупного издательства (его имя и название издательства приводить не буду) в своих постах иногда рассказывает о рабочих моментах взаимодействия с авторами. Посты открытые, не подзамочные.
Приведу выдержки из этих записей. Без комментариев...

«Вот опять негодующий самотечник: почему мы не возвращаем рукописи и не рецензируем.
Потому что есть регламент. И там это написано. Регламент обязательный, открытый — пожалуйста, висит на сайте издательства…
Почему так сложно, если ты такой крутой писатель, сначала узнать регламент приема рукописей в издательстве, а потом уже посылать что-то на рассмотрение?
Нет же. Куда там. Это же, наверное, унизительно для настоящего писателя — узнавать регламент.
Проще сразу взять и послать свое творение на деревню дедушке, а потом негодовать, опираясь на какие-то сугубо личные представления о том, как всё должно быть.
И эта советская привычка звать главного по палате. А когда оказывается, что главный по палате и есть тот, у кого просят позвать главного, — возникает прелестное недоумение...
Почему те, кто шлют рукописи в издательство, считают нормальным ухамиться с первого слова, искать какого-то «главного», и наивно полагать, что после всего этого с ними просто захотят разговаривать, не то, что работать.
Откуда это представление о должествовании — что издатель что-то должен, если ты сам обращаешься и чего-то просишь».

«Вчера ходили на вечер-презентацию нашего нового автора…
А люди-то — все те же: вел презентацию X, в гости пришли Y и Z. Ну и тройка товарищей с рукописями, которые пришли специально, чтобы заловить во время презентации меня и всучить мне эти рукописи с радостными словами: «хочу с вами дружить!».
Дружить, ага, щаз».

«Если кто-нибудь принесет мне рукопись в воскресенье 14 числа на книжную выставку и попытается мне ее отдать, — заставлю съесть. Прямо у меня на глазах».

«С утра позвонил самотечник. Бабушка, 85 лет, вручную написала 4 книги — про любимых ею «классиков». Со «своими мыслями» об этих «классиках».
Потом позвонил еще один — то, что никто из них не называет ни имени своего, ни фамилии, это уже в порядке вещей. Это, говорит, издательство? Так я к вам приехал. Моя жена разговаривала с вами, или не с вами, это не имеет значения — иванов, петров или сидоров (так и говорит), — ей сказали привезти рукопись, вот я привез. Дальше — пауза, которую мы оба радостно держим…
Потом — еще один. Предложил рассказ. Один. На вопрос, для чего он предлагает рассказ, ответил — «для публикации».
…когда люди сознательно и с самого начала не уважают того, к кому обращаются с предложением издать их творения, — они в первую очередь не уважают сами себя».

«Иногда бывает — автор с очень коротким бэк-листом присылает расфуфыренную биографию себя любимого. В ней рассказывает о том, какой у него сан (дан?) по каратэ, приводит образцы писем, которые ему якобы пишут назойливые поклонницы, намеком проговаривается про то, что едва-едва кого-то когда-то не убил (пожалел), страдал, боролся…
При этом ни рукописи, ни синопсиса, вообще ничего.
Спрашивается, чего он хочет, ну вот в чистом виде — без подсказок. Без того, чтобы я такая вся из себя умная догадалась запросить у него текст».

«Пришла очередная порция самотека. Опять сидим — обливаемся слезами: рукопись, к ней приложена рецензия от (!) члена редколлегии журнала «Новый Енисейский литератор» и лауреата национальной премии «Серебряное перо Руси».
Постоянно осознаем необъятность наших литературных просторов…
Новый Енисейский литератор, старый Енисейский литератор, и перьев — золотых, серебряных — столько всяких... как это все понять...
...рукопись, кстати, про сибирскую глухую деревню. Удои там, запашки, посевная. Ну как вот, а?
А никак.
Страшно далеки мы от народа, да и народ сам от себя — не ближе».

Как и обещала, без комментариев.

Примечание. Если редактор потребует обнародовать его ник-нейм, выполню.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив