А если бы колбаса была с бревно размером

«Узок их круг, страшно далеки они от народа!» — нас уверяли, что Ленин сказал это о декабристах. Но, возможно, имел он в виду совсем другое: людей, любящих поесть. И наслаждающихся едой. Мало их было и тогда, а уж сегодня…

«Я всегда о ней думаю», - именно так мог бы ответить настоящий гастроном про свою страсть – еду. Вот только посмотрите на этот исчезнувший ныне вид homo sapiens. Опубликованные в журнале «Москвитянин» в 1842 году «Памятные записки» А. Нестерова рисуют такую картину:
«В царствование Екатерины Великой С. Служил губернским стряпчим. Если бы взглянули на него, верно тотчас признали бы в нем отличного гастронома: он был огромен и по росту, и по дородству. А если бы завели с ним разговор, тотчас услышали бы что-нибудь о хлебе да соли.
Когда С. намеревался у кого-нибудь из своих приятелей кушать, то обыкновенно накануне давал записку, в которой подробно означал, какое именно кушанье для него приготовить. Так, например, однажды отец мой получил от него следующую роспись:

Однажды, увидев нашего гастронома на улице, возле строящегося дома, стоящего в размышлении с приятной на устах улыбкой, перед бревном огромной величины. Что ты думаешь, - спросили его. – А вот что: ну, если бы этакая колбаса! А? Один ломтик бы занял целое блюдо.
Некогда, приехав на обед, С. вошел в залу, в которой на столе поставлено уже было кушанье. В простенках залы висели зеркала. Он с удовольствием начал расхаживать вокруг стола, посматривая в них. Спросили его: «Что ты делаешь?» - «Любуюсь! -отвечал он, - славной картиной. Посмотрите в зеркала, в каждом столе с кушаньем!». И он упросил хозяина, чтобы не снимать со стола кушанье во весь день для наслажденья его взоров».
|
</> |