Из Израиля в Россию. Старики

anna_gaikalova — 10.08.2022 ВСЕ ПРЕДЫДУЩИЕ ПОСТЫ НА ЭТУ ТЕМУ"

Вернусь немного назад. С самого начала понять, почем нам обойдется наш «банкет», мы не могли, надо было купить массу вещей для жизни, мебель в квартиру. Я надеялась, что первые два-три месяца мы все это скромно обустроим, и в марте я наконец пойму, сколько нам нужно денег на месяц, те, отвечу на тот важный в моем плане вопрос: получится ли у нас жить на две страны. Именно от этого зависели и остальные важные пункты, прежде всего – реально ли технически.
Но траты первых месяцев были великоваты несмотря на то, что необходимую для жизни тысячу мелочей я сократила в двадцать раз. Подруги помогли с обустройством, но я подозревала, что, несмотря на непритязательность, я не смогу вписаться в бюджет. Правда, тут работало вечное мое «надо справиться», которое в романе «День девятый» звучит многим известной фразой «работаем, Соня, работаем». Оно будоражило, заводило и я решила поработать «как все».
Как все — значит с местными старушками, и о том, как это устроено в Израиле, надо сказать отдельно.
Это хорошо устроено. Я, правда, пока недолго там оставалась, выслушала кучу гадостей от как раз тех именно старушек — про систему, про экономию за счет них же бедных, про «сволочных» организаторов, которые «думают только о себе», но то вещали бабульки со скверными характерами, для меня звучали их любимые арии, а я смотрела со стороны.
Кто чем заведует, кто отпускает средства – государство, наверное, я более точного адреса не назову, потому что не это главное. Важен факт: стариков, за которыми бы не присматривали специально выделенные люди, в Израиле я не встретила. Наверное, если только эти старики не живут в бедуинских деревнях, про что говорить не буду, не знаю. Я должна была побывать там, мне обещали друзья, но не срослось.
Я уже упоминала про Битуах Леуми, институт народного страхования, который занимается выплатами, и пенсии населению платит именно он, а жертвам Катастрофы, так называется в Израиле Холокост, приплачивает еще и Германия. Помимо пенсий старики имеют разные доплаты, которые зависят от возраста, здоровья и выслуги лет, но не это самое главное. Важно то, что по достижению определенного возрастного порога или по состоянию здоровья каждому пенсионеру или больному, который по показаниям не может обслуживать себя сам, полагается человек по уходу. С семидесяти, даже если особых показаний нет, полагается все равно, и это очень круто. Тема стоит того, чтобы остановиться на этом подробнее, а России по этому вопросу стоит у Израиля учиться и учиться. Я, кстати, думаю, что совершенно это посильная задача для мирного времени, глядя на то, как прекрасно организована у нас работа социальных служб. Так же я думаю, что не в климате дело, как предположил кто-то из комментаторов в Фейсбуке, когда я еще из Израиля писала об этом, хотя, конечно, есть разница – одеть старика при погоде +12 или – 15. Но ведь решаемая. И ок, не бери мороз. Остальных сезонов полнешенько, было бы желание. Легкую работу для стариков за 70 спокойно могут выполнять пенсионеры за 60. Это очень сильно изменило бы картину жизни наших стариков.
Знаменательный пост от 17 февраля, ссылку дам ниже. Там среди моего короткого рассказа как раз об обслуживании пожилых есть пара фраз, за которые я благодарна Богу, что вовремя их произнесла. Но это в посте, а я выбираю из него главное: «…И под всеми этими небесами старики.
Они идут, опираясь на палочки, на ходунки или их везут в креслах, откуда они смотрят с интересом или устало, или их взгляд уже угас, но пока глаза не закрылись, есть тут кто-нибудь, кто отвезёт их под солнышко, на воздух. Погулять.
Старики не остаются дома. Я смотрю, вот стайка уже знакомых ба, чирикают как птички весной. А вот птица-одиночка считает шаги на удалённой дорожке, согнувшись на один бок, катит перед собой своё кресло и упорно ни в ком не нуждается. Государство приплачивает «понаехавшим», чтобы они ухаживали за уставшими. Это для всех выход». пост в ФБ от 17 февраля, заметьте – за неделю до начала того, о чем в том посте я только обмолвилась. Думаете, случайно? Нет. Но об этом не сегодня, чтобы не перегружать атеистов.
А сегодня именно про уход за стариками и еще кое о чем. Старикам назначают приходящего человека, называемого «метапелет». В зависимости от возраста, заболевания, состояния старика метапелет приходит на определенное количество часов. Это может быть два-три часа, чтобы сходить в магазин и принести продукты, вместе погулять. Может быть, метапелет приходит для уборки и готовки. Может быть и для личного ухода – по-разному у всех. У отца моей подруги метапелет была рядом круглосуточно, это когда человек уже более чем стар. Но необязательно метапелет одна на все. Если старику полагается много часов, он может попросить себе для прогулок одного, для уборки другого, для готовки третьего, я с этим столкнулась и видела своими глазами. Это удобно и это вовсе не каприз. Капризов у стариков, конечно же, хватает, я уже намекнула на жалобы и недовольства. Но это печальный спутник старости – раздражительность, брюзгливость и порой агрессивность. Сейчас, кстати, разлетелась по сети книжка
Вот сейчас кто-нибудь гневно возразит: «Нет, это не у всех!». Не надо нервничать, конечно, не у всех, и каждый из нас наверняка знает парочку, а то и побольше стариков, которые совсем не агрессивны и вовсе не вредны. Например, я, чем не пример. И не начинайте.
Представьте себе маленький городок с одной единственной площадью, вокруг которой сосредоточена жизнь. Улочки, лавочки, садики, парки. И старики, старики, старики. Можно подумать, что молодежи нет, что это городок для «доживающих». Но нет, это не так, просто старики не сидят дома. С ними прогуливаются, их возят на колясках, с ними сидят на лавочках. Они и одни сидят, судачат с подружками. Метапелет незаметны, они телохранители. Вот сидят бабушки и дедушки, вдруг раз – и одного повезли домой, ему пора.
Можно обойтись и без лирики, но то, как Израиль решает проблему старости, достойно и уважения, и подражания. Это совершенно не значит, что старики довольны. Нет, у них масса претензий, и тем, кто работает с метапелет, кто назначает их и меняет, проблем хватает. Я подружилась с девочками из офиса и видела, как менялись у них лица от разных реплик, это нелегкая работа. Но старики объективно под присмотром, и дети этих стариков спокойны за своих родителей, за бабушек и дедушек, что ничуть не менее важно. Ведь не все они шустры, не все могут передвигаться, есть и тяжелые, и при них метапелет всегда.
В России старик с деменцией, с Альцгеймером это часто для родных катастрофа. В Москве паллиативная помощь начала выправляться последние годы, но по всей необъятной пахать и пахать. В Израиле детям можно не разрываться на части между необходимостью работать и невозможностью оставить такого старика одного.
В России старик очень часто обуза. Даже если его любят, даже если он не выносит мозг и не придирается по пустякам, даже если с ним действительно приятно находиться рядом, работу никто не отменял. На сиделку часто не хватает. Человек «на окладе», например, семью-то вытягивает едва, на сиделку точно не хватит. Я столько таких ситуаций перевидала. Помню, как сама вставала утром чуть свет, обихаживала бабушку, летела на работу в детский дом, а в перерыве вместо отдыха, в котором реально нуждалась чуть ли не больше, чем в еде, неслась домой – бабушку переодеть и накормить. До сих пор не понимаю, как справлялась.
В Израиле этого нет. И старики знают, что никому не будут обузой, поверьте, это очень важный для многих пункт жизни, потому что, старея, человек не утрачивает достоинство и гордость. И дети спокойны, что их родитель присмотрен. В общем, за то, как решен в стране вопрос ухода за пожилыми людьми я аплодирую Израилю стоя.

Все мои знакомые и друзья, а их до 24 февраля у меня в Израиле было очень много, когда-то начинали с уборки или работы метапелет. Уборка, кстати, для многих куда более приемлемое занятие, потому что можно оставаться с самим собой, не слушать в восьмидесятый раз один и тот же рассказ порой несносного старика, который «в ясном уме», но рассказы его ходят по кругу. Вместо этого метапелет может включить себе аудиокнигу или музыку по вкусу и отработать свои часы, не напрягаясь.
Я уважаю людей, которые берутся за разную работу, которые не на словах гогтовы решать проблемы по мере сил. У меня в молодости был опыт, когда мне срочно были нужны деньги, и я пошла на подработку именно уборщицей в той же организации, где работала, совмещая работу с учебой в институте. Я никогда не боялась никакого труда, но сейчас в силу возраста заниматься уборкой мне вряд ли стоило. Мне было интересно узнать, справлюсь ли я с такой ролью – быть тенью, быть тем, кто обязан, кому сказали и он пошел, причем, пошел молча, С нашими фанабериями, которые всячески возводились в ранг вдруг бы я высекла искру? Правда, началось это сумбурно, я туда попала, когда еще не собиралась, но все равно решила совместить приятное с полезным, помня о своем опыте общения со стариками, о котором я рассказывала однажды:
«Конечно, обиходить важно. Чтобы сыт-напоен старик, чтобы вымыт чисто - важно. Но чтобы человек заживо не умирал в теле, которое больше не служит, еще очень важно проявлять уважение. Принимая решение, как и что сделать, помнить не про "как я сделал", а про "что он почувствовал". Не про "я". А про " он".
А вот чтобы понять, каково человеку то и то, как раз надо про "я": "Мне на его месте как было бы, если бы со мной так?" Ведь чем более немощен старик, тем скрупулезнее надо делать это, тем тоньше чувствовать и острее вглядываться, получилось ли уважить. Получилось ли пощадить гордость человеческую. И если он лежачий, не дай бог. "Я смогу, я смогу!" - конечно, никто не сомневается. Но я видела глаза старика, за которым судно выносила дочь — это были мертвые глаза. Или сын за матерью - не дай бог. Бывает, конечно, когда нет средств. Но если есть хоть какая-то возможность, то лучше человек посторонний и обученный. Именно чтобы пощадить гордость.
Теперь я столько всякого прожила и передумала. Я теперь понимаю, что, может быть, лучше не допоить или не докормить. Но обязательно надо доуважать. Надо изо всех сил постараться и сберечь достоинство человеческое». Фрагмент отсюда.
Немного опережая саму себя, что про детей я теперь думаю точно так же. Но об этом не сейчас, эта щекотливая тема в другой раз.

С пожилыми людьми важно говорить, не засовываясь в мобильник, не блуждая глазами. Их рассказами, историями, даже если рассказы эти одни и те же, надо действительно интересоваться, а не «вздыхать и думать про себя, когда же черт возьмет тебя». Я предложила свои услуги. Вдруг кому-то надо… почитать, я так хорошо читаю, если есть кому. Или нужен собеседник, я очень хорошо умею слушать. Вдруг кому-то нужен человек, которому будут интересны рассказы другого человека?
Такой нашелся. 90 лет, онкология, стома, прямая кишка выведена на живот. Операций штук сто по всему телу. Маленькая, худенькая, неустойчивая. Ассиметричная. Белоснежные волосы аккуратно подстрижены и уложены. Море достоинства, брошка. Одинокая совершенно, как я потом узнала, детей не было никогда. Она села, окинула меня взглядом и сразу стала что-то рассказывать. О жизни, я знаю, как это бывает. О себе.
Человеку надо снова и снова переосмыслить эту махину – свою жизнь – и себя в ней – в разных фазах, под разными углами. Близких людей, связи, грани. Основные события и мелкие детали. Это тома, куда там – полки рукописей души...
Одна рассказывала, я слушала. Удивительным образом в ее лице мелькали черты моих умерших родных. Изредка я задавала уточняющие вопросы. Кивала. Улыбалась или не улыбалась. Она делилась воспоминаниями, которые, как части выкройки, совпадали с деталями жизни моих собственных стариков и даже тех, кто еще не старик, кто еще жив… Она напоминала мне целый мир.
Я ходила к ней почти месяц. Мы гуляли, ездили в больницу, ходили в магазины. Но вторая ее метапелет приревновала, и через месяц я перешла к другой пожилой даме и еще месяц была у нее. Уроженка Львова, эта дама оказалась сложнее, она ненавидела москвичей и шпыняла меня. Мне было интересно, среагирую ли я лично на что-то из ее уколов, но поняла, что можно не беспокоиться. «Я бандеровка!», - говорила дама, смотрела с вызовом и каждый раз передергивалась, если слышала «Москва». Провоцировала, рассказывая обо мне на улице: «Она их Москвы!», и дальше я наблюдала за лицами, наполняя сою копилку. Второй ее особенностью было то, что она являлась жертвой Катастрофы. «Я шоа»! – гордо произносила она, когда «бандеровка» была не по теме рассказа. Шоа – это катастрофа.
Я могла бы находить таких стариков и подрабатывать понемногу, только упорно забывала записывать часы посещений, вести учет. Смешно говорить о том, сколько там я заработала. Пару раз сходить в магазин. Для меня эти визиты были скорее исследованием. Мне казалось, я и так получаю много – историй, эмоций, мыслей, наблюдений за людьми и за собой. Я уходила удовлетворенная, но в то же время перегруженная мыслями о старости. Если кто-то из моих читателей прошел по второй ссылке и вернулся сюда, он может представить, сколько всего я уносила с собой.
Встречая первую даму на улице, я ее обнимала, мы радовались и… расставались, за психику же второй я опасалась, о чем в офисе и сообщила. Я представляла себе красивый уход первой дамы и судорожное выкручивание из жизни второй. Они другие, не такие, как русские старушки. Но об этом тоже не сейчас.
По истечении второго месяца я от работы отказалась. Мы завершали дела, готовились уезжать, события сгущались, и мне не нужно было больше задавать себе целый ряд вопросов, в частности, хватит ли нам денег для жизни на две страны.
Когда мы приехали, мы планировали купить старенькую машинку, но не купили и слава Богу. Почему не купили – эта история точно не для атеистов. Но именно поэтому денег до отъезда на страшно подорожавшие билеты нам должно было хватить. С нами в Росию на каникулы улетал израильский внук, и мы хотели помочь его маме и самостоятельно купить ему билет.
Про некупленную машину и немыслимую историю про то, как мы получали израильские права, я расскажу в следующий раз. А еще у нас впереди резкий контраст отношения к старикам и к детям. Впрочем, не только это

ЗДЕСЬ СКОРО ПОЯВИТСЯ ПРОДОЛЖЕНИЕ

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив