Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-5

Хочу ещё поговорить про красоту и сельское хозяйство. Всё, связанное с сельским хозяйством, красиво. Красива чёрная свежевспаханная пашня, когда смотришь на неё, любуешься и испытываешь чувство удовлетворения оттого, что что-то сделано правильно и непременно даст хорошие результаты. Когда пашня начинает зеленеть, это радостное зрелище. А когда пшеница и вообще зерновые колосятся, это изумительная красота, и в тихую погоду, и при ветре. Смотришь на золотую ниву и гордишься тем, что ты к этому причастен. И вороха обмолоченной пшеницы очень красивы. Мы сеяли только один сорт пшеницы, кубанку. Это твёрдая пшеница. Зерно у неё не длинное, а кругловатое. Цвет зерна чуть-чуть красноватый. В ворохе такой пшеницы как бы вспыхивают красные искры. Только один клин засевали мягкой пшеницей, и её давали на трудодни. Наши колхозники считали, что хлеб из мягкой пшеницы вкуснее, чем из кубанки. Может, и вправду это так, а может, это их украинские заморочки.

Работа в сельском хозяйстве физически несравненно более тяжёлая, чем работа станочника на заводе. К тому же станочник работает в помещении, его дождь не сечёт и ветер не продувает. А в сельском хозяйстве работают под открытым небом в любую погоду. Рабочий у станка всю смену делает одни и те же движения, совершенно автоматически. Думать ему не нужно. Он становится как бы частью станка, частью машины. И так изо дня в день, из месяца в месяц. Рабочего можно заменить автоматом, что и происходит. В сельском хозяйстве всё иначе, там работа разная, она меняется в зависимости от времени года, от погодных условий и множества других факторов. Крестьянин работает на природе, в согласии с ней, и как бы помогает природе. Если бы мне предоставили выбор, завод или поле, я бы, конечно, выбрала поле. Даже несмотря на то, что на заводе рабочий получает определённую зарплату, а крестьянин как Бог даст. В Приуральном я полюбила работу в поле, и эта любовь сохранилась навсегда. У нас с Игорем, к сожалению, никогда не было дачи. Одно время на работе у Игоря обещали, что будут давать земельные участки. Игорь даже купил книгу «Как построить дом своими силами». Читал её с увлечением, и я не сомневаюсь, что построить дом своими силами у него бы получилось. Но участка не дали. Когда я приезжала в гости к друзьям, у которых была дача, то сразу же хваталась за лопату. Вскапывала грядку, ехала на рынок, покупала семена и сажала. Друзьям ничего не оставалось, как ухаживать за тем, что я посадила. Я занималась этим с таким увлечением, что Игорь говорил мне: «Линка, перестань пахать, отдохни немножко. Я за тебя боюсь, ты надорвёшься». Иногда на работе, когда я работала во Всесоюзной книжной палате, нас посылали «на картошку». Всех тогда посылали на картошку, и служащих, и школьников. Мои сослуживцы были этим недовольны, а для меня дни на картошке были просто праздничными, счастливыми днями.

Но вернёмся в тракторную бригаду. За все четыре полевых сезона, что я проработала в колхозе, не было случая, чтобы трактора хотя бы час простояли из-за того, что вовремя не подвезли горючего. Меня это тогда удивляло, удивляет и сейчас. Горюче-смазочные материалы – это бензин, керосин, лигроин, автол, нигрол и солидол. Из них всегда было в наличии всё, что необходимо для работы трактора. Солидол жёлтенький, красивый, похож на вазелин, но красивее. Я думаю, это и есть вазелин, только неочищенный, пахнет керосином. Мы им иногда пользовались, как вазелином. Солидол – это идеальная смазка для любых трущихся поверхностей. Мы им и дверные петли смазывали, двери нашего вагончика никогда не скрипели.
Расскажу о том, что в бригаде для меня было самым неприятным, хотя неприятное – это не то слово. Точнее сказать, самым мучительным, хотя и это слово не передаёт моих страданий. В деревне принято, чтобы ребята трогали девушек руками, и девушки пищат и вырываются, но вроде бы не возражают. Ребята, может быть, даже думают, что если они не будут «тискать девок», то девки обидятся на недостаток внимания. Собственно, прикосновения заменяли им разговор, разговаривать они не умели. Для меня это была просто пытка, и деваться было некуда. К нам в бригаду, как бы на помощь, прислали тракториста из близлежащего села Облавка. Его звали Егор, и он был кореец.

Сделаю отступление, расскажу о корейцах в Казахстане. Их в начале 20-х годов переселили в Казахстан с территорий, граничащих с Кореей, где они постоянно проживали. Вероятно, считали, что на пограничной территории должны жить русские, так надёжнее. Корейцы среди русских воспринимались, как интеллигенция, да среди них и было много интеллигенции. В средней школе в Бурлине, где я экстерном сдавала экзамены на аттестат зрелости, завучем был кореец, а его жена-кореянка преподавала русский язык и литературу. Я так понимаю, что во время войны в армию корейцев не брали.

Но я про Егора. Он увидел мои мучения, ему меня стало жалко. Он мне предложил: «Давай скажем, что ты моя девушка. Тогда к тебе приставать не будут, а я воспитан иначе, и со мной ты будешь чувствовать себя в безопасности». Мы с Егором так договорились, но это не очень помогло. Я неубедительно играла девушку Егора. Однажды Егора отпустили на сутки домой, и он пригласил меня поехать с ним. Возможно, он действительно ко мне по-особому относился и хотел познакомить меня со своими родителями. Поехать я согласилась. Мы вошли в дом Егора, в первой комнате на полу, поджав ноги, сидел отец Егора в шёлковой шапочке и тоненькой кисточкой на листе бумаги что-то быстро писал чёрной тушью. Я до сих пор не могу себе простить, что не остановилась и не спросила, что он пишет. Ведь это он что-то сочинял, может быть, поэму.

Как-то я вошла в тракторный вагончик, там никого не было, только Егор лежал на нарах и спал. Я подошла к нему, хотела тронуть его за плечо и что-то ему сказать. Протянула было руку, но замерла. Когда днём Егор общался с нами, работал, разговаривал, он не очень отличался от нас. А теперь, когда он спал, он показался мне существом из другого мира. Он лежал не так, как мы. Руки, ноги, голова – всё это было как-то иначе повёрнуто. Не могу объяснить, но он был другой. Меня от него как бы отшвырнуло. Неожиданно для самой себя я оказалась у двери вагончика и тихонечко вышла из него. Сказала самой себе: «Выходит, Линка, ты расистка, с чем тебя и поздравляю». Легко быть интернационалистом теоретически, а обнять человека другой расы непросто.

Ребята в бригаде приставали, но всё же до изнасилования дело не доходило. Только однажды была такая опасность, и это был не наш тракторист, а районный агроном, между прочим, очень видный мужчина. Он приехал к нам в бригаду, а от нас ему нужно было поехать в полеводческую бригаду и потом вернуться. Я попросилась поехать с ним, во время сенокоса я в полеводческой бригаде оставила одеяло и хотела его забрать. Агроном согласился меня взять. Примерно на середине пути он сказал, что надо покормить лошадь, выпряг лошадь, стреножил её и отпустил пастись. Мне сказал, что солнце нас сожжёт. Нам нужно спрятаться под телегой. Мы залезли под телегу, и тут агроном стал ко мне приставать, да не так, как наши ребята, а как-то очень не по-доброму. Платье мне порвал, а лишних платьев у меня не было. Это продолжалось долго, но как-то всё-таки я отбилась, и мы поехали дальше. Когда возвращались, я вела себя так, как будто ничего не было. Весной там мошка, гнус, облепляет тебя с головы до ног и сосёт кровь. У агронома были открыты только лицо и руки, и он всё время шлёпал себя по лицу и рукам, отгонял и бил мошку. А я с голыми ногами в открытом платье сидела спокойно, мошку всё равно не отгонишь. Агроном стал шлёпать и по моим ногам. Я сказала: «Вы себя защищайте, а я как-нибудь потерплю». Агроном сказал: «Ну, знаете… С вашим характером вы двести лет проживёте». Мы вернулись в бригаду. Маруся, наша трактористка, с удивлением посмотрела на моё разорванное платье. Я сказала: «Это агроном. Очень темпераментный мужчина». Маруся оживилась, и когда агроном стал уезжать из бригады, отпросилась у бригадира переночевать в посёлок. Села к агроному в тарантас, и, я думаю, она его утешила.

Из-за всех этих приставаний у меня образовалась некая травма, которая так никогда и не зажила. Я боюсь мужчин, и даже с родным мужем у меня были серьёзные проблемы. А у него со мной.
Какой-то странный пост получился, на сексуальную тему, я этого не планировала.

Продолжение следует.

Предыдущие записи блогера :

02.06.2021 — Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-4

27.05.2021 — Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-3

23.05.2021 — Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-2

Архив записей в блогах:

закат. Florence, Tuscany, Флоренция

21:18:13 DSC_1549 Taken on May 11, 2015 Nikon Df ,50.0 mm f/1.8 ƒ/3.5 50.0 mm 1/80 100 Florence, Tuscany, Флоренция ...

Классификация Недель моды

Раньше деревья были большими, сахар слаще, а высокая мода проще - всего два показа в год, весной и осенью. Нынче же модная индустрия затянула в свои столько дизайнеров, что двух показов в год им недостаточно. Сейчас у каждого сезона есть своя ...

Ars militaris - 26

Сумерки божков Фактически все воевали против всех — Спарта с Афинами супротив Фив, Аргос и Элида — с Фивами супротив Спарты, Аркадийский союз — против Спарты «сам по себе». В 367 году до Р. Х. реабилитированный Епаминондас решил склонить на свою сторону ахайцев, до сих пор остававшихся ...

Сиреневый вечер

Шли из театра через городской пруд. Не удержалась и покрутилась в его центре: ...

О терпении

Насколько у вас хватает терпения заниматься с ребенком: рисовать, лепить, делать аппликации и т.п.? Сыну 2 г. 5 мес. И вообще как проходит ваш день, если вы не ходите в сад? чем ...

Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-5

Ещё о моей жизни во время войны. Продолжение-5

Оставить комментарий

Популярные посты: