А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ

топ 100 блогов olitvak19.02.2020 Всё, я прочитала его весь. И снимаю все свои претензии к Солженицыну за недостаточную художественность. К «Архипелагу» это уже не относится вовсе, тут не нужна художественность, это документальное исследование и это гражданский подвиг. Кто-то должен был сделать это, он даже хотел бы разделить с кем-то этот труд, вот Шаламову предлагал, но тот отказался.
И даже этот выбор, Шаламов – Солженицын, уже для меня не существует. Шаламов тяжелее страдал, его опыт страшнее, но – ýже. Потому что Солженицын, не убитый лагерем, не сломленный, наверняка не будучи уверенным, что его труд будет завершен, а главное, что он не будет уничтожен и дойдет до людей, 20 лет собирал и систематизировал опыт многих и многих. И то, что он сделал, – портрет целой эпохи – после этой книги перевешивает для меня и его учительство, всякое «Как нам обустроить Россию», и то, что я имела к нему как к писателю.
Но нужно обязательно прочесть весь «Архипелаг» целиком, внимательно. Про все эти страшные показательные процессы, про бессмысленный Беломор, про начало и бесконечное разрастание концлагерей, про все потоки, про все этапы жизни попавшего в колесо… Спорить с этим, я считаю, невозможно, ни в целом, ни в частностях. Он писал то, что знал, что изучил, что проверил. И после него мне не надо никаких других доказательств.
И вот в чем дело – покаяния-то так и не было. Осознания не было. Ведь это не частный факт, это тотальная бесчеловечность, тотальное принципиальное расчеловечивание – целой нации, хотела сказать, но разве одной нации? Целой огромной страны.
Я изучила вслед за ним все буквы 58-й статьи, всю ее казуистику, охватывающую всех и каждого. «Через намерение» – не делал, но намеревался, «помощь международной буржуазии», «связи, ведущие к подозрению в шпионаже», пропаганда и агитация против советской власти – как легко было это приклеить. Но нет подлее 58-12: недонесение! И вся тотальная система стукачества, какое это растление! А мы в построенном зэками МГУ посмеивались, предполагали, где у нас в комнате прослушка, говорили что-то туда специально…
Про лагеря и тюрьмы читать ужасно, про следствие и пытки – кошмарно, но тотальное растление тех, кто не попал в жернова, тех, кто должен не замечать новых опечатанных дверей в своем подъезде и немедленно отворачиваться от родных исчезнувших людей, тех, кто повторяет ложь и живет как ни в чем не бывало, как будто ГУЛАГа нет, – это самое страшное. «Воронки ходили ночью, а мы были эти, дневные, со знаменами». И воронки-то перекрашенные, под хлеб и мясо.
Я и в юности, прочитав «Ивана Денисовича», больше думала о конвоирах, об их искалеченных душах. Но все-таки верила, что кто-то мог не знать, искренне верить в то, что живет в лучшем из государств. Теперь – нет. Тех, кого не коснулся заразный воздух, ложь и страх, быть не могло.
Вот еще буквы приговоров, звучащие как анекдот:
ВАТ – восхваление американской техники,
ВАД – восхваление американской демократии,
ПЗ – преклонение перед Западом.
«Высшая мера социальной защиты» – так называлась казнь.
Кто это превзошел?
«Мы должны осудить публично самую идею расправы одних людей над другими». Да, я согласна. И кто может сказать, что всё в прошлом? Даже пытки – боже, даже пытки не в прошлом! И обвинения, построенные на выбитых признаниях. А «кругом враги» – в прошлом? И опять американцы враги, и опять внутри враги, «пятая колонна»…
Только русские пленные не получали помощи Красного Креста, только русские. Потому что СССР не подписал Гаагскую конвенцию. Пусть гибнут, пусть и семьи их гибнут.
И эта тотальная ложь – возвращайтесь, родина простила, родина зовет, – из фашистских лагерей зовет в свои, в том числе тех, кто был ими же признан Героями Советского Союза.
Про судилища: «Все держат серьезный вид, но все понимают, что это балаган». А сейчас? Даже мой маленький суд, не связанный с жизнью и смертью, был балаганом от начала до конца. Замечательный Власов, из нашей Ивановской области, на суде говорил: «Я вас не считаю за суд, а за артистов, играющих водевиль суда по написанным ролям».
Эти неизвестные мне люди, миллионы людей, у которых ни за что была отнята жизнь, здоровье, семья. Солженицын пишет: если бы такой альбом издать, где все их лица… Я не знаю, как с этим жить. Потому что они не оплаканы, забыты, большинство из них безымянно. Это такие цифры, которые не вмещает сознание.
Параллельно читала про Аушвиц. Что страшнее? Конечно, фашисты и печи. Но тут – от своих, как это принять? И номера на людях, прямо заимствованные у Гитлера.
Он еще очень спорит с Эренбургом, утверждавшим, что это была лотерея, что кто-то попал, а кто-то не попал, случайно. И по Шаламову («С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идёт планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить»), и по Солженицыну честный человек не мог уцелеть, истребляли тех, кто мог и хотел думать. «Надо совсем не любить свою страну, чтобы расстреливать гордость нации – ее сгущенные знания, энергию и талант».
И все эти, как я полагала и как учила уже после «разоблачения культа личности», комсомольские стройки, все до одной (и Магнитка, и Братск, и Комсомольск!), и все военные атомные города с номерами – лагеря. И Караганда, где я жила девочкой, лагерная столица. И вот несколько лет назад я любовалась геометрически четким Ангарском – зная, что он построен заключенными. Но сейчас, после книги, я иначе вижу эти кварталы вместо улиц…
А развращение детей, «малолеток», в лагерях. А блатные как «социально-близкие» в отличие от духовно развитых, которые чужие этому «народному» строю.
А я его полный продукт, этого строя. Тотальный страх перед властью – он у меня и сейчас. Я не выйду на площадь и боюсь за тех, кто выйдет. Солженицын и пишет о том, как блатное миропонимание сперва подчинило лагерь, а потом и всю «волю»: «броня бесчувствия и ложь как форма существования». Как сказал поэт, пишет Солженицын, не культ личности у нас был, а культ двуличности.
«День освобождения? Как будто в этой стране есть свобода…» В лагере хоть от собраний и заученных речей они были свободны.
«Безопаснее было при Александре II хранить динамит, чем при Сталине приютить сироту врага народа».
«Стыдно быть русским!» – восклицал Герцен, когда мы душили Польшу. Солженицын вспоминает эти слова, видя в лагере эстонцев и литовцев («будто я посадил их»). И это я тоже понимаю.
В общем, низкий поклон. Сейчас у меня в голове эти голоса, гул голосов, и я кланяясь их памяти.

Оставить комментарий

Предыдущие записи блогера :
Архив записей в блогах:
Я не смотрела Социальную сеть. И как бы даже не хотела и не планировала. А тут вон Золотые глобусы косяком, флента тоже любит фильму без памяти. Ближние мои :)! Кто смотрел? Мне ...
Этот пациент индус начал очень уверенно-поднял руки к небу и завопил-Иисус послал меня! Я огладил ленинскую бородку и твердо сказал-Никуда я тебя не посылал! Это его обескуражило. Помолчав минуты две он предпринял вторую попытку-громко завопил-Я-Сатана! Хуйня, ответили ему мы-с сатаной ...
Свозили ее сегодня в клинику. Да, по ходу это девка! Кошмар! Только девки нам не хватает, чтоб Кикимора на старости лет стресс получила. Выписали нам целый список лекарств на двух страницах. Синулокс, вентер, папаверин, витафел, лактобифадол, капельницы подкожные с витамином ...
...
Совершенно случайно один френд подсадил меня на это дело- лазить по всяким озонам и алиэкспрессам с целью шоппинга. Поймал на крючок моего внутреннего еврея, заманил гад дешевизной!ггг Ну заказал одно, другое и покатился по наклонной. Оно ж как? Эти ебучие контекстные рекламщики ...