657. ЧУЖИЕ И БРАТЬЯ

galkovsky — 16.08.2010
По просьбам трудящихся, поступившим на воскресном заседании клуба, расскажу о Чарльзе Сноу.

Советские взяли привычку носиться как с писаной торбой с неким «Михаилом» «Шолоховым». Надо сказать, что случай с Шолоховым уникальный. С одной стороны это патентованный советский писатель, призывавший расстреливать проклятых интеллигентов из автоматов, с другой – лауреат нобелевской премии, то есть величина общепризнанная.

Что касается литературных способностей Шолохова, спорить не буду. Хотя, даже если допустить, что «Тихий Дон», написан действительно им (вероятность чего невелика), это писатель болгаро-румынского калибра. Типа Садовяну или Андерсена-Нексе. Для задворков Европы такая литература вроде и ничего, «добротная», но мировой литературной державе она ни к чему. «Колбаса чайная, третий сорт».

Есть в «Тихом Доне» и гнусноватый контекст, о котором я уже писал. В начале прошлого века из казаков усиленно лепили «четвёртую нацию» (русских нет, а есть великороссы, украинцы, белорусы и казаки). Да дело не выгорело. Казаки в 1917-1918 году заняли настолько прогерманскую позицию, что англо-французские держатели революционных акций разозлились, и казачеству резко понизили градус. (Хотя в эмиграции в 20-30 годы ещё бесновалась сепаратистская шелупонь. В парижах выходил даже журнал «Казачья мысль».)

Явно малосоветский «Тихий Дон» в 20-е годы был опубликован легально и даже получил советское одобрение в память о похеренных прожектах «Казацко-Донской ССР». Написан он был на «самобытном» языке и повествовал о казаках как самостийной этнической группе.

Но я о другом. В прошпаклёванном мозгу «советского националиста» (то есть ИНТЕРНАЦИОНАЛ-националиста) Шолохов наряду с Джугашвили или Берией выступает в виде русского патриота, черноземной силы о сохи, безо всяких европейских гимназиев достигшей вершин мировой культуры.

Если разобраться, то Шолохов окажется не Шолоховым и не Михаилом, я думаю этого достаточно. Но я зайду с другой стороны.


Чарльз Перси Сноу родился в 1905 году, начал карьеру как физик, работая в лаборатории Резерфорда. Вскоре его уличили в подтасовке результатов опытов и навсегда изгнали из научной среды. Мол чиновником от науки быть можешь, а к исследованиям не подпустим на пушечный выстрел. У европейцев это строго. Будь ты хоть трижды кегебистом, мухи отдельно и котлеты отдельно. Иначе всё запутается.

После научного фиаско Сноу пошёл по своему основному ведомству и во время войны как правительственный чиновник курировал «Комитет научной помощи фронту», занимавшийся координацией военных исследований. Сноу имел прямое отношение к разработке атомного оружия, и после войны длительное время возглавлял «Английскую электрокомпанию». В 60-е годы он входил в состав британского правительства, тогда же, будучи выходцем из среднего сословия, стал бароном и пэром.

Чарльз Сноу был также известным романистом. Главным его произведением является 11-томный цикл «Чужие и братья». Братья это самоотверженные британские учёные и чиновники, составляющие невидимое братство существ доброй воли. Цель братьев – гуманизм, прогресс, сохранение Империи и её традиций. А есть ещё жучки-пакостники. Это чужие. Они живут эгоистическими интересами, подделывают результаты физических опытов, торгуют родиной, восхищаются Америкой.

Кроме несложных соцреалистических романов Сноу писал ещё более несложные эссе. Например, о Сталине. О Сталине Сноу разглагольствовал в таком духе:

«Одним из множества любопытных обстоятельств, имеющих отношение к Сталину, является тот факт, что он был куда более образован в литературном смысле, чем любой из современных ему государственных деятелей. В сравнении с ним Ллойд Джордж и Черчилль — на диво плохо начитанные люди. Как, впрочем, и Рузвельт».

Именно Сноу инициировал в СССР идиотскую дискуссию о «физиках и лириках». После лагерей интеллигентов не знали чем занять – что не тронешь, выходит

Сидит баба на ведёрке,
А в ведёрке мышка.
Скоро белые придут,
Комиссарам крышка.

Тогда комиссар гражданской службы Её Королевского Величества сэр Чарльз Сноу протянул аборигенам руку помощи: подбросил темку на кембриджской лекции Рида. Мол, есть учёные, а есть писатели. ПроМблема. Тут же, в 1959 году Борис Вертухаевич Слуцкий развил тему

Что-то лирики в Париже,
Что-то физики в загоне,
Ленинские сапоги и бриджи
На века стоят в аргоне.

И вместо «ах ты мразь, сука комиссарская, на кишках тебя удавить, урода», возник интеллектуальный политес. Можно было минут сорок говорить, не натыкаясь на осину и пулемёт.

- Мордехай Луарсарбович, а вам кто больше нравится Эйнштейн или Есенин?

- Пастернак, Ваня, Пастернак!

- А как же закон Бойля-Мариотта?

- Закон Бойля-Мариотта тоже нравится.

- А что больше, Мордехай Луарсарбович? Бойль или Мариотт?

Так вот. Чарльз Сноу был основным пропагандистом Шолохова на западе и именно благодаря его инициативе Шолохову дали нобелевскую премию. Вместе с женой (тоже писательницей) и дочуркой Сноу гостил у Шолохова в Вешенской, пил горилку. А семейство Шолохова приезжало к Сноу в Англию. Сноу сделал его почётным доктором «Сент-Эндрюского» университета. А Шолохов Сноу – доктором Ростовского университета.

БРАТЬЯ.

Другое дело американцы. Американского литератора Солсбери Шолохов призывал пороть. Так и писал: пулю на урода тратить жалко, а выпороть следовало бы. Треть статьи Шолохов описывал, как конкретно надо пороть американца.


Непосредственно общаться с краснорожим кэгебистом Сноу было конечно трудновато. Думаю, терпел с трудом. Одно амбре водки, чеснока и армейского одеколона чего стоило. Так что работа работой, но по своему, по-английски, Сноу над другом-вонючкой прикололся. Шолохов стал почётным доктором не филологии, а юриспруденции.

Это если вы понимаете, о чём я.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив