7 сентября 1943-го года

Васёна, москвичка, 22 года, выпускница московской разведшколы, диверсантка, партизанка, Белоруссия (перед отправкой в глубокий тыл после ранения):
7 сентября.
Прибыли на площадку. Ехали шесть суток. Прощание было трогательным. Катя рыдала как ребенок. Мне не верится, что, может, сегодня ночью я буду в Москве.
Странно как-то…
Что-то меня пугает.
По дороге на аэродром проезжали много отрядов. Сколько друзей! С некоторыми увижусь после войны, а некоторые погибнут.
Всеволод Вишневский, писатель, 42 года, политработник, Ленинград:
7 сентября.
Осень — по утрам очень холодно...
Написал листовку «Что произошло на Юге» (сжатый обзор побед Красной Армии на Украине и в Донбассе)...
Работая, уясняешь и себе сущность операций на Юго-Западном и Южном фронтах.
Был Тарасенков:
— Прочел твою пьесу. Поздравляю. Это какой-то новый Вишневский. Не романтик, а реалист, умудренный войной... Да — это наше, пережитое.
...Написал еще пять листовок: «Известно ли вам?» (обзор военных и экономических бед Германии); «Обещания Гитлера» (кто за них будет расплачиваться); «Положение в Германии» (сентябрьский обзор); «Размышления у карты Восточного фронта» (направил мысли немцев на вероятные охваты и окружения их на Севере и
Юге) и «Знаетели вы?» (некоторые политические и военные новости)...
Прошелся по городу... Последние события, победы, цикл восстановительных государственных мероприятий меняют и мое восприятие города. Ловлю себя на ощущениях нормализации жизни. Немцы — это уже только помеха. Все внутренне вырешено! Народ уже проектирует будущее.
Вечером написал новую радиоречь — обзор для немецких моряков об итогах четырех лет войны на море. Первая моя речь к ним уже пошла в дело...
Михаил Пришвин, 70 лет, Ярославская область, Переславль-Залесский район:
7 сентября.
Перечитал «Смекалку» и обрадовался себе: жив, жив Михаил Пришвин и в свои 70 лет.
Вчера была Магницкая, барыня, — как похудела! и отчего? исключительно от «внутреннего сгорания», от невозможности отвечать в духе внешним великим событиям, происходит вместе с утратой благополучия утрата себя: внутреннее сгорание.
Пришел опять Шурка. Ляля завела было речь о своем сочувствии людям, умирающим от голода. — От голода! — возмутился Шурка, — какие же это люди, если умирают от голода: вот я бы никогда не позволил себе умереть от голода. — Мы засмеялись: Шурка от голода! Но он рассказал о себе, когда умирал от болезни и как одумался и в жару своем 40° пришел к начальнику, взял командировку за спиртом в Ярославль, привез спирт и опять слег. — И попользовался? — спросили мы. — Нет, из этого спирта прямо нельзя было попользоваться, но косвенно было: мне кое-что перепало, и я не умер с голоду. — Шура! ну, а если бы силенок не хватило? — А не хватило бы, так туда мне и дорога: я бы умер от болезни, а не от голода.
После ухода Шурки мы спорили с Лялей, она стояла на своей христианской позиции сочувствия умирающим от голода, а я, как Шурка, свое понимание христианства обращал против слабости.
Ляля устроила так, что я, здоровый, спал под одеялом, а она, больная, под своим пальто. Я по рассеянности этого не заметил и расстроился. Она же утешала меня тем, что меня плохо воспитывали. — Вот то-то, — возражал я, — что именно хорошо воспитывали, но сам такой, слишком здоровый: я [не] по нравственности, я по здоровью своему не заметил, а ты меня подстерегла и теперь торжествуешь. Обрати ты мое внимание на себя простыми словами, я бы рубашку снял с себя для тебя, а ты меня подкараулила и теперь торжествуй. Гнилая это мораль!
В религии тоже есть производители, те, кто не для себя обращается к Богу и через это сам создает для людей образ Божий, и есть потребители, кто этим самым образом Божиим пользуется для себя. Да так, впрочем, и сам Христос подал пример, кровь и тело свое отдав на спасение. И вот так создается промежуточный тип человека: он слишком здоров и слишком жить ему хочется, чтобы отдать кровь и тело свое за ближних, и в то же время не может быть просто потребителем.
7 сентября.
И от смерти не откажись.
Как придет пора помереть.
Значит, ладно скроена жизнь,
Если на смерть легко смотреть.
Люблю повеселиться, особенно пожрать.
Один уруски шоловек с нам был
Иван Бунин, 72 года, Франция:
7 сентября.
Вторн. Нынче письмо из Ниццы: Елена Александр. Пушкина (фон Розен Мейер) умерла 14 Авг. после второй операции. Ещё одна бедная человеч. жизнь исчезла из Ниццы — и чья же! родной внучки Александра Сергеевича! И м. б. только потому, что по нищете своей таскала тяжести, которые продавала и перепродавала ради того, чтобы не умереть с голоду! А Ницца с ее солнцем и морем все будет жить и жить! Весь день грусть. [...] Оргия нажив в Париже.
|
</> |