Деревенская жизнь генерал-аншефа графа Каменского — 4

hydrok — 17.10.2023

Отобедав и немного отдохнув, граф, не обращая внимание на гостей, кто бы они ни были, отправлялся за кулисы подготавливать всё к спектаклю, который начинался ровно в 6-30 вечера. Во время представления в ложу графа приносили объёмистую книгу, в которой он записывал все ошибки и огрехи артистов, а после каждого акта он выбирал какую-нибудь из многочисленных плёток самых разных фасонов и размеров, висевших тут же, и шёл за кулисы чинить суд и расправу, причём вопли провинившихся служителей Мельпомены часто достигали и слуха зрителей. Иногда же он садился в первый ряд и наблюдал, не будут ли какие новые недостатки обнаружены им вблизи. 

Как человек нервный, граф не мог сидеть спокойно и отдавал на сцену во время спектакля приказания: «Дашка, выше подымай!», «Сонька, руки, руки!», «Наська, чего живот пятишь!», «Пахом, больше внушения!» и тому подобное. Во втором ряду за графом иногда сидели его мать и две его сестры, а в третьем — любовница графа госпожа Курилова с огромным, больше панагии, медальоном с портретом графа на груди или же, если она чем провинилась, с таким же медальоном на спине с изображением спины и затылка Каменского. При этом родные графа в упор её не замечали. Ношение такого портрета на спине при грубых её оплошностях продолжалось у несчастной иногда до месяца, при этом ей запрещалось снимать этот портрет даже в церкви для соблазна и смеха прихожан.

Как-то раз в 1821 году в театре Каменского появились офицеры стоявшего тогда в Севске  Псковского кирасирского полка, которые очень шумели, производили беспорядок и приставали к г-же Куриловой, в тот день по несчастью бывшей со спинным портретом графа. Граф очень сердился, но спектакль был доведён до конца. Но его возмущение стало просто безумным наутро: выяснилось, что ночью пропали три его девки — крепостные актрисы, отличавшиеся особой красотой и являвшиеся перлами труппы графа. Об их пропаже завели дело, но нашли их только через год. Беглянки, как ни удивительно, проживали в Севске рядом с этими кирасирами-проказниками, причём двух из них вернули уже с прибавлением. Орловцы очень потешались над этим происшествием и говорили, что кирасиры вернули графу девок с большим процентом.

Публики в театре графа всегда было много, но не высшего общества, а в антрактах слуги графа подносили ей мочёные яблоки,груши, пастилу и прекрасный графский варёный мёд. Аристократы же только изредка приезжали большими компаниями, чтобы потешиться над постановками, что графа очень сердило. Однажды в театр приехали тогдашний корпусной командир барон Корф, начальник дивизии Уваров, графиня Зотова и ещё несколько помещиц и генералов. Каменский, заметив их насмешки, был вне себя: приказал потушить лампы, начадил дымом всю залу и, в конце концов, приостановил представление и передрал в утешение всех артистов. Больше в театр он этих насмешников не пускал и билетов им не посылал.

Но настоящие несчастья начались у графа с приходом в 1827 году на стоянку бирюзового с золотом Павлоградского гусарского полка. Граф Сергей Михайлович, ввиду могущих начаться с приходом господ гусар беспорядков, озаботился введением неких новых строгостей в своём театре. Его афиши известили, что всякие аплодисменты строжайше воспрещаются и могут начаться лишь по сигналу его сиятельства. Актрисам и танцовщицам было велено никогда не смотреть со сцены на публику, а при виде господ гусар зажмуривать глаза. Всем же артистам под страхом розог было велено никогда не знаться ни с кем из слуг гусарских офицеров и отнюдь не ходить к холостым офицерам для оказания им услуг, а именно бритья, стрижки, починки платья и обуви, ибо все артисты были одновременно лучшими в городе парикмахерами, портными и сапожниками. Но строгости графа не принесли ожидаемого им результата.

В первый же день, когда орловская публика высыпала на улицу поглазеть на шествие в колонне справа по шести по городу бирюзовых гусар, вечером зала орловского театра была битком ими наполнена. Весь партер заняли гусары, которые явились в театр не в однообразных своих мундирах, а шику ради в разноцветных коротких доломанах с золотыми брандебурами и витушками, и в узких чакчирах, узорно расшитых и вложенных в венгерские лакированные сапожки с кисточками.

На сцене давали «Днепровскую русалку», и гусары нашли обстановку и декорации настолько превосходными, что, несмотря на запрещение, так оглушительно стали аплодировать, что пьесу положительно начать было нельзя. Граф встал и замахал платком, в связи с чем аплодисменты ещё более усилились. Тогда он приказал тушить свет и опустить занавес, однако встал дивизионный генерал фон Будберг и начал просить графа, чтобы тот начал спектакль и разрешил на один вечер запрещённые им аплодисменты. Граф сдался и начал представление: подняли занавес, заиграл оркестр, запели набеленные и нарумяненные певцы и певицы. Всё шло довольно спокойно, как вдруг зал загремел аплодисментами, сопровождавшимися неудержимым громовым смехом. Граф в отчаянии склонил побагровевшую лысую голову. Причиной этого оказался белый рогатый козёл Васька, сбросивший со спины с роскошного седла на сцене баритона Матюшку Кравченко. Кравченко исполнял роль конюшего князя Видостана весёлого Тарабара, чьего боевого коня волшебница-русалка превратила в козла. Выехал Матюшка со своей бравурной арией вполне благополучно, но тут его конь-козёл настолько испугался гусарских аплодисментов, что заартачился и сбросил седока. После графом были выпороты оба, и Васька и Матюшка, а первая часть «Русалки» была сначала перестроена, поскольку графом был заказан козёл-автомат, но тот тоже сбросил седока, а потом пьеса и вовсе была снята с репертуара.

Такие казусы происходили в театре графа постоянно, но гигантское его состояние постепенно таяло: сначала прекратил существование его театр, потом в 1835 году в своём уже заложенном и проданном Сабурово умер и сам проклинаемый наследниками граф в состоянии, близком к полной нищете, и в  мучительных физических и моральных страданиях.

В этом же 1835 году вместо приобретённых казной владений графа в центре Орла с его театром, на месте которых был построен Кадетский имени Бахтина Орловский корпус, император милостиво пожаловал городу земли для построения нового театра, который и был выстроен в конце городского сада против присутственных мест.

Но это уже совсем другая история.

Оставить комментарий

Популярные посты:

pius

Эльдоблог: новое из мира технологий

vad_nes

Писательский значок

dok_zlo

Котновости

seregalab

США грозят санкциями России "За неправомерное удержание американцев"

love_cards

ДО ВЫСОЦКОГО

pryanik

...чтоб поселиться здесь навеки

a_nalgin

О картах и стрелочках Натиск на Курск — всё?

uctopuockon_pyc

Случайное фото

morena_morana

Три плохих навыка в отношениях, которым легко учатся мужчины. И зря

• Ранее
• Архив