«Впрочем, о Вите-зеке я напишу также в отдельном
mitrichu — 17.02.2022 «Впрочем, о Вите-зеке я напишу также в отдельном сообщении. Это – интересный человек и писать о нём – интересно.»С Витей жизнь меня свела в 1982 году, когда я находился в Ростовской области, в нескольких десятках километров от города Батайска. Жили мы, как я уже писал, в домике канальщика, в котором было две двухкомнатные квартиры. И вот однажды позвонил телефон, и нам сказали, что подселят соседа – вновь принятого на работу тракториста.
Сосед – это, как правило, лишние хлопоты и неудобства. Поэтому мы поначалу расстроились. Но, как оказалось, напрасно.
Через пару часов после звонка соседи явились с детьми и скарбом. Это был тракторист Витя – крепкий мужичёк лет сорока, с тонкими чертами лица, невысокий. С ним – жена, рыхловатая баба неопределённого возраста, и двое(или трое) детей возраста начальной школы. Вещей у Вити было немного – так, пара-тройка узлов.
Несмотря на наличие детей и вообще, многочисленность личного состава, Витино семейство не причиняло нам какого-либо беспокойства. Дети были тихи, жена – вежлива. А Витя – практически не пил. То есть он, конечно, мог выпить, особенно если угостят, но не на работе и не каждый день.
Витя оказался из местных – из казачьего села неподалеку от Новочеркасска, из многодетной семьи. Вырос без отца. Жить по каким-то, неназванным им, причинам на родине не мог. Может быть, там был продан дом?
Руки у Вити были синие – все в тюремных тату. Человек совершил несколько ходок «к хозяину». В общем, на свободе он провёл меньше времени, чем на зоне. Криминальный статус его был неясный. Не вор в законе, понятно. Но какие-то отношения с тем миром у него были. И он ими тяготился – недаром выбрал и тяжёлую работу на государство, и семейную жизнь.
Мы смогли стать добрыми соседями. Начиная с помощи в поездках в город(у нас был экспедиционный «Уазик»), до занятий с детьми – у них было совсем плохо с домашними заданиями. В свою очередь Витя нам также оказывал всякие услуги. Так один раз он волок наш автомобиль с заклинившим двигателем километров десять до дому. Другой раз помог с автозапчастями – у него был знакомый в этой сфере.
В общем, у нас сложились добрососедские отношения. Частенько мы сидели за столом, пили винцо и разговаривали. Витя рассказывал много интересного. О том же расстреле в Новочеркасске. Это сейчас все треплют историю, как Тузик тряпку, а тогда кроме неясных слухов, ничего не было известно. Так вот Витя, как очевидец, и рассказывал. Что именно? Да всё тоже, что потом стали писать – и о народе на площади, и о войсках и выстрелах. Ничего нового по сравнению с тем, что уже известно, он не сообщал.
Больше он рассказывал о своём тюремном опыте. За что сидел – не говорил, да мы и не спрашивали. Не принято. Никаких ужасов – быт камеры. Как надо «заходить», какие люди могут повстречаться, и как с ними себя вести. Как сварить чифиря в камере, от лампочки запитав самодельный, из двух бритв, кипятильник. Ну и т.д.
Что в нём, Вите, коробило – жестокое отношение к животным. Раз он убил приблудившуюся собачонку – мех ему понравился. Пришлось перетерпеть дабы не обострять отношение с соседом – выбора у нас не было.
Где-то ближе к середине августа приехал его старший сын – прыщавый пятнадцатилетний оболтус. Он где-то учился, что-то вроде ПТУ, с проживанием в общежитии. И на недели две приехал домой, к отцу – нынешняя жена Вити не была его матерью. Парень он конечно был неразвитый, но чем-то симпатичный. Добродушный такой. Совсем в нём не было папиной жёсткости. Немного нам помогал с нашими измерениями и вообще, сидел на нашей половине, разговаривал, играл в шашки и прочее.
Когда ему надо было уезжать Вадик вдруг заметил, что куда-то пропал калькулятор. А в то время электронный калькулятор был достаточно дорогой и редкой игрушкой. Особенно японский. Хитрый кореец не плюнул – мол, потом найдётся, а пошёл к Вите. И на следующий день Виктор принёс нам машинку и рассказал, что нашёл его обыскав сына перед электричкой. Дал затрещину – не воруй, где живёшь.
Когда мне надо было уезжать Витя посадил меня на свой мотороллер – поедим мол, что-нибудь своруем в полях. Мне не очень хотелось, но пришлось поехать. Довольно опасная получилась поездка – в полной темноте,по узеньким тропкам вдоль каналов, на приличной скорости… Добыли какой-то дряни, вроде кукурузных початков. Потом я её оставил на базе.
Зачем, говорю, ты меня повёз-то? – спрашиваю.
- Что бы, когда станешь большим начальником, помнил, как с Витей воровал, - отвечал тот.
Но большим начальником мне стать не довелось. Однако запомнилось.
Когда мы уезжали, то решили не тащить всё барахло, вроде матрасов, посуды, постельного белья и прочей «мягкой рухляди» в Москву – всё равно в следующем году возвращаться. А закрыли добро на чердаке, поручив охранять его Вите. И приехав узнали, что зимой Виктор уволился и прихватил с собой всё наше добро.
Зимой 1987 года я однажды обнаружил Витю с женой(уже другой) и двумя детьми на пороге собственного дома. Поехал в Москву – детям столицу показать. А устроиться на ночлег некуда. Ну, я его пустил - жил я тогда один, место было.
- Понимаешь, - говорил мне Витя, мы вечером сели выпить на кухне, - Тащить детей по малинам неохота. Мы у тебя поживём пару дней?
- Ладно, - согласился я. Всё равно, брать тогда у меня было нечего.
Хотел было устроить Виктора в нашу общагу, но Вадик-кореец отказался хлопотать напрочь. Не простил он Вите те матрасы.
|
</> |