И девушек наших ведут в кабинет

Относительно происхождения этой песни существует множество мнений, версий и даже практически легенд. Однако большинство, по крайней мере из знакомых мне людей, почему-то совершенно уверены, что это поздний «новодел», ставший широко известным только во второй половине семидесятых, после первого относительно публичного исполнения Аркадием Северным.
Я же впервые услышал «Поручика Голицына» классе в седьмом, то есть это примерно год шестьдесят восьмой. Правда не полностью. Давно покойная Полина Ивановна Овчарова, женщина сыгравшая большую роль в моем отрочестве, на домашней вечеринке у рояля спела пару куплетов и сама призналась, что слышала от кого-то случайно, ничего более подробно и точно о песне не знает, текст толком не запомнила, потому может воспроизвести только этот отрывок.
Почему-то на меня тогда это произвело довольно сильное впечатления, хотя я и не был вовсе таким уж поклонником «белогвардейской романтики». И придя домой, я самостоятельно дописал ещё несколько куплетов. Естественно, чисто детское графоманство, но вполне искреннее.
А с конца восьмидесятых «Поручика» «запилили», песня вошла в стандартный эстрадный репертуар многих, и я практически перестал на неё реагировать.
И вот вчера устанавливал у себя новую аудиосистему. Это такой мобильный вариант «для бедных», когда нет возможности возить с собой большую фонотеку. Качество, конечно, довольно убогое, но есть определенное удобство. Просто набираешь на ноутбуке любое произведение, а потом по «блютусу» транслируешь его через специальный усилитель на компактные, но приличного качества колонки. И для тестирования ткнул в первое попавшееся на Ютубе. Это оказался диск романсов в исполнении Александра Малинина.
Совсем «не мой» певец, в другой ситуации ставить его и в голову не пришло бы. А тут стал слушать. Поначалу обращая внимание исключительно на техническое качество звукопередачи. А потом настала очередь «Поручика». И я достал бутылку водки. И тупо слушал романсы весь вечер. Пока не допил.
Впечатление и настроение остались смешанными. Не могу сказать, что слишком радостными и добрыми, однако и без особой тоски.
Слишком красиво страдаем. В стилистике романса. Хотя никакой эстетики здесь нет. И нечего жеманничать и ломаться. Никакой страны мы не просрали. Значит, её и не было. А всерьез принимать свои фантазии и сантименты за упущенную прекрасную реальность – нелепо, глупо, да и просто не очень честно. И особенно умиляют строки «Поручик Голицын, а может вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля?»
Самое смешное, что реальный поручик князь Константин Голицын, который с большой вероятностью и стал прототипом героя песни, и на самом деле «вернулся», хотя и не совсем по своей воле. В двадцатом он попал в плен к красным и его в ситуации катастрофической нехватки профессиональных кадров не расстреляли, а отправили на фронт как командира воевать с Польшей. Он отличился в боях и даже был отмечен командованием. Но уже в тридцать первом, несмотря на все заслуги перед новой властью, его расстреляли в числе ста шестидесяти прочих бывших царских офицеров в ходе спецоперации «Весна».
Заодно, уже перед самым сном, мне вспомнился один из давно забытых куплетов, дописанных тогда мною за до сих пор точно не известного автора.
Нам красное солнце – цветной многогранник,
Напомнило брошенный в вазу гранат.
Последнюю пулю оставим в нагане,
Поручик Голицын, налейте вина.
В четырнадцать ещё простительно. К семидесяти – уже пошлость.
|
</> |