3 октября 1917-го

топ 100 блогов vazart03.10.2022 в дневниках

Софья Толстая, вдова Льва Толстого, 73 года, Ясная Поляна:
3 октября. Писала Бондарчуку о переводе Толстого на украинский язык.

Алексей Орешников, 62 года, сотрудник Исторического музея, Москва,:
3 октября.
Сражение на острове Эзеле продолжается, нас теснят; около острова, в Соело-Зунде[373], был морской бой, неприятельские суда повернули обратно; наш миноносец «Гром» затонул, у неприятеля 2 миноносца потонули, 2 сильно повреждены. Эвакуация из Петрограда идет усиленно. В Москве реквизирует правительство частные дома.



Никита Окунев, 49 лет, служащий пароходства "Самолёт", Москва:
3 октября. Идут бои за обладание островом Эзель. † Пока что погиб миноносец «Гром». С неприятельской стороны потонуло (верно ли?) 2 миноносца и два сильно повреждены. О человеческих жертвах не пишут, но, конечно, они были.
Наши солдатики успели набезобразничать и во Франции. Самочинно ввели там русские революционные новшества, объявили, что воевать не следует, и стали оскорблять своих офицеров, а также и французское начальство. Дело превратилось в вооруженное столкновение с французским войском. До десяти солдат убито, до 50-ти ранено.


Корней Чуковский,35 лет, Петроград:
Среда. Вчера сдуру я поехал в Куоккала после 3-х месяцев отсутствия. Симфония осенних деревьев в парке. Рябина. Море, новый изгиб реки, в которую я уложил столько себя. Но ключа мне М. Б. не дала, и я проехал напрасно. Зашел к Репину, спросить его, что он хочет за портрет Бьюкенена: 10000 р. или золотую тарелку. Репин (мертвецки бледный, с тенями трупа под носом и глазами, но все такой же обаятельный): - Знаете, конечно, тарелка очень хороша, но... я не достоин... не в коня корм... да и как ее продать. На ней гербы, неловко" - из чего я понял, что ему хочется денег. Я дал ему 500 р. долга за дачу - он очень повеселел, пошел показывать перемены в парке в озере Глинки, которое он высушил, провел дренаж, вырубил деревья - всюду устроил свет и сквозняк. Потом показывал картины. Бурлаки: "Ой как пожухло... Теперь я вижу, что я сделаю... я этому сифилитику (впереди всех) дам кумачовую (не яркую, а стираную) рубаху (вместо синей), а красную у заднего уберу - дам ему синюю - а то задний план чересчур кричит... Кушинников говорил: разве Волга бывает зеленой? Посмотрел бы он в Жигулях. Но я, кажется, перезеленил. Это место я написал неподалеку от заказчика - Шаталова (?) - он там в Самаре".
Посидели, помолчали...- А вы знаете другую... которая "делается" (не сказал пишется) - и прескверно делается, как луна в Гамбурге. Вот...- И он вытащил несуразную голую женщину, с освещенным животом и закрытым сверху туловищем. У нее странная рука - и у руки собачка.- Ах, да ведь это шаляпинская собачка! - воскликнул я.- Да, да... это был портрет Шаляпина... Не удавался... Я вертел и так и сяк... И вот сделал женщину. Надо проверить по натуре. Пуп велик.
- Ай, ай! Илья Ефимович! Вы замазали дивный автопортрет, который Вы сбоку делали на этом же холсте!!-Да, да, долой его, - и как вы его увидали!
Шаляпин, переделанный в женщину, огромный холст - поверхность которого испещрена прежними густыми мазками.
Про женщину я не сказал ничего, и И. Е. показал мне третью картину "Освящение ножей" с масками вместо лиц, но - с интересной светотенью. В каждом мазке чувствуется, что Репин умер и не воскреснет, хотя портрет Ре-Ми (даже два портрета) похож и портрет Керенского смел, Керенский тускло глядит с тускло написанного зализанного коричневого портрета, но на волосах у него безвкуснейший и претенциознейший зайчик.- Так и нужно! - объясняет Репин.- Тут не монументальный портрет, а случайный - случайного человека... Правда, гениального человека - у меня есть фантазия,- и обывательски стал комментировать дело Корнилова. Перед Керенским он преклоняется, а Корнилов - "нет, недалекий, солдафон".



Аркадий Столыпин, племянник премьер-министра П.А. Столыпина, журналист, поэт и художник,.23 года, ротмистр 17-го Нижегородского драгунского полка:
Ржев. Прибыло два новых офицера-пажа, Дейша и Дурасов. Первый назначен в 3-й эскадрон, а Дурасов к нам в 1-й. Чуть не написал в «Эскадрон Его Величества»! Дурасов высок, строен и производит приятное впечатление.
Легли спать рано, но в 3 часа нас разбудил шум и свет. Звонят из штаба полка. К телефону подошел Измаил Гашимбеков. Оказалось, что в 5 утра первый дивизион и пулеметный взвод должны выступить по направлению на Смоленск. Мы сначала подумали, что Гашимбеков шутит, но он клянется, что все правда.
Телефон жужжит, как комар, денщики носятся по комнате, собирая вещи. Слухи, что солдатня где-то разбила винные и водочные склады и пошла громить город Смоленск (а может, Ржев?), что ожидают еврейский погром, что вызванные войска помогают плохо и их солдаты сами напиваются...
В утреннем тумане темнеет построенный эскадрон, лошадиные копыта хлюпают в густой, черной грязи. Предсветный ветерок пробирает до мозга костей — а в комнате было так тепло, и так сладко было спать!
На фоне еще темного неба, более светлого на северо-востоке, чернеют силуэты изб с взъерошенной соломой крыш и старыми коньками, а над ними у самого горизонта медно-красный зловещий серп. Петухи приветствуют алый восток и наше выступление. Утро.
Около штаба полка к нам присоединяются 2-й и 3-й эскадроны. Пулеметы мерно позвякивают на тяжелых двуколках и немного запаздывают. Лица не выбриты и заспаны.
В Минске грузят нас быстро и умело, видно, кто-то «сильно ждет» нашего прибытия.
Прицепили сильный паровоз, и мы двинулись. В главном эшелоне с нами кн[язь] Никита Трубецкой и пулеметы. Двигаемся мы быстрее обычного и останавливаемся лишь, чтобы набрать воды и фуража и напоить коней.
Вот и Смоленск, где мы узнаем, что двигаемся дальше через Вязьму на г. Ржев. В Смоленске все затихло и безобразия прекратились, но новый взрыв хулиганства вспыхнул в Ржеве, где толпы разнузданных солдат разгромили водочный завод, вернее «фабрику», ибо правильно следует говорить: «Спиртной завод» и «Водочная фабрика». В последней спирт очищается, бутылки наполняются и отправляются дальше для продажи. На нашей фабрике чуть ли не 60 000 ведер спирта и очищенной водки!
В Ржеве все пьяно, все дерутся и безобразят. Части, выписанные для усмирения, присоединяются к гарнизону и сами напиваются. Чудесная старая водка 1911 года льется рекой. «На Руси веселие есть питие». Пьют все: мужчины и женщины, солдаты и штатские, молодые и старые.
Вызвали было юнкеров Тверского кавалерийского училища и пулеметную роту, но что могут они против 30 000 пьяной и озлобленной пехоты? Открыли они огонь поверх голов. «Сначала солдатики испужались», — говорили свидетели, — «страшновато им, видно, стало, а потом ничего, попривыкли, видно, и под свист пуль пьют себе на здоровье водочку и спиртик». Правда «спиртик» не для всех прошел благополучно. Умерло семь человек, иные упали в чаны со спиртом, другие были убиты во время драк осколками бутылок. И это в городе, где бутылка денатурата продавалась на черной бирже за 10 рублей! Черпают спирт из чанов, где на дне лежат покойники и добавляют: «Это ничего, когда дойдем до дна, тогда и вытащим их».
При подъезде к Ржеву нас уже на станции обдал резкий запах спирта. Всюду осколки стекла и разбитые бутылки. Среди луж спирта — трудно глазам своим поверить — но видел стаю пьяных уток, которые, конечно, спирт не пили, но ошалели от испарений. Они едва двигались, шлепали по мокрой мостовой зигзагами, падали и были невероятно смешны.
У стен завода горы битых бутылок, горы поломанных ящиков, бутылки всех размеров, начиная с небольшого «мерзавчика» и кончая внушительной «четвертью». Нет буквально квадратной сажени земли, не пропитанной водкой и не устланной сверкающими на солнце осколками стекла! Днем сравнительно спокойно. Завод охраняется кубанскими казаками. Носится обалделое и испуганное начальство — разные комиссары, военные и другие.
На вокзале ждали долго. Наконец прибыл генерал, тип «генерала с решительным лицом» — сорт, присылаемый туда, где надо усмирить.
Драгуны уже где-то достали водки, но им было обещано достать вдоволь лучшей водки, а не спирта, чтобы устроить празднество после «усмирения».
Потом нас передвинули на Виндавский вокзал и мы высадились, причем меня выслали квартирьером, а со мной «комиссара юрода», который испуганными глазами взглянул на высокую драгунскую лошадь, неуклюже взобрался на нее не с той стороны и судорожно вцепился в повод и гриву. Надо было только видеть рожи драгун!
Город невелик, дома деревянные и чистенькие. Высыпали барышни и дамы, полные любопытства и желания познакомиться. Из окон епархиального училища нас разглядывал целый цветник свежих, молодых и веселых лиц, среди которых много хорошеньких. Словом, все как полагается при въезде кавалерийского полка в уездный город, переполненный пехотой; и в таких случаях я всегда чувствую себя немного смешным и чуть-чуть героем, что, впрочем, и невинно, и забавно.
Дом офицеров моего эскадрона один из лучших в городе, недаром я был квартирьером. Хозяйка, милейшая вдова, Екатерина Ивановна Колесникова, купеческого сословия, но скорее похожая на монашенку, старается во всем нам угодить.


Оставить комментарий

Архив записей в блогах:
Такое даже бурлаки не ели ...
ВОПРОС: Отрывок ПЕРЕВЁРТЫШ Бедняк, невзрачен был Голицын Все отвергали сватовство; Вот эти правила в столице; Ни падчерицы для него, Для чужака полуфранцуза; Он за порог, тогда уж муза Обуревает сразу всех Семейный быт весь из утех; Прогнали чужака с дивана, Григорий режет ...
Как известно, оппозиционно настроенные слои общества концентрируются в крупных городах. Особенно в столице. Наша страна в этом вопросе не исключение. В Москве процент "оппозиционщиков" гораздо выше, чем во многих других населенных пунктах. У меня к ним будет вопрос. Почему они так рьяно ...
Часть 1: https://www.cbc.ca/news/canada/british-columbia/lamda-prince-george-night-club-1.6349847 Из всех канадских провинций, Британская Колумбия пожалуй самая маразматичная в плане ковидных правил. Или все-же Квебек? Не берусь судить. Как бы то ни было, веселился народ в клубе ...
Это у нас в Питере такие печатают и расклеивают на деньги налогоплательщиков. Сумасшедшая Бердник и мерзавец Кунгуров должны быть свободны. Быть плохим человеком - не преступление, а трепаться в интернете - тем ...