Бессоновка — село в 20 минутах езды от Пензы. В сентябре прошлого года здесь, как и во всей области, выбирали губернатора — победил единоросс Иван Белозерцев. В апреле 2021 года Белозерцева арестовали за получение взятки — по версии следствия, он получал от главы группы фармацевтических компаний «Биотэк» Бориса Шпигеля деньги, автомобиль Mercedes Benz и часы Breguet. После этих событий в Бессоновке было заведено сразу три уголовных дела по итогам выборов — замешаны оказались сотрудники детского садика, школы и центра детского творчества. Некие люди, предположительно учителя, вешали на камеры пиджак, заслоняли их стендом, просили «выходной за такое». Хотя подобные фальсификации на выборах фиксируются независимыми наблюдателями регулярно, такие уголовные дела открываются в России крайне редко.

Глава детского центра Светлана Сверчкова (член «Единой России») оказалась на скамье подсудимых первой — во время прений она признала вину, расплакалась и попросила суд ее простить.

На заседании по делу Сверчковой не было никого, кроме непосредственных участников процесса. Дело рассмотрели в особом порядке: за полчаса, без исследования доказательств. Сверчкова была признана виновной и получила полтора года лишения свободы условно. Корреспондент «Новой» съездила в Бессоновку, чтобы узнать, что односельчане Сверчковой думают о «Единой России» и выборах.

«Черную икру ел, а теперь пусть посидит»

На улице пекло. Пахнет навозом, воздух кишит стаями мелких мошек. Крепкий мужчина с двумя ведрами желтой и красной вишни в руках бредет от огорода к открытому багажнику «девятки». Слушает внимательно наш рассказ про Сверчкову, про выборы, про суд. К мокрым от пота рукам пристают слепни.

— Директрису судили… Сверчкову, что ли? — поднимает глаза. — Нет, я про это ничего не знаю. Ну, вот сами видите, а в чем смысл тогда выбирать? Сфальсифицировали, его выбрали, а потом посадили. Один человек в России ничего не решает!

С соседнего участка разговор слышит пожилая женщина в синем сарафане с подсолнухами, Татьяна Ивановна. Ей 68 лет. Она улыбается, облокотившись о забор. Из-под косынки вылезают вьющиеся седые волосы. На выборы в сентябре она так не дошла.

— Да вот слышали звон, да и все на этом… Не знаем, где он, — улыбается.

— Вас не возмущает, что ваш голос могли украсть?

— Как же не возмущает? Конечно! Это же значит, им денежки кто-то за это дал. Наживаются за счет нас. А мы, пенсионеры, этот налог, понимаешь, платим. До пенсии доживете — знаете как обидно будет! Выступаешь, не выступаешь — нас никто не слушает. Только в Думе слушают, а там все сидят спят.

Татьяна Ивановна всю жизнь проработала в колхозе. Сейчас с мужем работают операторами на производстве — выкачивают отходы.

— Мы раньше в поле ходили работать — всё знали, что происходит, а сейчас нет. С дедом вдвоем тут в домике живем. Знаете, какая у нас зарплата? Семь с половиной тысяч. Сейчас уже зарплаты такой даже нет.

Татьяна Ивановна задумывается, что попросить у правительства в преддверии выборов, — в этом сентябре в области новые губернаторские выборы и выборы депутатов Госдумы, как и по всей стране.

На этот вопрос, переходя на крик, отвечает проходящая мимо женщина с пакетами продуктов: «Девушки, чего у него просить, скажите, пожалуйста? Когда для нас что-то делали? Когда?»

— Вот у меня сын умер, он у меня один был, — продолжает Татьяна Ивановна. — Сноха одна, бедненькая, осталась, зарабатывает. Один сынок в четвертый класс пойдет, другой на третий курс института переходит — их тоже одной тянуть надо… А чего с пособиями сделаешь — их дадут на девять тысяч. Начальники-то получают охрененную зарплату, а нам что?

Уже прощаясь, Татьяна Ивановна добавляет, вспоминая арестованного губернатора: «Вот он черную икру ел, а теперь пусть посидит! Ничего плохого вроде не делал, а вон какой тихий ужас, сколько денег нашли… Мы же этого не знали. Но кто что скажет? Мы кто? Мы же никто, мы быдло. Нас прямо будут слышать, дочь? Как же, будут они…»

«Против них всех галочки поставлю»

Жители Бессоновки, которые живут недалеко от центра детского творчества, еще что-то слышали о суде. Но через две-три улицы тут вообще не знают, кто такая Сверчкова и что там на выборах происходило.

Рыжеволосая яркая пенсионерка в топе и шортах — представляется тетей Любой — щурится от солнца. Из окошка выглядывает старенькая седая бабушка, осторожно улыбается.

— У нас соседка рядом, Оля, она учитель, была на этих выборах, их нанимали, — рассказывает Люба. — Конечно, заставляли. Говорят, что заставлял директор. Переживала, неужели их тоже «того» после ареста…

Из калитки выходит муж Любы — Алексей Евгеньевич. Худой подтянутый пенсионер в очках. Скрещивает руки на груди, внимательно слушая жену. Фотографироваться отказывается — «дом деревянный у нас все же», с домом может что-то случиться. Потом зачем-то быстро уходит и возвращается с грамотой в рамочке.

На ней сказано: «Почетная грамота. За добросовестный труд, профессиональное мастерство, образцовое исполнение должностных обязанностей».

— Вы тут про выборы… Последний раз я на них ходил, больше не пойду никогда. Я вот 30 лет железной дороге отдал. Представляете, сколько я машинистом недоел, недопил, недоспал? Вся жизнь на колесах прошла. Мне Белозерцев эту грамоту вручал, обычно с ней еще премию 15 тысяч дают, но нет. Он мне вручил, а потом с ним все это произошло, арест — и я, извините, стал как обосранный. Хотел вообще ее выкинуть, жена сказала, не надо.

«А я 30 лет на почте проработала, у меня чуть меньше, чем у него, пенсия — 12 тысяч», — говорит Люба.