Дитя моря и звёзд. Восемь

sel-kie — 02.06.2024

Восемь

Прошла неделя.

— Нам нужен план, — говорит Ночная Волна.

Сейчас время завтрака. Ночной Волне каким-то образом удалось убедить освещение в доме менять яркость в примерном соответствии с временем суток, и теперь Стивену гораздо легче, потому что биологическим часам есть на что ориентироваться. Он только что хорошо выспался, кажется, впервые с тех пор как покинул Землю.

— Побега? — уточняет он. — Согласен. Что у тебя на уме?

Ночная Волна кажется растерянной.

— Не знаю, — говорит она. — Но мы должны что-то сделать.

С каждым днём она становится всё более нервной и раздражительной. Стивену ещё хватает новизны Снарла, да и исследование окрестностей и присмотр за бельком пока занимают его время. Впрочем, он хорошо представляет себе бесконечное уныние, которое ждёт его впереди.

Но Ночная Волна уже не справляется.

— Мы не можем построить корабль, так? — спрашивает он.

— Твой “робот” как раз этим занимается, — говорит она. — Я тебе говорила, я не могу создать гиперпространственное поле.

— Как насчёт ракеты? — спрашивает Стивен. — Ты же можешь создать вещество, так?

— Это ужасно грязный способ, — отвечает она. — И всё равно слишком медленный, чтобы нам помочь.

— Какое-нибудь радио? Мы можем послать сигнал бедствия?

— Всё равно нужно гиперпространственное поле. Чтобы сгенерировать сигнал, понадобится его модуляция.

— Это ты про сверхсветовое радио, так? — не сдаётся Стивен. Она морщится. — А как насчёт обычного радио?

— Электромагнитные волны? — говорит Ночная Волна. — Не смеши меня. Кто в наше время такое слушает?

— Мы, например, — отзывается Стивен.

Она фыркает.

— Вы далеко отсюда.

Стивен постепенно повышает голос; Ночная Волна от стресса разговаривает глуше. Белёк, занятый чем-то похожим на кусок сыромятной кожи, поднимает голову и смотрит на них.

— Ну, я не знаю, что возможно, а что нет, — продолжает Стивен, стараясь говорить спокойно. — Я тёмный абориген. Единственный известный мне мир я покинул пару недель назад.

Повисает долгая пауза.

— Я знаю, — говорит наконец Ночная Волна. — Прости.

У Стивена в руках миска с хлопьями. Пока он её держит, всё нормально. Стоит её отпустить, как поддельная гравитация скафандра перестаёт действовать, и миска уплывает. К этому времени он уже ощущает магию скафандра как вторую натуру, настолько даже, что позволяет себе плавно парить в воздухе вдали от стен… но от гравитации внутри поля всё-таки не отказывается. Он кладёт в рот ещё ложку.

— Нас кто-нибудь будет искать? — спрашивает он.

— Они попытаются, — говорит Ночная Волна. — Попробуют найти паука, который нас здесь оставил. Он знает, где находится Снарл.

— Значит, нам просто нужно ждать, — заключает Стивен.

— Пройдут недели, пока нас хватятся! — говорит Ночная Волна. — А к тому времени паук уже сто раз скроется… Их можно найти, только если они позволяют себя найти.

— Удивляюсь, как никто до сих пор не обнаружил это место, — хмурится Стивен. — Мы же, по идее, поблизости от Тант-Хай, верно? Разве здесь не оживлённое движение?

— Стивен, — говорит Ночная Волна с неизбывной усталостью в голосе. — Галактика велика. Там снаружи такое огромное ничто, что туда поместится миллиард Земель, и никто даже не заметит. Мы летаем между звёздами, Стивен. Мы не делаем остановок.

— Робот и Риииарр же как-то попали сюда, — не сдаётся Стивен. — Пусть даже случайно. Должен быть способ.

— Неизвестно, сколько они уже здесь живут, — замечает Ночная Волна.

Стивен медленно осознаёт, что она имеет в виду: при достаточно долгом времени даже маловероятное становится возможным. Они в самом деле могли пробыть здесь очень долго. Он представляет Риииарра, бесконечно рыщущего по улицам, вечно в поисках добычи, которой, он знает, здесь нет, сосредоточившись только на славной охоте, которая будет завтра — всегда завтра, день за днём, день за днём…

Очень, очень долго. Достаточно долго, чтобы случилось даже самое невероятное совпадение.

— Давай не будем этого ждать, — говорит он. Ему внезапно больше не хочется есть. Он бросает миску с хлопьями, и она, мерцая, растворяется под воздействием круга жизнеобеспечения.

Белёк доел то, что он там ел. Он приплывает погладиться, потом принимается описывать круги в воздухе вокруг Стивена. Ей хочется гулять и на разведку.

Стивен меняет тему.

— Я вот что хотел спросить, — говорит он. — Когда она начнёт учиться разговаривать?

— Не начнёт, — угрюмо отвечает Ночная Волна.

— Как это?

— Вот так. В её мозге нет языковых центров.

Стивен смотрит на белька в крайнем недоумении. Она выглядит… как обычный детёныш тюлинов; единственный, какого он видел.

— С ней что-то… — запинаясь, говорит он, — с ней что-то не так?

— Ты хочешь спросить, немая ли она, или отсталая, или мутант? Нет. С ней всё нормально. Просто она белёк. Её мозг ещё не настроен. Она фактически животное.

Стивен делает глубокий вдох.

— Можешь рассказать поподробнее?

— Ты везёшь её в Родные Воды, — нетерпеливо объясняет она, — чтобы её разум поправили после… того случая… с акулой. Правильно? А ещё ей предстоит получить образование. Её обучат языку, символике, логике, этике, естественным наукам, культурным предубеждениям, всему тому, что сделает её личностью. Она… ох, в вашем дурацком языке нет подходящего слова. Её мозг изменят. Она будет… самое близкое слово — запрограммирована.

— Это ужасно! — восклицает Стивен.

— Тебя вводит в заблуждение твой язык, — возражает она. — Единственное подходящее слово оказалось эмоционально окрашенным. Это не что-то плохое.

Стивен поднимает белька на руки и заглядывает ей в глаза. Она с любопытством смотрит в ответ. Там есть разум, он знает, и рассудок. Она не животное.

— Звучит как что-то плохое, — говорит он.

— Не будь таким зашоренным, — говорит Ночная Волна. — Человеческие дети ужасны, не так ли? Я видела фотографии. Глупые, жестокие маленькие психопаты. Вы терпите их только потому, что культурно предрасположены их любить. Вам приходится затратить годы, чтобы научить их быть настоящими людьми. Мы делаем то же самое, но быстрее.

— Вы сделаете ей операцию на мозге?

— Ну, естественным образом она ничему не научится, — говорит Ночная Волна.

— У тебя, наверное, нет детей, да? — спрашивает её Стивен. Но Ночная Волна его удивляет.

— Одна дочь, — отвечает она. — Для моего клана. Она в Родных Водах. Не захотела техническую профессию, переехала из дома и стала танцовщицей в родственном клане. Её зовут Стремительная Молния. — На мгновение в её голосе слышится грусть. — Я давно её не видела. — Потом её тон снова становится металлическим: — Так что не вздумай меня судить.

— Прости, — мямлит Стивен.

Белёк выкручивается из рук Стивена и игриво скачет вокруг Ночной Волны, мимоходом проглатывая остатки её завтрака. Ночная Волна не обращает на неё внимания.

— Мы не люди, Стивен, — говорит она. — Вы и мы устроены по-разному. Мы живём в одной вселенной, так что мыслим схожим образом, но всё-таки по-разному. Она не домашнее животное. Перестань к ней так относиться.
____________________

Бельку хочется поисследовать нижний город.

Стивен не очень хорошо ориентируется в этих местах. Его собственные изыскания были в основном направлены на внешнюю поверхность, верхний город. Но сейчас очередь белька выбирать, а ей нравится эта сторона, так что он позволяет ей вести, а сам следует за ней.

Он знает, что каким-то образом нанёс обиду Ночной Волне, но не вполне понимает, как именно. Нет, не совсем так: он сказал несколько вещей, которые не следовало говорить, но не может точно определить, что из этого её задело.

Сама идея, что юных тюлинов программируют, как какие-то машины… отвратительна. Он ловит себя на том, что следит за бельком, беспечно шныряющим вокруг какой-то скульптуры посреди дороги. Что будет с ней дальше? Неужели она обречена утратить весь свой энтузиазм и игривость и стать ещё одним бесстрастным винтиком в рабочей машине?

Одно “но”: про тюлинов нельзя сказать, что они бесстрастные винтики. И они совсем не похожи на машины. Он вспоминает Осеннюю Звезду — такую рассеянную и нежную. Падающий Пузырёк — жизнерадостную, чуть дурашливую, но потрясающую пилотессу. Матриарха — просто потрясающую. И саму Ночную Волну — эмоциональную и раздражительную.

Проблема в том, что они настолько успешно притворяются людьми, что он просто больше не замечает ласт, мордочки с короткими жёсткими вибриссами и огромных глаз с внимательным и серьёзным выражением… однако она права: они не люди. Даже их голоса ненастоящие. Они не повышают голоса от злости, не цедят слова от раздражения, не шепчут от страха. А если они и делают всё это, то сознательно — для подобающего эффекта.

Или нет? Может, с их точки зрения, интонация — всего лишь часть языка. Понимают ли они различие между семантикой и эмоциональным наполнением речи? Когда Ночная Волна говорит с раздражением — может, она просто знает, как следует произносить слова, когда ты зол? Все они непревзойдённые лингвисты, все тюлины Родных Вод. Может, их речевые центры и созданы искусственно, но они совершенно точно работают.

Стивен изучал четыре языка в университете. Он ловит себя на том, что завидует.
____________________

Они находятся в той части города, где тот встречается со спиральной тканью Снарла. Архитектура здесь причудлива: запутанная масса псевдоготических укреплений и башен, и бритвенно-острых краёв вперемежку с затейливыми мостами и лестницами, ведущими в никуда. В некоторых из этих зданий есть проёмы, но за ними открываются лишь такие же строения, но поменьше, словно в каком-то безумном фрактале. Вся эта архитектурная громада сбивается вперёд и заполняет собой площадь между спиралью и кольцеобразным городом.

Стивен уже бывал здесь, но не смог найти дороги через этот лабиринт и не стал тратить время. Поэтому он пристыжённо наблюдает, как белёк без малейших сомнений ныряет под одну из башен и пролетает её насквозь.

Он следует за ней. Экспериментальным путём он выяснил, что, приложив некоторые усилия — а также приняв позу Супермена, разумеется, когда никто не смотрит, — он вполне способен справиться со своим костюмом и лететь. Он пробовал плавать, как тюлины, но безнадёжно от них отставал. К тому же, было очень странно чувствовать, как твои руки и тело охватывает невидимая вода, при том, что голова остаётся в воздухе.

Белёк направляется прямиком к изнанке спирали. По мере приближения к ней Стивен чувствует, как локальная гравитация смещается и мир поворачивается вокруг него. Теперь он падает вниз головой, и кровь приливает к его лицу.

Вокруг что-то вроде парка. Здесь очень темно; свет Снарла заслонён кольцом, и путь освещают только неизменные звёзды. Стивен находит это на удивление успокоительным. В месте, где повсюду царит искусственный свет, немного честной темноты совсем не помешает. В высоте над ним нависают строения нижнего города.

— Ты знала про это место? — с радостным изумлением спрашивает он белька. Та оглядывается на него, но, конечно, ничего не отвечает.

— Надо научить тебя каким-нибудь сигналам, — вполголоса замечает он. — Что там, Лэсси? Ночная Волна свалилась в колодец?

Она не домашнее животное. Перестань к ней так относиться.

Может, так оно и есть.

В парке тоже полно этих странных плесенеобразных растений. В темноте они выглядят более уместно и не такими противными. Некоторые довольно крупные, в человеческий рост. Белёк шныряет между ними, и их мясистые разлапистые ветви расступаются перед ней без малейшего шороха. Что за растения могут расти в вакууме?

Стивен медленно шагает по парку. По мере того как спираль закручивается в сторону от кольцевого города, над ним разворачивается Снарл. В небе повисают призрачные фигуры неясной формы, подсвеченные фиолетовым. Даже при тусклом свете он видит, что земля под ним покрыта растительностью. Стивен морщится, видя, как его ступни глубоко погружаются в этот живой ковёр, и оборачивается проверить, не сильно ли он натоптал; но за спиной не заметно ни следа его шагов.

Повсюду вокруг него из земли торчат какие-то фигуры в несколько метров высотой. Их форму рассмотреть не удаётся, так что Стивен решает подойти к одной из них поближе. Приблизившись, он понимает, что это один из тех трёхногих зомби из Города — сидит, не двигаясь, обернув вокруг себя свои ноги.

Зомби никак не реагирует на него, и тогда Стивен понимает, почему: это статуя.

В тусклом фиолетовом свете он не может толком разобрать, какого она цвета, но на вид кажется грязно-серой. А поверхность грубая и пористая. Совсем не похожая на беломраморные статуи на Земле. Но всё же это явно произведение искусства. Кто-то придал этому созданию стилизованную форму: ноги только намечены, скорее загогулины, как на детском рисунке, а стебельки глаз больше напоминают рога. Туловище же, наоборот, вылеплено в мельчайших деталях, каждая ямочка любовно сохранена.

Поза совершенно нечеловеческая и непонятная, но, судя по положению стебельков-глаз, фигура смотрит в пустоту космоса. Стивен переводит глаза в ту же точку. Нет… она смотрит на сияющую звезду.

Два световых года отсюда, если верить Ночной Волне. Невообразимая пропасть.

Завороженный, Стивен переходит от статуи к статуе, рассматривая каждую. Все они разные, с явно подчёркнутой индивидуальностью. Позы тоже слегка различаются: некоторые воздевают руки к небу, некоторые держат какие-то едва очерченные предметы, одни повержены ниц, другие стоят во весь рост, но все, похоже, не спускают жадного взгляда со звезды. Статуи расположены в шахматном порядке, каждая глядит в промежуток между впереди стоящими, так что для каждой открывается ничем не заслонённый вид.

— Они все здесь, — произносит голос.

Робот плавно скользит по парку, вертикальный цилиндр его тела парит чуть над землёй.

— Ты, должно быть, видел их в Городе. Они все здесь.

Стивен поворачивается к нему.

— Они символизируют тех зомби?

— Да, — отвечает робот. — Каждый из тех безмозглых скорлупок, которые бродят по улицам, представлен здесь собственной статуей.

— Зачем?

— Я не знаю, — отвечает робот. — Они уже были, когда я сюда попал. Хотя у меня есть одно предположение.

— Какое? — спрашивает Стивен.

— Я думаю, это души зомби, — говорит робот. — Пойдём со мной.

Стивен идёт за роботом сквозь парк, белёк заинтересованно следует за ними по пятам. Уходя от статуй, Стивен невольно оглядывается.

Робот ведёт их в дальний конец парка, прямо к внешнему краю спирали. Растительность здесь ограничена невысокой, не больше полуметра, стеной. По другую сторону стены открывается небольшой участок голой ткани, а за ним из земли торчит какая-то безумная конструкция.

— А вот и он, — говорит робот.

Наискосок через парк проходит труба толщиной где-то в полметра; невысоко от земли её подпирают столбы. Дальний конец находится слишком далеко, чтобы Стивен мог его рассмотреть, а ближний обрывается прямо у края спирали.

— Что это? — спрашивает Стивен.

— Мой выход отсюда, — говорит робот. — Это ускоритель. Я зайду с одного конца, наберу скорость внутри и вылечу из другого. Ну, это я только так говорю — “из другого конца”, на самом деле, я войду здесь, потом специальный механизм переместит меня к другому краю, а потом с ускорением вернёт сюда обратно. До дальнего конца просто неудобно добираться.

Стивен, прищурившись, смотрит на трубу.

— Какая тут длина?

— Примерно сто пятьдесят километров, — отвечает робот. — Она проходит вокруг Снарла и торчит с другой стороны.

Ближний конец представляет собой просто пустую трубу. На вид необычайно тонкую. Внутри совершенно темно.

Стивен оборачивается посмотреть, куда она нацелена. Звезда сияет прямо напротив отверстия.

— Это и есть твоя цель?

— До неё ближе всего, — просто отвечает робот. — Я собираюсь произвести пробный запуск. Хочешь посмотреть?

— Конечно.

Робот некоторое время возится у отверстия трубы. Стивен не может разобрать, что он делает; вероятно, использует что-то вроде тех инструментов на силовом поле, какие есть у Ночной Волны. Наконец он выглядит готовым.

— А вот и груз, — говорит робот, и перед лицом Стивена возникает цилиндр размером с консервную банку.

— Он совсем простой, — говорит робот. — Вот здесь управление, здесь питание, а вот эта большая штука спереди — блок датчиков и электромагнитный трансивер. — Робот ничем видимым никуда не указывает, а Стивену цилиндр кажется совершенно сплошным. — Масса примерно грамм. Он такой большой только для того, чтобы лучше разгонялся в ускорителе. Не лучшее моё творение, признаться.

Цилиндр удаляется от лица Стивена и аккуратно влетает в отверстие трубы.

— Держись подальше, — советует робот. Стивен берёт на руки белька и осторожно отступает.

— Для начала нужно провести его к другому концу, — поясняет робот, и цилиндр мгновенно исчезает из виду. — Это займёт пару минут.

— А для чего эта штука? — спрашивает Стивен.

— Это сенсорное реле, — отвечает робот. — Я их почти каждый день запускаю. Когда в конце концов полечу сам, они выстроятся в цепочку передо мной, и каждое будет сканировать небо. Одно за другим они будут передавать назад данные — мне удалось настроить что-то вроде грубой телеметрии путём приёма и отправки электромагнитных волн, — а я буду принимать сигнал. Так я заранее узнаю, обо что расшибусь. О, готово. На старт… внимание…

И, помолчав, произносит:

— Марш!

С виду ничего не происходит. Стивен с запозданием понимает, что это потому, что цилиндр вылетел из сопла гигантской пушки слишком быстро, чтобы уловил глаз.

— Отличный запуск! — довольно объявляет робот. — У меня выходит некоторый разброс из-за погрешности в пусковой установке, потому-то я и запускаю их так часто. У них ограниченная манёвренность, и мне не хочется тратить её на выравнивание курса. Но эта полетела прямо как по линеечке.

Робот поворачивается и начинает уходить. Стивен выпускает белька и идёт за ним.

— Они могут корректировать свой курс? — спрашивает он. — Ночная Волна говорит, невозможно построить двигатель без гиперпространственного поля, что бы это ни значило.

— Ну, невозможно построить настоящий космический двигатель, — уточняет робот. — Она в этом лучше понимает, чем я, и я очень надеялся, что у неё есть какой-нибудь трюк в рукаве, но… ай, ладно. Но можно немножко схитрить. Каждый из этих передатчиков обладает импульсом в пару сотен метров в секунду.

Они идут через парк вдоль трубы. Стивен слегка проводит по ней рукой. Труба холодная и твёрдая на ощупь.

— И ты сам всё это построил? — спрашивает он. — Впечатляет.

— Это заняло кучу времени, — отзывается робот. — У меня же так мало инструментов. Ни автоматики, ни репликации, крайне ограниченные возможности в плане самораспространяющегося тропизма… Твоя подруга могла бы сделать всё то же самое во мгновение ока. Качество работы тоже не на высоте. Но должно сработать. Жаль, что пришлось затеять строительство здесь — парк скульптур такой красивый, — но это самое большое открытое место, какое мне удалось найти.

— Много времени заняло? — интересуется Стивен.

— Примерно три тысячи лет, — отвечает робот.

Три т…

— Ты здесь настолько давно?! — в ужасе спрашивает Стивен.

— Чуть дольше, — говорит робот. — Несколько недель ушло на обдумывание идеи.

— И за всё это время не было ни одного корабля?!

— Ты знаешь, — откликается робот, — это очень интересный вопрос. Я думал, что нет. Но недавно обнаружились свидетельства, что я ошибался.

Он движется быстровато для Стивена, и тому приходится нагонять.

— Например?

— Ну, например, вы же здесь, — говорит робот.

Стивен не находится, что на это ответить. Через минуту робот продолжает:

— Ваш корабль явно был в курсе существования Снарла. А значит, либо он, либо какой-то другой корабль бывал здесь раньше. Кроме того, этот корабль — столь же явно — не имел намерения спасать отбившихся пассажиров. И вот это-то меня ужасно злит.

В противовес словам голос робота звучит ровно и спокойно.

— У меня вопрос, — говорит Стивен.

— Мм?

— Откуда это всё взялось? — Он обводит рукой трубу-пушку, почти неразличимую позади; безумную архитектуру Снарла; ненамного более логичный Город, проступающий над краем кольца. — Вы что, правда можете просто… делать вещи из ничего?

— Конечно, — отвечает робот. — Это просто. Я не знаю ваш вид; вы же новички в галактике, так? Только-только выбрались со своей планеты?

— Типа того, — соглашается Стивен.

— Вы научитесь, — говорит робот. — Тюлины в этом особенно хороши. Но если вкратце — то да. Мне это труднее даётся, чем твоей подруге-тюлине, потому что у неё инструменты гораздо лучше, но с простой материей это относительно легко. Пользы особой в этом нет, но легко. Вот тропизм и полевые эффекты — это уже сложнее.

— Но почему же ты тогда не построишь ракету? — спрашивает Стивен.

Робот вдруг резко останавливается. Молчит.

— Ты в порядке? — спрашивает его Стивен.

— Какая необычная идея, — говорит робот. — Мне такая не приходила в голову. Выбрасывать вещество под давлением, чтобы использовать побочное действие в виде импульса! Это ужасно расточительно, разумеется, но я могу произвести столько газа, сколько пожелаю. Я бы не стал так делать в цивилизованных местах из-за загрязнения, но здесь…

Робот медленно начинает двигаться снова.

— Надо об этом поразмыслить, — говорит он наконец. — Да, надо об этом хорошенько поразмыслить.

Оставить комментарий

Популярные посты:

sarisso

Межкомнатные двери из массива ореха

pantv

2 апреля ● "День единения народов России и Белоруссии" и не только...

legart

Один пост про песню в день! Добавьте мой журнал в

korolevvlad

Ушково — Финский залив

tamerlan_rusov

Без названия

von_hoffmann

24 апреля 1877 г. началась русско-турецкая война 1877-1878 годов

colonelcassad

На тему закрытия ВЧК-ОГПУ

colonelcassad

Врангель пишет Даллесу

el_tolstyh

Адекват из киева пишет свои наблюдения:

• Ранее
• Архив