9. Из Израиля в Россию. Заодно подлечиться.

топ 100 блогов anna_gaikalova31.08.2022 ВСЕ ПРЕДЫДУЩИЕ ПОСТЫ НА ЭТУ ТЕМУ"
Для удобства читателей предыдущие очерки теперь пронумерованы.

Тема медицины – трудная тема. Для меня причин тому несколько. Первая – на весь мир известная установка «В Израиле лучшая медицина в мире». Куча производных от этого витает вокруг. Чуть что, «надо с этим в Израиль ехать». Кто-то сложно-больной поправился: «Наверное в Израиль съездил» или «Ну, он-то наверняка в Израиле лечился». Своего рода «заграница нам поможет» во всех падежах. Это все настолько повально и общепринято, что я отдаю себе отчет, как сложно мне будет что-либо обратное доказать. Потому ничего доказывать не буду, просто расскажу, как было. Приступаю и думаю: умеют же люди не просто сделать себе имя, а еще его и десятилетиями, как из баллончика, распылять в ноздри всем подряд (чтобы вдох и сразу в мозг).
Вторая причина – индивидуальный подход. Я же буду рассказывать именно о своем опыте, о своих, простите, мытарствах. Коротко и не обо всех, но об основном ярком, похожем, впрочем, на остальные. Стало быть, я должна хоть что-то рассказать о причине мытарств, т.е., о своих болячках. Слушать о чужих болячках мало кто любит. Но если не знать, что было предъявлено, как понять курьез того, что было в ответ предложено? В общем, дальше давайте так: кто про болячки, особенно болячки стариков, не выносит, через неделю напишу интересное про общественные туалеты. Согласна, это тоже, конечно, на любителя, но тут все не ширпотреб. А ширпотреб — это то самое про заграницу. И вот, я приглашаю за собой тех, кто хочет примерно сравнить разные мед. ситуации в Израиле и России и возможные выходы из них.

За пару недель до вылета в Израиль я не вписалась в поворот и со всего размаха ноги въехала мизинцем в стену. Боль была очень сильная, но я, как обычно, терпела. Нога посинела и опухла, потом синева рассосалась, а опухоль не прошла. Тогда я сделала рентген и узнала, что в этом крохотном пальце перелом со смещением, и это все уже начало срастаться неправильно. Закатывать мизинец в гипс перед полетом я уже не успевала, и решила, что «вот как раз покажу свои ноги там». И я сразу поясню, что такого трагичного в переломе мизинца, чтобы с ним таскаться по врачам, тем более что я о себе всегда рассказываю, как о человеке весьма терпеливом.
Дело в том, что до перелома мизинец был единственным целым пальцем моей левой ноги. На правой целыми оставались три пальца, это хоть какая-то опора и ходьба. А левая с переломом последнего целого становилась совсем нерабочей. Это случилось потому, что давным-давно я перенесла операцию по рекнструкции на обеих стопах ног, и срок годности этой операции лет десять назад кончился, после чего фаланги стали ломаться, суставы выскакивать, в общем, ноги мои стали рассыпаться в прямом смысле этого слова. Я писала об этом в десятом году. Если пробежать этот текст наискосок, вопрос, почему мизинец так много значил для меня, отпадет сам собой. Кстати, когда мне сделали снимок этого самого мизинца, смотреть на того, чья нога, принеслась целая делегация перепуганных врачей: «Вы знаете, что у вас проблемы? Вы знаете, что у вас серьезное заболевание?». И мне пришлось успокаивать персонал медцентра, уверяя, что я осознаю степень происходящего. То есть, вы видите, причина идти к врачу с мизинцем у меня была.
   Тут еще надо сказать, что я почти собралась на вторую операцию, понимая, что скоро лишусь возможности нормально двигаться (это, похоже, происходит сейчас), но началась пандемия. С тех пор все стало еще хуже. Последний из осмотревших меня российский ортопед сказал мне: «У вас нет ног». Неприятная подробность: врач, который собирался делать мне операцию, предупреждал меня, что это будет намного труднее, чем в первый раз, потому что придется ломать все мои неправильно сросшиеся пальцы, спиливать и даже менять ложные суставы, которые организм нарастил, чтобы я могла хоть как-то ходить. И я с лапшой на ушах от «лучшей в мире», конечно, какого-то решения проблемы ожидала.
   В Израиле есть несколько разных поликлиник, которые называются «больничными кассами». Это понятно, что за все нужно платить, но зачем слово «касса» в названии поликлиники, я себе объяснила исключительно любовью к процессу. Репатрианты сразу по прибытии заявляют, к какой больничной кассе они хотят прикрепиться, и дальше закрепляют эти отношения покупкой страховки. По совету друзей мы выбрали больничную кассу Макаби и страховку Макаби шели: Мой-моё-моя Макаби. С момента заключения договора каждый месяц пожизненно надо платить некую сумму. Я могу ошибиться сейчас, но, по-моему, это соответствовало примерно 60 тысячам рублей в год за человека. Это не покрывает всех медицинских услуг, сложные манипуляции и операции, а также визиты к некоторым специалистам требуют доплаты, заодно и нахождение в больнице (очень дорого) и (не дай Бог) самостоятельный вызов «Скорой». Помимо этого, с нас какую-то сумму в месяц снимал за просто причастность к страховой медицине Институт национального страхования Битуах Леуми, это в рублях еще тысяч десять в год на человека.  

Новый участник больничной кассы может выбрать себе семейного врача. Нам посоветовали такого, и мы выбрали именно его. Обаятельный дядечка-разводчик, стрелочник, терапевт-диспетчер. Сейчас в бесплатной российской медицине точно так же: сначала к терапевту, а от него по делам. Терапевт существует для того, чтобы давать направления к «узким» специалистам, он может измерить давление, направить на исследования, очередной западный подарочек, который наши бездумно слизали. А про этот палец и про свою проблему с ногами (и со спиной, которую мне тоже пришлось чинить десять лет назад) я сразу сказала. И врач немедленно направил меня на рентген и на анализы крови «для знакомства». Анализами, кстати, я была очень впечатлена: их из одной пробирки сделали листа на три перечислений. В России – для сравнения – лишний параметр в бесплатной не выпросишь, а в платной главное плати. За такое количество параметров дома я заплатила бы огромную сумму денег. Тут вроде платно, те самые ежемесячные взносы, страховка, но анализы просто на все случаи жизни. И вот после анализов я отправилась на рентген. Это было началом моих недолгих хождений по врачам в Израиле.
Отмечу то, что мне кажется важным. Мне сделали в один день семь снимков. Семь, Карл! Под разными углами позвоночника и обеих ног. Потому что я сказала не только о сломанном пальце, а еще и о том, что имею пожизненные проблемы с соединительной тканью – из-а этого и ноги, и спина.
Снимки делал молодой рентгенолог в кабинете, напоминающим свалку после сильного ветра. Полутемный кабинет был засыпан обрывками серой рулонной гофрированной бумаги, которую пациенты подстилали под части своих тел, а потом комкали и сбрасывали с кушетки на пол, потому что стоящая там корзина была переполнена. Я вспомнила идеальный по чистоте кабинет в среднего уровня поликлинике в Москве, где последний раз и обследовалась, и проследила за своим выражением лица.
Я никогда не увидела этих снимков. Их не увидел никто, кроме одного неведомого мне специалиста, который ввел описание им увиденного в компьютер. И может быть, это нормально. Коллегиально. Но в моем понимании и моей практике хорошим всегда считался врач, который все снимки исследовал сам. Не доверяя ничьим описаниям. Особенно если это оперирующий хирург. В больничной кассе Макаби по страховке «Макаби шели» ни один из врачей, к которым я обращалась, этого не сделал, собственного мнения не составил, довольствуясь описанием. Сравните с Россией – там врачи толпились, рассматривая уникальные снимки, это действительно редко встречаемая патология, медикам было интересно рассмотреть непопулярную картину. В Израиле нет, любопытства к редкому диагнозу специалисты не проявляли. На мой взгляд, и профессионализма так же, вы сможете судить об этом сами. Три страницы исследований крови, кстати, тоже никто особенно не смотрел. Но совет посетить эндокринолога и женского врача я получила.
Следующим по очереди был у меня визит к ортопеду. С этим самым мизинцем и с тем самым снимком, который в России поверг врачей в шок. Попасть к ортопеду через месяц после приезда я смогла только потому, что моя знакомая заранее взяла очередь на себя, иначе, перелом-не перелом, пришлось бы три месяца ждать. Врач взял снимок, быстрым движением поднес к лицу и бросил на стол.
- Да, сказал он, - проблема.
Я что-то начала про дергающий мизинец, но он меня перебил.
- Ваш мизинец, тут не о чем говорить. Вам нужна операция, потому что вот это все, - он ногтем запустил снимок в плавание по столу, — это плохо. Очень плохо.
Я молчала. Он тоже помолчал немного, крутанул мышкой и пробежал глазами   по монитору, снова помолчал…
- Знаете что. Вы придите ко мне через три месяца. Будем что-то решать.
Ну, слушайте, я снова прониклась. Доктор признал проблему, готов ее решать, правда, непонятно, почему опять три месяца, но мало ли какие нюансы могут быть решены за это время. Я попрощалась и, уходя, услышала:
- Держитесь.
Я сразу же записалась на прием через три месяца, попасть раньше было и невозможно. За это время я думала сходить к кардиологу, но вот чем я не стану вас мучить, так это длинными и подробными рассказами о мониторингах сердца. Скажу коротко: было у меня интересное исследование длиной месяц. Месяц, как только сердце начинало барахлить, я нажимала на кнопку приборчика, и приложение в мобильнике записывало мою кардиограмму. Эту пачку графиков потом тоже никто не смотрел – только описание специалиста, который причислил все сбои в работе сердца к артефактам.
Я распечатала эти графики – врач смотрел на описание. Я выложила и оставила дома описание – но есть же компьютер, и в нем точно не графики, вы понимаете. За время пребывания я была у трех врачей. Как ортопед снимки, как терапевт списки параметров крови, так и кардиолог – имеющие подробности оригиналы исследований не смотрел никто.
Но вернусь к ортопеду. Прошло три месяца. Я реально чего-то ждала. Но на этот раз прием прошел еще быстрее.
- Смотрите, - сказал врач, держа в руках мою ногу и нажимая на согнутые фаланги. – я могу вставить вам гвоздики в пальцы. Но ваши кости хрупкие, и если они не выдержат и раскрошатся, вы понимаете.
- А сетка? – спросила я, потому что в России после операций реконструкции стоп ноги «заворачиваются» в специальную сетку, которая удерживает вновь собранные конструкции и не дает им расползтись. Кроме того, сетка берет на себя часть нагрузки. Этим объясняется и то, что на ноги после такой операции ставят буквально на третий день. И дальше через боль – пациента спасает его дисциплина.
- Какая сетка? – в тоне врача были усталость, недоумение и досада. – Никаких сеток мы не ставим, только гвозди.
Я развела руками, он кивнул и отзеркалил мой жест. Я встала и попрощалась.
- Держитесь, - вторично услышала я, закрывая дверь.
Я была неприятно поражена. Что это было? Зачем надо было заставлять меня приходить повторно? Почему нельзя было сказать про гвоздики сразу. И вообще – как можно предлагать гвоздики при таких поломках? Честно говоря, как в фильмах про психотерапию, мне захотелось поговорить об этом, и я записалась к семейному врачу, просто чтобы спросить его, почему такое возможно.
- А что вы расстраиваетесь? – добродушно поднял брови он. – Не надо огорчаться! Мы пойдем к другому врачу. Мы же можем пойти к другому, так? Можем. И я вам дам направление к ортопеду[A1] по ногам. Этот был обычный ортопед, а мы теперь пойдем к специальному». И он выписал мне направление. Почему нельзя было сразу дать мне направление к этому специальному, я себя уже не спрашивала.
Приема у ортопеда по ногам надо было ждать меньше, всего два месяца с небольшим, и, поскольку ни один вопрос нигде не решался быстро, а параллельных вопросов в моей жизни было много, время это пролетело незаметно. Врач принимал в клинике в Тель Авиве. Он тоже практически не смотрел на снимок, прочитав описание в компьютере. Так же, как предыдущий, это врач минуту пощупал мою ногу, пошевелил и поразгибал пальцы.
- Восстановить ваши ноги невозможно. Но если я подрежу сухожилия на пальцах, вам станет немного легче. Хотите?
Я обалдела совершенно. Это вообще прозвучало ужасно – подрезать сухожилия. Мне представилась конюшня, а в ней несчастные, не могущие встать лошади, искалеченные неизвестным изувером, приговоренные к гибели прекрасные животные… Возвращая голову обратно, я растерянно кивнула, забрала направление и вышла из кабинета, вспоминая анекдот: «Мама сказала, резать не будем».
Вообще-то, основные переломы у меня в плюсневых костях. Именно там периодически что-то с чем-то расстыковывается, и выскакивает косточка – в землю. И если я босиком, то в этот момент идти не могу. Поэтому на мне всегда кроссовки с хорошими амортизаторами. Кость уходит в мягкую пружинистую подошву, я могу двигаться, постороннему взгляду мои проблемы незаметны, я не люблю нытья и, несмотря на возраст и все это, очень неплохо держусь. Гвозди в пальцы или подрезать сухожилия – я не знаю, что лучше, что хуже, но, люди, не в пальцах дело, давно не в них. Собственно, какие-либо мои надежды что-то починить в своем теле на этом и завершились. Я не пошла к эндокринологу, хотя очередь уже подходила, а про женского врача просто забыла.
Но это чисто мое. И моего мужа, которому за все это время врач аллерголог в связи с аллергией назначил пить не одну таблетку в день, а две. И вокруг было еще множество людей, те же старушки, с которыми я ходила по их врачам, их отчаяние добиться результата или хотя бы облегчения. Знакомые, разговоры по телефону, откровенное «тут никто никому не нужен», «ты должен все выбить», «ты должен уметь потребовать» и «зато умереть не дадут».

Последнее – «зато умереть не дадут» я слышала от многих. Эти слова произносили даже с гордостью, я же слушала и все больше грустила. У меня не было корыстных целей к стране даже в этом плане. Я не ехала улучшать свою жизнь. И я была бы рада что-то подремонтировать, в мои годы это понятно, но я не пациент по натуре своей, мне нужно решать проблемы – оперативно и о них забывать. Перспектива довести себя до предханального состояния чтобы дождаться виртуозного возвращения  с того света обратно меня не вдохновляла совсем. И я реально боялась ситуации, в которой может понадобиться нужна Скорая. Не мне. Мужу, который за этим делом уже был замечен, в отличие от меня.
Дело в том, и я писала, что Скорую просто так в Израиле вызвать нельзя. То есть, можно, но ты буквально дорого заплатишь. Надо иметь направление. И есть телефоны, адреса и явки, схемы, по которым надо действовать, если что, но ощущение, что все это существует никак не для того, чтобы было удобно людям. Все это многоступенчато и негуманно, дорого и неприятно.
Как можно не ценить Скорую, которая прилетает к больному в России… Как можно не ценить врачей, которые приходят домой по вызову, сидят с пациентом, наблюдают, смотрят, как смотрели и наблюдали моего мужа, когда мы вернулись, и его свалил ковид. А больницы – удобные палаты, а не ангар с занавесочками, страшная картина тематических западных фильмов.
Моя близкая подруга сейчас лежит в больнице в Москве. Она каталась на самокате и неудачно упала. Ее положили в больницу, через несколько дней прооперировали, но вот она лежала и ждала очереди, лежит на реабилитации и теперь: персонал улыбчивый, едва нормальная, чисто, лежи и жди своей очереди, или приходи  в себя, когда тебя прооперируют. Бесплатно лежи. Как можно этого не ценить? Это у нас рашка? У нас совок? Тогда у вас психиатрический диагноз, господа.
В Израиле одну мою знакомую выписали домой после удаления онкологического образования на следующий день и прийти велели …через три месяца. Она была дома одна, ей было больно, страшно – но без вариантов. Сказали через три, значит через три. Другая моя знакомая хотела сделать платное МРТ. Не нашли клиники на всю страну, где можно было бы сделать это без направления врача. То есть, с одной стороны ты платишь даже за намерение, за возможность, а с другой все равно не имеешь возможностей, а имеешь ты кучу перенаправлений, бестолковых осмотров, отсылов… Но зато «помереть не дадут».
      Цинично звучит эта фраза. Потому что так-помирают в конце концов. Тогда врачи говорят: а что вы хотели? У моей подруги умирал отец. Совсем старенький, он уходил, перестал дышать. Она расплакалась: сделаете что-нибудь! Врач ответил, что может его вернуть.

- На несколько минут. Хотите?
Моя подруга взяла себя в руки и отрицательно покачала головой.
Вот этим надо гордиться?

Чудеса медицины для находящихся на одре. Для остальных гвоздики, подрезка сухожилий и артефакты. Бесконечные очереди, езда по всей стране в поисках нужного тебе специалиста, доплаты, ожидания… Еще одна женщина мучилась страшными болями все полгода, пока мы там были. Она подробно рассказывала мне о своих визитах к врачам, до моего приезда она болела уже год. Даже я понимала, что что-то ей не то лечат, но чем я могла помочь. Только дать выговориться и хотя бы этим облегчить ей страдания.  Перед нашим отъездом женщина сделала какое-то исследование, на которое ее наконец отправили, и оказалось, что она неизлечимо больна. Ее обследовали полтора года! Но вот это необходимое исследование не производили, наверняка при этом не изучая анализы крови, а пробегая глазами по заключениям. Теперь наступила фаза, во время которой ей будут не давать умереть. Она плакала: если бы мы поняли, что со мной раньше, мне еще можно было бы помочь…
   Очень такая медицина на любителя. Но я к таким любителям точно не отношусь. Потому плюнула и на страховку, и на выброшенные деньги, и на тот факт, что не решила в Израиле ни одной своей проблемы, связанной со здоровьем своим или мужа.

Зато я стала куда лояльнее к нашим ожиданиям и очередям. Они у нас ангельские в сравнении с Израилем. И к «кустам», к необходимости поездить по филиалам от врача к врачу тоже стало лояльной – это не по всей стране все-таки. В общем, я и раньше считала, что наши молодцы, а сейчас, посмотрев на это все, а еще слушая постоянно рассказы своей ученицы, живущей в Польше, о беспределе с врачами, творимый там (не попасть, не записаться, не вызвать, исследование не сделать, ребенку с острой болью и температурой не вызвать врача ), я каждому медику, с которым буду встречаться в России, намерена рассказывать о том, с чем мне пришлось столкнуться в Израиле, всем буду говорить, что наши – лучшие в мире врачи, мы благодарны им и гордимся ими. И пусть об этом знают как можно больше людей. И пусть хвалят наших. Их реально есть за что хвалить. Потому что зачмырили нас совсем, а сами по уши в дерьме. Но это, как я и обещала, тема следующего поста.
Поликлиники совместные детские со взрослыми, я говорила. Вот он надсадно кашляет и ползет по кафельному полу, размазывая содержимое носа руками по одежде и по лицу. Это принято, так нормально, нас предупреждали. Мама сидит отрешенная, поглядывает только, чтобы он не выполз за борт, возвращает его обратно, и он снова ползет мимо старушки, которая зябко кутается в маску… Старушка тоже кашляет, они ждут приема у врача. У ребенка температура, но к нему не приедет врач. Мама должна принести его на осмотр. В Польше так же – тысяча историй. И в Германии, мне рассказывали. И в Швейцарии.
А где же лучшая в мире медицина? А там, где большие деньги – за них по цене лэнд крузера в Израиле вылечат любую болезнь. Все мифы про лучшую в мире – про эти уровни денег. А обычные люди там платят больше, а имеют меньше, чем в России. И это не только о Москве. Быть недовольным российской медициной может только тот, кто больше не видел ничего, нигде не жил, да еще и близких за границей не имеет, а верит всяким нелепостям типа ОБС. Да, системы разрушаются во всем мире. Да, я считаю, что это часть большого плана. Но я не об этом рассказываю сейчас. Вот на том самом уровне деградации, на котором находятся все страны без исключения, Россия далеко не в самом конце, а где-то впереди многих, не имеющих понятия о том, что такое ортопедическая сетка.
Что касается моих ног, то я еще не интересовалась, смогут ли все еще наши врачи мне помочь, или я прошлепала тот период, и теперь поздно. Мы вернулись и почти сразу уехали в деревню, где я хотела бы побыть подольше, пока не станет холодно. Израильское тепло лучше для моего изломанного тела, это точно, там у меня почти ничего не болело, здесь ноги болят все сильней. Посмотрим, что будет дальше. Может и тут не смогут. Но мне почему-то кажется, что даже в бесплатной медицине в России гвоздиков мне не предложат.
ЗДЕСЬ СКОРО ПОЯВИТСЯ ПРОДОЛЖЕНИЕ

Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Врачи Сан-Диего, штат Калифорния, обнаружили первый случай зависимости от высокотехнологичной телефонной гарнитуры Google Glass. Медики военно-морского реабилитационного госпиталя Substance Abuse and Recovery (SARP) зарегистрировали настоящую наркозависимость от гаджета у 31-летнего о ...
Вспомнился мне что-то мальчик, то ли сын, то ли не сын стилиста Сергея Зверева. Помнится, лет десять назад стилист везде таскал его с собой, наряженного и накрашенного ...
На днях в эфире бандеровского телеканала ZiK бывший заместитель главы Нацбанка Украины Александр Савченко заявил, что «Гривна упала, потому что Украина кормит Россию». Якобы одной из причин ослабления курса гривны является негативное сальдо в торговле с Россией. Знаете что ...
Разговор об "Утомленных солнцем-2" и прочих подобных явлениях не получится, пока ...
Прочитал сейчас пост Лапшина, под названием Лагерь смерти в центре Минска, часть первая - "руссиш швайне" . Там описываются ужасы минской тюрьмы, в которой пришлось побывать этому блогеру. Лапшин ужасается, возмущается - а вместе с ним ужасаются и возмущаются читатели, в довольно ...