Историческое штрихами, часть семнадцатая

inkogniton — 30.11.2024 Меня спросили почему я пишу о Муфтии Иерусалима так подробно. Одной из самых важных причин моего столь подробного рассказа, является объяснение (при помощи исторических фактов) почему аль-Хусейни был самым важным лидером палестинских арабов -- таким, которого слушали практически беспрекословно, таким, к которому шли за советом и принимали этот совет как данность, с которой невозможно спорить. Забегая вперед -- именно он указал палестинским арабам покинуть Палестину во время войны за Независимость, послушав именно его арабы поднялись и ушли, это и являлось основной и одной из самых важных причин того, почему и как произошла "накба". Но об этом мы будем говорить много позже. Пока давайте вернемся к Муфтию, который сбежал в Ливан, где жил с тридцать седьмого по тридцать девятые годы.

В Ливане Муфтий сначала поселился в доме главы Высшего Мусульманского Совета в Бейруте. По просьбам британцев, дом находился под постоянным наблюдением французской армии, но через некоторое время Муфтия переселили в более изолированное место. Мод Фарджалла, известная светская львица Бейрута и старинная приятельница аль-Хусейни, нашла для него дом в Каслике и, благодаря своим связям, получила от Верховного комиссара Франции разрешение на переезд. Оттуда аль-Хусейни продолжал руководить восстанием в Палестине при помощи посыльных (французские власти не вмешивались). Впоследствии, французские власти приказали аль-Хусейни поселиться в христианской деревне Зук Михаил, расположенной к северу от Бейрута. Муфтий занимался пропагандой, политикой, сбором средств и закупкой оружия. Место его обитания находилось под постоянным присмотром французских властей. С осени 1937 года и до конца восстания, у повстанцев был тыловой штаб в Дамаске, называвшийся "Центральный комитет джихада", действовавший в соответствии с указаниями аль-Хусейни. В конце ноября 1938 года, у повстанцев в Палестине началась нехватка оружия и денег. Аль-Хусейни обратился к консулу Германии в Бейруте с просьбой о срочном получении для повстанцев германской военной техники, но МИД Германии отказал в просьбе, чтобы не вступать в конфликт с Великобританией.

Незадолго до Лондонской конференции 1939 года, созванной для того, чтобы найти решение ситуации в подмандатной Палестине, начались переговоры по сбору и составу палестинской делегации. Поначалу Муфтий хотел отказаться от участия в конференции, но очень быстро передумал и опубликовал заявление в ливанской прессе, в котором сообщил, что условием проведения конференции является то, что делегация будет сформирована ВАК под его руководством, и если лично он или его представитель не будут приглашены, конференция не состоится. Он также заявил, что готов вести переговоры только с правительством, а не с евреями. В то же время, он приказал своим людям не допускать в состав делегации его оппонентов Нашашиби. На этот раз, Британское правительство решило перейти к примирительной политике и попросило Францию ​​позволить аль-Хусейни возобновить свою политическую деятельность в Бейруте. В частности, подготовку к конференции. Это полностью противоречило предыдущей британской политике, в течение которой, много месяцев подряд, Британия активно протестовала против французской "благосклонной позиции" в отношении палестинских лидеров, бежавших в Сирию и Ливан. Такое изменение британской политики в отношении Муфтия, очень сильно укрепило его статус в арабском обществе, несмотря на поражение арабских банд в Большом Арабском Восстании. Правительство получило великое множество петиций с просьбой позволить аль-Хусейни приехать на конференцию в Лондоне. Британские послы в арабских столицах много и часто объясняли своему правительству, что оно не может игнорировать Муфтия, поскольку именно он, в любом случае, будет тем, кто сможет повлиять на арабскую делегацию.

Долгое время аль-Хусейни был известен своими связями с Германией и Италией. В первые недели Второй Мировой Войны, аль-Хусейни все еще находился в Ливане. Британское военное министерство предложило правительству потребовать от Франции его экстрадиции, однако в МИД заявили, что такой шаг может нанести ущерб отношениям с Муфтием в частности и арабами Палестины в общем. Мандатное правительство, в свою очередь, делало все возможное, чтобы имя Муфтия вообще не упоминалось в прессе. Они справедливо считали, что любое упоминание о нем, даже негативное, только укрепляет его статус и власть. Аль-Хусейни, в свою очередь, опасался шагов французского руководства, и особенно опасался, что, в случае непредвиденных осложнений в войне, он и его соратники могут превратиться в заложников. Тринадцатого октября 1939 года, аль-Хусейни удалось сбежать из Ливана, подкупив французского командира пятьюстами фунтами. Он переоделся в женскую одежду, скрывающую лицо, и уже через три дня прибыл в Багдад, где был принят с великими почестями.

На тот момент, в Ираке, если вы помните из предыдущих рассказов, была крайне нестабильная ситуация, в частности, там существовала достаточно сильная панарабская (и, одновременно, антибританская) оппозиция. Именно это являлось основной причиной выбора аль-Хусейни -- сильная оппозиция не позволила бы его экстрадицию британцам. Несмотря на то, что премьер-министр Ирака, Нури ас-Саид, был прекрасно осведомлен о том, что главный палестинский лидер находится в Багдаде и налаживает связи с нелояльными правительству кругами, он признавал, что прибытие и нахождение аль-Хусейни в Ираке не только укрепили положение иракского правительства в арабском мире, но и уменьшили критику за тесные связи с Великобританией, доносящуюся со стороны пронацистских кругов. Ас-Саид обязался не депортировать Муфтия, а Палата представителей Ирака выделила палестинскому изгнаннику грант в размере 72 000 долларов. При этом иракские спецслужбы тоже выделяли ему деньги: два процента из зарплаты каждого госчиновника в Ираке отчислялось в пользу "палестинского дела". Помимо этого, аль-Хусейни получал большие суммы от разнообразных политических партий и благотворительных организаций, также деньги шли из Германии, Италии, от короля Аль Сауда и от богатых египтян. Аль-Хусейни щедро оплачивал труд служащих ему людей и вскоре, благодаря этому, приобрел большое влияние среди иракских чиновников, офицеров и начальников полиции. Таким образом, Муфтий сумел занять ключевую позицию в отношении важных назначений в правительственном аппарате. Палестинская диаспора Ирака восторженно встретила Муфтия. Они радостно собирали пожертвования на "национальные цели" и посылали своих детей проходить тренировки в иракских военных лагерях. Летом 1940 года, эмиссары Муфтия прибыли из Ирака в Палестину, и, совместно с его агентами в Палестине, начали оценивать шансы на новое большое восстание. В то же время, правительственные чиновники в Лондоне рассматривали возможность устранения аль-Хусейни, или, по крайней мере, его похищения и передачи на Кипр.

В Ираке Муфтий активно распространял нацистскую пропаганду, в соответствии с которой Германия являлась "Защитницей мусульманского мира", а Гитлер представлялся как "Защитник ислама, поставивший перед собой цель создать арабскую федерацию, свободную от британского ига." Двадцать первого июня 1940 года, когда нацисты захватили Париж, аль-Хусейни послал телеграмму Францу фон Папену, служившему послом Германии в Турции. Телеграмма предназначалась лично Гитлеру -- "Великому лидеру и наставнику" -- в ней передавались "чувства радости и благодарности из глубины сердца, от имени всей арабской нации", и особенно от его имени и от имени Рашида Али аль-Гайлани (напоминаю: это имя вы видели в рассказе о Фархуде). Двадцатого января 1941, аль-Хусейни написал Гитлеру личное письмо, в котором описывал Британию как врага арабов и утверждал, что Британия

"отдала Палестину евреям всего мира, которые являются опасными врагами, секретным оружием которых являются деньги, коррупция и интриги".

В том же письме, аль-Хусейни утверждал, что

"помощь, оказанная арабам в их войне против сионистских амбиций, приведет к падению духа евреев, и особенно евреев Соединенных Штатов, поскольку их мечта разбивается на куски; пока среди них не останется ни одного поддерживающего Британию, или до того, как их всех уничтожат".

Аль-Хусейни подчеркнул, что

"самая горячая симпатия арабских народов к Германии и странам Оси является существующим фактом", и что они будут готовы "сыграть свою роль в нанесении оправданного поражения англо-еврейской коалиции".

Аль-Хусейни поблагодарил Гитлера за то, что он позволил ему поднять палестинскую проблему. Он подчеркнул, что "арабский народ испытывает чувство дружбы, сочувствия и восхищения Его Высочеством, великим фюрером и храбрым немецким народом", и предложил ему "искреннее и лояльное сотрудничество во всех областях". Статс-секретарь Гитлера в министерстве иностранных дел, Эрнст фон Вайцзеккер, ответил, что Германия готова предоставить военную и финансовую помощь в случае развития борьбы против англичан. Летом 1940 года и снова в феврале 1941 года аль-Хусейни представил германскому правительству проект декларации о германо-арабском сотрудничестве, к которому прилагалось приложение:

"Германия и Италия признают право арабских стран на решение проблемы еврейского населения в Палестине и других арабских странах, в соответствии с национальными и этническими арабскими интересами и таким же образом, каким еврейская проблема была решена в Германии и Италии."

До 1941 года, аль-Хусейни занимался одновременно как делами Палестины, так и делами Ирака. Однако в 1941 году ситуация изменилась -- после того, как страны Оси добились важных успехов в Югославии, Греции и Северной Африке, и начало казаться, что совсем скоро Германия покорит Ближний Восток. Аль-Хусейни считал, что народы Аравии смогут объединиться под его руководством. Он собрал в своем доме в Багдаде своего старого друга, бывшего премьер-министра аль-Гайлани, и группу генералов, врагов Нури Саида, признававших Муфтия своим лидером. Восьмого февраля 1941 года был сформирован секретный комитет из семи человек, который возглавил аль-Хусейни, другими членами комитета стали трое офицеров из нацистской группировки "Золотой квадрат", а также аль-Гайлани, Наджи Шукат и Юнес аль-Сабави, являющиеся большими поклонниками Муссолини и Гитлера. Второго апреля 1941 года члены комитета инициировали государственный переворот, Муфтий стал главой группы антибританских заговорщиков в восстании аль-Гайлани против англичан. Муфтий и другие палестинские лидеры в изгнании активно участвовали в организации переворота. Заговорщики создали пронацистское правительство во главе с аль-Гайлани, и таким образом влияние Амина аль-Хусейни достигло своего пика -- именно за пределами его родины: он возглавил восстание и короновал себя премьер-министром. (вспоминаете Фархуд?)

Девятого мая аль-Хусейни опубликовал фетву, в которой назвал иракское восстание против британцев джихадом и призвал мусульман начать восстание против Британии -- "величайшего врага ислама". В фетве также говорилось, что британцы осквернили мечеть Аль-Акса (все время ее кто-то оскверняет -- не евреи, так британцы) и что премьер-министр Великобритании заявил в Палате представителей, что "мир не будет знать мира, пока существует Коран" (как несложно догадаться, никогда ни один премьер-министр никакой страны такого не заявлял, но это же Муфтий -- ему мы верим на слово). В дни восстания в Ираке, в Палестине велась активная подготовка к возобновлению мятежа, а среди арабов распространялись прокламации со свастиками во главе листа, призывающие к союзу с немцами. Одиннадцатого мая Фриц Гробба (и о нем тоже мы говорили в части о Фархуде) сообщил в МИД Германии, что Рашид Али аль-Гайлани и Амин аль-Хусейни благодарны Германскому Рейху за полученный ими финансовый грант и просят еще один грант: аль-Хусейни срочно нуждается в помощи, поскольку он планирует крупную операцию в Палестине.

Двадцать четвертого мая состоялась беседа аль-Хусейни с послом Италии в Багдаде, Луиджи Габриэли. Муфтий сообщил Габриэли, что он повсюду подталкивает и подстрекает арабов к восстанию против британцев, но, поскольку он считал, что ситуация в Ираке является ключом к будущей деятельности, то до сих пор воздерживался от отправки оружия в Палестину, оставляя, таким образом, все ресурсы в Ираке для помощи ситуации в Ираке. В мае 1941 года британцы обратились к командующему Эцеля, Дэвиду Разиэлю, с предложением начать операцию по уничтожению нефтеперерабатывающих заводов в Ираке, которые использовались для поставок в Германию. По словам Яакова Меридора, у подразделения Эцеля, действовавшего совместно с британцами в Ираке, была дополнительная миссия: похитить Муфтия и привезти его в Палестину для последующего суда. Но к тому времени, когда Багдад был захвачен британцами, Муфтий уже бежал из Ирака. После провала восстания аль-Гайлани, Муфтий ускользнул от британцев. Британцы назначили награду в двадцать пять тысяч фунтов -- за Муфтия, "живого или мертвого". Двадцать девятого мая 1941 года аль-Хусейни (как и некоторые другие лидеры восстания тогда же или чуть позже, включая аль-Гайлани) пересек границу с Ираном. Тридцатого мая он прибыл в Тегеран вместе со своей женой, Рашидом Али аль-Гайлани, и свитой, в которую, среди прочего, входил его личный секретарь.

В октябре 1967 года в своих мемуарах аль-Хусейни обвинил иракских евреев в предательстве своей страны и назвал их "пятой колонной Ирака". По его словам, Джордж Хабиб Антониус рассказывал ему, что, во время восстания, еврейские служащие, работавшие в телефонных и почтовых отделах, записывали важные телефонные разговоры и доставляли их, как и различные важные письма, в британское посольство в Багдаде. В начале июня 1941 года случился Фархуд, о котором мы уже говорили, который возглавили члены "Клуба Аль-Мутны" — фашистского панарабского кружка, основанного в Ираке в 1930-ых годах, в который входил Аль-Хусейни. Муфтий не только был участником клуба, но одним из самых выдающихся промоутеров этого клуба. Следственный комитет от имени правительства Ирака назвал Амина аль-Хусейни одним из главных факторов, спровоцировавших беспорядки и нападения на евреев. За двадцать месяцев пребывания в Ираке, аль-Хусейни сумел оставить свой след в политической истории страны в очень критический период ее истории -- таким может похвастаться далеко не каждый политический лидер.

Во время пребывания в Иране, аль-Хусейни тайно контактировал как с послом Германии в стране, так и с различными представителями немецкой разведки. Тринадцатого июня 1941 года, заместитель госсекретаря Германии, Эрнест Верман, приказал пригласить Амина аль-Хусейни и других арабских лидеров, бежавших из Ирака, в Германию, но аль-Хусейни не удалось получить въездную визу в Турцию, по всей видимости, из-за британского давления. Британцы попытались добраться до Муфтия после въезда в Иран -- двадцать пятого августа, но он скрылся в посольстве Японии в Тегеране. Туда аль-Хусейни переправил итальянский дипломат Альберто Меллини Понсе де Леон, который был направлен для этого в Иран. Дипломат прибыл двадцать шестого августа, в полночь, в дом, где жил муфтий, за несколько минут до того, как иранская полиция окружила дом. Муфтий скрывался в японском посольстве в течение двадцати трех дней. Чтобы скрыть свою личность, за этот период он похудел примерно вдвое. Затем Меллини удалось передать его итальянскому посольству. За два дня до побега муфтий сбрил усы и бороду, а также перекрасил волосы. Вместо привычного черного костюма, Муфтий надел европейский костюм, а итальянцы предоставили ему паспорт с фотографией в новом облике. В паспорте говорилось, что он является дипломатом в штате итальянского посольства в Тегеране. Муфтий проживал в маленькой квартирке в посольском саду и только сам посол знал кем он на самом деле являлся. После оккупации Ирана союзниками и разрыва дипломатических отношений со странами Оси новым правительством шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, итальянская военная разведка организовала операцию по вывозу итальянцев, проживающих в Иране. Аль-Хусейни покинул Тегеран девятнадцатого сентября 1941 года, являясь частью операции по эвакуации. Его сопровождали сотрудники итальянского посольства, которые снабдили его паспортом итальянской дипломатической службы. Он прошел через иранские и британские пограничные пункты, но был задержан на границе между Советским Союзом и Турцией, так как его новый паспорт вызвал подозрение у советского инспектора. Несколько часов Муфтий находился под стражей, затем был освобожден и прибыл в Анкару, где его разместили в посольстве Италии, под видом дипломатического персонала Италии.

Одиннадцатого октября Муфтий, наконец, добрался из Турции на юг Италии (через Болгарию, Румынию и Венгрию). В день его приезда, итальянское радио сообщило, что Италия "рада услышать о его спасении". В своих мемуарах аль-Хусейни рассказывал, что его семья, насчитывающая десять человек, в основном детей, осталась в Тегеране. Британцы вывезли семью на юг Ирана, продержали 52 дня в тюрьме, перевезли в Басру и, наконец, доставили в Багдад поездом третьего класса. В декабре 1941 года, британцы разрешили его жене, сыну и трем дочерям вернуться в Палестину.

В Риме Муфтий, в общих чертах, изложил свои идеи Альберто Меллини. Он предложил свою поддержку в войне против Великобритании, и заявил о своей готовности обсудить вопросы "святых мест, Ливана, Суэцкого канала и Акабы" при условии, что страны Оси "в принципе признают единство, независимость и суверенитет арабского государства, в которое входят Ирак, Сирия, Палестина и Трансиордания". Министерство иностранных дел Италии с пониманием отнеслось к его предложениям, рекомендовало предоставить ему грант в один миллион итальянских фунтов и направило его к Бенито Муссолини. Тем временем, итальянское правительство выделило ему роскошную виллу в пригороде Рима (Вилла Скарлани), а Муссолини приказал, чтобы с ним обращались как с президентом страны, находящимся в Италии в качестве беженца. В его доме была прислуга, ему была предоставлена ​​машина и сопровождение из двух мотоциклов. Он разместил у себя дома пятерых своих самых близких людей, а итальянское правительство выделяло крупные суммы денег на покрытие расходов Муфтия и его окружения. За это время он провел несколько пропагандистских радиопередач.

Двадцать третьего октября аль-Хусейни встретился с Муссолини в Палаццо Венеция.


Продолжение следует.

Стандартный вопрос: расскажите мне, пожалуйста, что из этого вы знали до прочтения текста, заранее благодарю.

Просьба: мне достаточно тяжело это аккуратно и складно писать, поэтому если вы замечаете неточности или ошибки (как исторические, так и орфографические) сообщайте мне, пожалуйста, я еще раз проверю и, если я ошиблась, я обязательно исправлю.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив