Драма – Обед с тёщей — 8. Действие второе: «Мадам Боно»

esmarhov_ss — 18.12.2019

Акт III. Марсельская уха

Прекраснейшее это блюдо,
Я в том присягу дать готов:
В одной кастрюле – ну и чудо! –
Найдете рыбу всех сортов,
Обилье перца, лука, мидий, –
Тут Гринвич сам теряет вес! –
Все это в самом лучшем виде
И составляет буйабес.

•               Уильям Мейкпис Теккерей «Баллада о буйабесе»

Жили мы с Симоной совсем неплохо и всерьез ссорились крайне редко, хотя иногда меня прорывало — сказывалась внутреннее напряжение чужбины и непривычное состояние вынужденной, хотя и временной, эмиграции. Как говорила одна моя приятельница, которой потенциальный жених предложил переехать к нему в Германию: «к немцам меня можно только угнать»… Все-таки сильна в нас советская идеология и привычка к первобытно-общинному образу жизни. Да и французские разносолы стали постепенно приедаться, все время вспоминались соленые (а не маринованные, черт бы из побрал!) огурчики, которые в Париже можно достать только в еврейском квартале Марэ, огненный московско-украинский борщ с чесночными пампушками и особенно янтарная душистая ушица («ушистая душица»). «Брат Митька помирает, ухи просит»… Эта бессмертная фраза из фильма «Чапаев» под аккомпанемент Лунной сонаты приснилась мне как-то ночью. На одном из наших традиционных обедов я проговорился о своей кулинарной ностальгии мадам Боно.

— Что такое «ушица», Илья? — спросила меня моя belle-mère (слово огурец ей было знакомо, а борщ ей довелось пробовать в ресторанчике на углу, прямо напротив русской церкви на Rue Daru с вырезанным из фанеры и ярко раскрашенным бравым русским казаком у входа — не понравилось).

— О, мадам! — восторженно начал рассказывать я. — Это такой русский рыбный суп с водкой…

На этом мое красноречие иссякло. Ну, как описать француженке по-французски все эти маленькие радости: встречу «в восемь тридцать на Финбане у паровоза», дорогу на электричке с пивом в дальний пригород, сам процесс рыбалки, в котором я не слишком силен, но в результате которого в котелке все-таки появляются лещики, подлещики, щуки и прочая плотва… Как описать по-французски дымок костра, бутылки с отклеившимися этикетками из холодного ручья, а про «съели-выпили-поговорили» и ощущение крепкого мужского братства я уже вообще молчу… Этим-то и отличается уха от рыбного супа, а не только водкой. Разве это объяснишь?! Однако теща каким-то особым женским чутьем меня поняла. Может быть, не все, но суть ухватила точно.

— Илья, это — не проблема. Русской «ушицы» я вам не обещаю, но в воскресенье могу приготовить настоящий марсельский буйабес. — Она посмотрела на дверь кухни, куда только что вышел ее муж, и добавила чуть тише: — Меня научил этому один повар рыбной таверны в районе Старой гавани Марселя. Большой мастер! Я старалась быть хорошей ученицей…

Вечером того же дня я уже сидел за французской кулинарной энциклопедией и внимательно разбирался с новым для меня словом на букву «б». Оказывается, во Франции есть свой вид ухи, и называется он «буйабес» (bouillabaisse). Этот знаменитый рыбный суп распространен на побережье Прованса, особенно между Марселем и Тулоном, хотя есть мнение, что его придумали в Сан-Рафаэле… Пару страниц я пролистал, чтобы побыстрее добраться до сути… Простецкая, по сути, рыбацкая похлебка умудрилась прочно войти в классику мировой ресторанной кухни. Для приготовления настоящего буйабеса, как утверждают марсельцы, нужна не только свежая рыба разных сортов (ерш, скумбрия, угорь), зачастую самых необычных (морской черт или султанка/ барабулька), но и запах морской воды и водорослей, а главное — сочетание пряностей и приправ.

По поводу названия «буйабес» бытует множество версий. Одни говорят, что этот суп придумал некий капитан Бесс (непонятно, кто тогда был месье Буй?). Другие связывают буйабес с тем фактом, что суп сначала доводят до кипения (bouillir), а затем уменьшают огонь (abaisser), то есть дело вовсе не в компонентах, а в способе приготовления. Короче говоря, корни у этого слова, на мой взгляд, явно те же, что и у французского «бульон» (bouillon): через bоuillir — «кипеть». Все не так уж и загадочно.

А вот компоненты этой французской «ухи», название которой впервые встречается уже в рецептах 1830-х годов, довольно замысловаты. В изданной во Франции в 1895 году книге Ребуля «La Cuisinière provençale» перечисляется 40 видов рыб, пригодных для буйабеса, включая макрель (по-нашему скумбрию) и сардины, правда, многие специалисты считают этих рыб слишком жирными. Современные версии буйабеса роскошно дополняют омарами, лангустинами и креветками, а бульон варят на основе рыбных отходов (голов, хвостов, плавников) и перемолотых панцирей ракообразных. Но не стоит забывать, что когда-то буйабес был обычной едой рыбаков, которые варили его из той рыбы, какую не удалось продать, — так что набор каждый день был разным и вряд ли слишком уж изысканным.

Я разыскал и некий классический провансальский рецепт «настоящего буйабеса», однако мадам Боно его сразу же категорически отвергла и заявила, что, во-первых, эти деревенщины из Прованса никогда не могут договориться друг с другом, а, во-вторых, раз уж она обещала мне марсельскую классику, то и будет готовить исключительно ее (по ее затуманившимся на секунду глазам я понял, что она опять вспомнила своего гениального учителя). Позже я узнал, что в 1980 году рестораторы Марселя, все-таки, договорились и подписали «буйабесскую» хартию для защиты аутентичности рецепта. Нечто подобное приготовила и моя теща:

Явление: «Буйабес марсельский»

• Действующие лица: 2 кг различных видов рыбы (морской лещ, морской угорь, морской петух, морской черт, скорпена, мерланг, солнечник); 2 крупные луковицы; 3 зубчика чеснока; 2 белые части лука-порея; 3 тонких стебля сельдерея; оливковое масло; 3 больших помидора; 1 луковица фенхеля; букет гарни (3 веточки петрушки, 2 шт. лаврового листа, 3 веточки тимьяна); немного шафрана; 10 мелких крабов; французский багет; соль по вкусу.
• Постановочный план: Шафран залить 1/2 стакана кипятка (чтобы получился яркий настой). Рыбу очистить и нарезать крупными кусками. Одну луковицу, зубчик чеснока, лук-порей и сельдерей мелко нарубить. В глубоком сотейнике разогреть 7 ст. л. оливкового масла и обжарить овощи до золотистого цвета. Положить туда же головы, хвосты и плавники, залить водой, довести до кипения и варить 20 минут. Затем все протереть сквозь сито (чтоб ни капли вкусного сока не пропало). Помидоры очистить от кожицы и семян и измельчить. Нарубить луковицу, 2 зубчика чеснока и фенхель и обжарить в оливковом масле до золотистого цвета. Влить процеженный бульон, добавить помидоры, букет гарни, соль. Добавить рыбу с плотным мясом (скорпену, морского петуха, морского черта, морского угря и морского леща), крабов, влить настой шафрана и на сильном огне варить 5-6 минут. Затем настал черед рыбы с более нежным мясом (мерланга и солнечника). Готовить еще 5-6 минут. Тем временем нарезать багет и слегка подсушить в духовке. Выложить рыбу на блюдо, а жидкую часть перелить в подогретую керамическую супницу.
• Сценарная ремарка: Для буйабеса, в принципе, можно взять любую морскую рыбу, нужно только помнить о разном времени ее приготовления и закладывать последовательно — рыба с самой нежной плотью идет в самом конце. Марсельцы не слишком церемонятся с рыбой и на филе ее не разделывают, но те, кто не любит возиться с костями, могут использовать и филе — тогда бульон нужно сварить из какой-нибудь наваристой рыбной мелочи. В других рецептах буйабеса из приправ часто фигурирует апельсинная цедра, а из овощей — морковь.

Рыбу и бульон в буйабесной трапезе (это не первое блюдо, а именно целая трапеза) принято подавать отдельно, причем бульон иногда процеживают и наливают в тарелку, где его уже ждет ломоть черствого домашнего хлеба (не поджаренного или подсушенного в тостере, а именно черствого, главный принцип — натуральная незамысловатость). В Марселе для этой цели существует специальный хлеб marette. Но сие не аксиома, часто буйабес подают с обжаренными в оливковом масле крутонами, чесноком и провансальским соусом «руй» (rouille), что буквально означает «ржавчина» и в полной мере отражает цвет соуса. Мадам также считала «руй» обязательной, чуть ли не главной, составляющей французской «ушной» трапезы и один раз даже назвала приготовленную ею марсельскую уху «руйабесом». В общих чертах соус довольно прост: майонез старательно смешивают с оливковым маслом, паприкой и огромным количеством толченого чеснока. Но у мадам Боно и на этот случай «в рукаве» был классический рецепт:

Явление: «Соус руй»

• Постановочный план: В ступке истолочь 2 красных перчика чили (если перец высушенный, то его предварительно надо на несколько часов замочить в холодной воде), 1 зубчик чеснока и (необязательно, но лучше) веточку свежего базилика. Понемногу примешать 1 ст. л. оливкового масла, лимонного сока и соли по вкусу. Отдельно истолочь 2 рыбьи печенки (классически — скорпены, нам ближе налим) с 1 маленькой отваренной в буйабесе картофелиной. Теперь смешать оба пюре, а когда масса станет однородной, добавить немного процеженного рыбного бульона из-под буйабеса и выжать сверху половинку лайма или лимона.

Мадам была в ударе, суп в предварительно подогретой супнице уже дымился на столе, а нам были розданы салфетки, которыми мы укутались, как в цирюльне. В небольших мисочках нежился соус, отдельно — белые сухарики-крутоны и очищенные зубчики чеснока.

— Илья, — сказала мне теща, — теперь натирайте крутон чесноком, намазывайте «ржавчиной»… Не стесняйтесь, намазывайте пообильнее… Кладите в тарелку, заливайте бульоном и ешьте… Впрочем, можете есть хлеб и отдельно, но это будет совсем не по-марсельски, точнее, не совсем по-марсельски. И не увлекайтесь — после бульона у нас будет еще и отварная рыба…

Я делал все, как велела мадам, и только жмурился от наслаждения, наливая себе уже третью тарелку. Тесть специально к случаю прикупил три бутылочки «живого» белого вина из деревушки Кассис, неподалеку от Марселя (не путать с черносмородиновым ликером Cassis), но не только для «запивки» — я видел, как мадам Боно вылила довольно приличный стакан вина в кастрюлю буйабеса незадолго до подачи. У нас тоже есть такой обычай — перед подачей ухи надо непременно вливать в котелок пару рюмок водки. Зачем? Не знаю! Возможно, как часть ритуала, например, как способ «задобрить» рыбку, поделившись с ней самым святым, а возможно, водка работает как своеобразная приправа, придавая ухе легкую горчинку — совсем особую, не перечную.

После бульона с гренками тесть вдруг объявил «нормандскую дыру» (trou Normande) — обжоры нормандцы (тесть был из тех краев), когда есть уже невмоготу, а трапеза еще не закончена, делают перерыв минут на десять и выпивают большую рюмку кальвадоса: утверждая, что тогда в желудке образуется «дыра» и аппетит возрождается. Он хитро подмигнул, протопал на кухню к холодильнику и принес… Нет, не кальвадос (этому благородному напитку не место в холодильнике — я тогда об этом подумал), а литровую непочатую замороженную бутылку «Столичной». Семья явно пыталась сделать мне приятное и хоть немного скрасить мою ностальгию. Честно признаюсь, на душе у меня потеплело — во-первых, растрогало внимание, а, во-вторых, уха с сухим вином, даже из Кассиса, — профанация. Тесть налил мне рюмку, я немного подумал и… налил себе еще тарелочку замечательного марсельского буйабеса, ставшего теперь почти родным. Именно тогда в памяти всплыли заключительные строчки стихотворения Теккерея, начало которого я вынес в эпиграф к этому акту:

Я пью один, веленьем рока...
Стихов довольно! Пью до дна
За вас, ушедшие далеко
Пленительные времена!
Так, не печалясь и на тризне,
За все, в чем видел интерес,
Останусь благодарен жизни...
Несут кипящий буйабес!

Споры по поводу происхождения буйабеса имеют чудовищный размах по меркам нашей отечественной истории. Представьте себе, греки утверждают, что их предки еще до нашей эры изобрели прообраз этого супа — благо Средиземное море под боком, да и сам Марсель основали как-никак они где-то в VI веке до н.э. Марсельцы на это ухмыляются и сразу же рассказывают историю о том, как Афродита кормила буйабесом своего простоватого муженька-кузнеца Гефеста, дабы он наелся до отвала, побыстрее заснул и не мешал ей с приятностью проводить время с бравым богом войны Аресом. Итальянцы, в свою черед, настаивают на том, что это они научили французов стряпать буйабес — в средневековой итальянской поваренной книге они откопали рецепт весьма сходного блюда, где рыбу варят в крепком неаполитанском вине с черным перцем, шафраном, сахаром и оливковым маслом. И это еще далеко не все! Даже в самом Провансе существует несколько достаточно самобытных версий буйабеса. К примеру, в Мартиге, где этот суп непременно подают с отварным картофелем, варят еще и черный буйабес с каракатицей и ее чернилами. Есть варианты попроще, без столь широкого рыбного ассортимента, — например, буйабес готовят и из простецких сардин.

Явление: «Буйабес из сардин»

• Действующие лица: 1 кг свежих сардин; 1 головка репчатого лука; 2 стебля лука-порея (только белая часть); 1 ст. л. оливкового масла; 1 крупный помидор; 2 крупных зубчика чеснока; 1 шт. лаврового листа; 1 луковица фенхеля; маленький кусочек апельсинной цедры; 750 мл воды; соль, свежемолотый черный перец по вкусу; щедрая щепотка шафрана; 6 средних картофелин; нашинкованная зелень петрушки; подсушенные ломти белого хлеба (лучше французского багета).
• Постановочный план: Шафран залить небольшим количеством кипятка и дать настояться. Оба вида лука мелко нарубить. Фенхель мелко нарезать. Помидор очистить от кожицы (погрузив на несколько секунд в кипяток), удалить семена и мелко нарубить. Чеснок измельчить. Картофель очистить и нарезать толстыми кружками. В сотейнике на оливковом масле обжарить лук, добавить помидор, чеснок, лавровый лист, фенхель и апельсинную цедру. Влить воду и настой шафрана (вместе с шафраном), посолить и поперчить. Довести до кипения, засыпать картофель, накрыть сотейник крышкой и варить 25 минут. Тем временем, почистить сардины, обмыть и обсушить бумажным полотенцем. Когда картофель будет почти мягким, добавить рыбу и варить еще 7-8 минут. Разложить по глубоким тарелкам хлеб, разлить бульон, на отдельном блюде подать рыбу и картофель, все обильно посыпав петрушкой. 

Стряпают буйабес даже из соленой вяленой трески «баккала» — видимо, в том случае, когда рыбаки возвращаются домой ни с чем:

Явление: «Буйабес из солёной трески»

• Действующие лица: 800 г филе соленой трески; 1 стакана нарубленного репчатого лука; 1/2 стакана нарубленного лука-порея; 1 ст. л. оливкового масла; 2 помидора; 1 измельченный зубчик чеснока; 6 ст. л. белого сухого вина; 500 мл воды или рыбного бульона; щедрая щепотка шафрана; 1 ст. л. нашинкованной петрушки; ломтики подсушенного белого хлеба.
• Постановочный план: Хорошенько вымочить треску, меняя воду несколько раз (рыба должна полностью потерять соль). Затем нарезать на куски и слегка обсушить. Шафран залить небольшим количеством горячей воды и дать настояться. Помидоры очистить от кожицы (на несколько секунд погрузив в кипяток), удалить семена и очень мелко нарубить. В сотейнике на оливковом масле обжарить лук (и репчатый, и порей) до мягкости, не давая подрумяниться. Добавить помидоры, чеснок и, помешивая, готовить 5 минут. Затем влить вино и воду, настой шафрана (вместе с шафраном), довести до кипения, поместить треску, накрыть сотейник крышкой и готовить примерно 25 минут. Снять с огня, засыпать петрушку. По глубоким фаянсовым мискам разложить ломтики хлеба и добавит суп. Ремарка: Иногда бульон подают отдельно с ломтями хлеба, а потом — рыбу.

Бесспорно, буйабес — самый известный рыбный суп Франции, но далеко не единственный, что вполне понятно, зная французское свободолюбие и тягу к живому творчеству. Даже провансальцы частенько изменяют своему кумиру и готовят особый рыбный суп «бурриду» (bourride). После обычного приготовления ухи бульон процеживают и загущают местным чесночным соусом «айоли» (aioli), куски рыбы выкладывают на ломти черствого хлеба, посыпают порошком шафрана и уже всю эту композицию заливают густым духовитым супцом. Особенно славится буррида из Сета — здесь варят ее исключительно из морского черта, настаивая, что именно эта рыба придает ухе нужный навар и аромат. В других местах народ не столь принципиален и варит бурриду из мерланга, морского ерша, кефали, барабульки (а порой и из смеси). Честно признаться, я согласен с жителями Сета — их сетская буррида — отменнейшая штука, в чем мне довелось убедиться самому.

Явление: «Сетская буррида»

• Действующие лица: 1 кг морского черта; 1 л воды; 1 л. белого сухого вина; 1 стебель лука-порея (только белая часть); 2 головки репчатого лука; 2 моркови; 2 крупных зубчика чеснока; кусочек сушеной апельсинной цедры; соль и свежемолотый перец по вкусу; густой соус айоли; подсушенные ломти белого хлеба; 1 ч. л. порошкового шафрана.
• Постановочный план: Лук-порей нарезать кружочками, репчатый лук и морковь мелко нарубить, чеснок измельчить. В сотейник влить воду и вино, добавить овощи, апельсинную цедру, довести до кипения, посолить, поперчить. Добавить рыбу, нарезанную на куски, и варить в течение 20 минут. Готовую рыбу выложить на ломти подсушенного хлеба и чуть-чуть посыпать шафраном. Бульон процедить, уварить на половину, загустить чесночным соусом айоли и залить рыбу.

Я большой поклонник чеснока и непременно хочу произнести несколько похвальных слов в адрес айоли — эмульсифицированного соуса на базе чеснока, оливкового масла и, как правило, яичных желтков (некое подобие провансальского майонеза). Его название происходит от ail (чеснок) и oli (оливковое масло). Любопытно, что Плиний в I веке описывает похожий испанский соус из Таррагоны — alioli, который сегодня тоже часто делают с добавлением желтков. Чеснок вообще очень характерен для кухни всего Средиземноморья, но в провансальском соусе он раскрывается во всей своей красе — его жгучесть смягчается, сладость подчеркивается, а резкий запах превращается в тонкий аромат.

Провансальский поэт и лауреат Нобелевской премии 1904 года Фредерик Мистраль — один из вождей движения фелибров, возрождавших провансальский язык и литературу, составитель провансальско-французского словаря «Сокровище Фелибрижа» — в 1891 году даже основал журнал L’Aïoli, где писал: «Чеснок — воплощение жара, мощи и радости прованского солнца, но у него есть и еще одно достоинство — он прекрасно отгоняет мух». Согласитесь, в жарком климате — незаменимое свойство.

Айоли в Провансе едят не только с бурридой — с холодной рыбой и мясом, с крутыми яйцами, улитками, салатом, просто с хлебом, пожалуй, лишь десерты обойдены его ароматом. А вот по праздникам жители Прованса едят grand aioli. Это не просто «много соуса», это целая трапеза вокруг национального достояния — тут и припущенная соленая треска, и отварная говядина, и баранина, и тушеные овощи (морковь, сельдерей, стручковая фасоль, свекла, цветная капуста, нут), улитки и крутые яйца. Грех не познакомить вас с таким героем.

Явление: «Айоли с желтком»

• Действующие лица: 4 очень крупных зубчика чеснока; 1 яичный желток; 200 мл оливкового масла; соль и молотый черный перец по вкусу.
• Постановочный план: Истолочь чеснок вместе с желтком в ступке, посолить, поперчить и, продолжая толочь, по капельке вливать оливковое масло. Соус должен быть густым и однородным. Иногда для густоты в соус вводят 2 ч. л. истолченного отварного картофеля.

Мне лично больше нравится другой вариант — из печного чеснока и без желтка. Соус получается еще нежнее и слаще.

Явление: «Айоли без желтка»

• Действующие лица: Крупная головка чеснока; 150 мл оливкового масла; 150 мл арахисового масла; соль, молотый черный перец по вкусу.
• Постановочный план: Неочищенную головку чеснока запечь в духовке в течение 30 минут. Очистить и истолочь в пюре, посолить, поперчить и по капельке, продолжая толочь, ввести оба вида масла.

Не стоит думать, что рыбные супы — исключительно прерогатива Прованса, не надо обижать и другие морские регионы Франции. К примеру, в Бретани делают отличную «котриаду» (cotriade). Одни говорят, что название происходит от cotret («вязанка дров»), поскольку супец когда-то стряпали исключительно в котле на древесных углях. Другие считают от coterie — это старинное название экипажа судна, которому полагалась часть улова. Как бы то ни было, ясно одно: в котриаду идет не слишком ценная и редкая рыба, поэтому в нем обычно не бывает ни морского языка, ни палтуса. Обычные его обитатели — сардины, макрель, морской лещ, морской черт, хек, морской угорь, морской петух, тунец. При этом жирная рыба должна не превышать 1/4 общего веса рыбы, а для навару в супчик добавляют пару крупных рыбьих голов. Итак, за дело.

Явление: «Бретонская котриада»

• Постановочный план: В котле на сале (или сливочном масле) обжарить до золотистого цвета четвертушки 3 крупных луковиц. Влить 3 литра воды, добавить 6 очищенных картофелин, нарезанных толстыми кружками. Приправить тимьяном, лавровым листом и прочими подручными травками-муравками. Довести до кипения и варить 15 минут. Затем добавить 1,5 кг очищенной рыбы, нарезанной кусками. Готовить еще 10 минут. В миски разложить ломти хлеба и залить рыбным бульоном. Рыбу и картофель подать отдельно, а к ним — соус винегрет (смесь уксуса и оливкового масла).

В не менее морской Нормандии из рыбных супов особенно славится дьеппская «мармита» (marmite dieppoise). Да, и чего бы ей не славиться, если варят такую ушицу в белом вине с морским языком, тюрбо (большим ромбом), удильщиком (не подумайте, что с рыболовом, это рыба так называется), с сельдереем, фенхелем, луком-пореем и репчатым луком, загущают сливками и гарнируют мидиями, креветками, морскими гребешками.

Честно говоря, я всегда думал, что «мармит» — это такой специальный аппарат в наших столовых общественного питания для поддержания пищи в горячем состоянии. Оказывается у французов все совсем не так — они словом marmite называют большую металлическую или глиняную посуду с крышкой и двумя ручками. В зависимости от типа очага она может быть на ножках или без оных. В такой емкости варят супы, крупные куски мяса, ракообразных, готовят рагу, паштеты и т.п. С XIV века мармиты делали из чугуна, с крышкой, о трех ножках и с ручкой, как у котелка, за которую его подвешивали на крюк над огнем и использовали универсально — для кипячения воды, белья и варки супов. Поэтому считается, что marmite происходит от старофранцузского слова, означающего «лицемер» — дескать, кипящий горшок под крышкой таит в себе загадку: думаешь там вкусный наваристый суп, ан, нет, — грязное белье. В конце XVIII века была чрезвычайно знаменита «вечная мармита» marmite perpétuelle, установленная в Париже на Rue des Grands-Augustins, рядом со старым птичьим рынком. Говорят, что огонь под этим гигантским котлом, вмещавшим до 300 тысяч кур, никогда не угасал, а владелец лишь ежедневно доливал воду. Готовую птицу или говядину можно было взять домой или съесть в заведении, расположенном «при котелке». А вот привычный нам мармит —французы почему-то именуют marmite norvégienne (норвежской мармитой).

Заканчивая тему ностальгии, признаюсь — не заменил мне буйабес нашей рыбацкой ухи. Во-первых, густоват (юшки маловато), во-вторых, варят его из морской, а не речной рыбы, и поэтому мне он кажется чересчур сладковатым, в-третьих, мне всегда не хватало в нем перцу — наша уха с водкой должна обжигать рот, оставляя долго не забываемое послевкусие. И, наконец, в-четвертых, какой-то «недисциплинированный» этот рыбный суп «с открытой архитектурой» — некое подобие ухи из всего, что Бог послал. Нет в нем подлинной структуры и сермяжной строгости. Не думаю, конечно, что именно это обстоятельство сильно повлияло на мое окончательное решение, но год прошел, виза кончилась, и я стал собираться домой, еще до конца не понимая — вернусь ли когда-нибудь в сытый, красивый, но так и не ставший родным Париж.

Да и нам с Симоной вдруг стало вместе скучно. По вечерам, оставаясь дома, мы по большей части молчали, и каждый занимался своим делом: она что-то переводила на французский, я — на русский. И хотя мы обычно говорили друг с другом по-русски (мне всегда казалось, что она и вышла за меня замуж как за живое пособие по русскому языку), но что-то неуловимое и до конца «недопереведенное» всегда повисало в воздухе. Что поделать, нам в детстве читали разные сказки, и даже мою прощальную фразу в аэропорту — «Я от бабушки ушел» — она не поняла, а восприняла по обожаемому ею Фрейду как отголосок какого-то мучившего меня детского семейного конфликта. Она сочувственно улыбнулась и сказала, что все понимает — мне надо съездить домой, повидать близких, бабушку. Через два месяца она сама прилетела в Питер, мы подали заявление и… развелись — тихо и интеллигентно.

Тещу свою я с тех пор никогда не видел, но долго вспоминал. И не только в связи с кулинарией. Мадам Боно была, несомненно, умной женщиной и на нашем последнем прощальном обеде, как-то особенно внимательно посмотрев на меня, сказала дочери через стол тогда не совсем понятную мне фразу, опять начинавшуюся моим именем: «Il y a fagot et fagot»… Только в Питере моя приятельница Мария, с французским отделением филфака за плечами (пардон, плечиками), объяснила мне, что мадам процитировала мольеровского «Лекаря поневоле», где эта фраза буквально означает «Есть вязанка и вязанка», аналог русского «Федот — да не тот»… И тут моя бывшая belle-mère была абсолютно права. Птички должны быть с птичками, а рыбки — с рыбками. А вот теперь занавес!

Оставить комментарий

Популярные посты:

diadumenianus

Кулинарные курсы: от хобби к профессии - как освоение кухонного мастерства меняет жизнь и карьеру

silent_gluk

Среда

dok_zlo

Гостил

sir_stephen

Яффа

zakir5535_2

Палитра осени. 11/30

kat_bilbo

Новенькое!

bizantinus

Аукцион "Юнона-LII"

maysuryan

День в истории. «Они там стали коммунистами»

matsam

Белгород

• Ранее
• Архив