Восьмой дом. Продолжение 25

perebeia — 16.10.2025

ВЕСНА-ЛЕТО 1986

Я радовалась, что установка мы теперь чужие так хорошо действует. Никаких вернись штаны нашлись. Ни звука об этом. Я напевала про себя романс Уйди и навеки забудь, дороги у нас разошлись, устала, хочу отдохнуть, прости и без гнева простись и так далее. Но Митя его и так прекрасно слышал. И только я успокоилась – вызывает на разговор. Причем свидание назначает, хотя к детям ходит регулярно, и меня видит. И разговор ведет совсем не так как всегда на эту тему. Ничего похожего. Домой не просится. Все понимает. Но жить без меня таки не может. Свиданий просит. И о любви говорит так, как никогда раньше. То, что мне хотелось бы услышать раньше, всегда, то, что любой женщине хочется услышать.

Я думала, как хорошо, что не заводит речь о совместной жизни. И почему бы нет, уж лучше, чем любовников заводить. И его может удержит от срывов, а может и правда все еще будет хорошо, когда-нибудь. Когда Маша замуж выйдет например. Эти полгода он вел себя идеально практически. Все выходные с детьми. Благородно выписался из квартиры, пальто выкупил, как и обещал до развода, которое я в долг взяла дорогущее. Сам в чем из дому ушел ходит.

Я посоветовалась с разведенной подругой. С мамой. Все одобрили. Тогда я советовалась, да, потому что ситуация была для меня совсем непривычная, как в чужую страну попала. В общем, взяла бывшего мужа в любовники. Мама была сообщницей, забирала детей в дни наших встреч.

Но первая же встреча причинила только новую боль. Неожиданную и очень сильную. Я не смогу объяснить почему. Мы не годы же поврозь прожили. И виделись каждую неделю. Но вот остались вдвоем, и оказалось, что это не те двое, которые прожили вместе 15 лет. Нет, не так уж сильно мы изменились, хоть и пережили достаточно. Не в этом дело. Просто мы так тесно переплетясь жили, что скорее чувствовали друг друга, чем знали. Мои переплетения уже сильно порвались, я чуть, но отодвинулась. И я видела его с другой точки, чуть подальше, больше в фокусе. И это был не он, не тот Митька, не находила я его, не чувствовала. И мне почему-то было страшно. Как в том рассказе Брэдбери, где на землю прилетели марсиане какие-то в виде давно умерших и потерянных родственников, самых близких. Их привели в дом, радовались, и только ночью почувствовали что-то чужое, инопланетное. Мне было страшно как им. Потому что я начинала понимать, что того, с кем я жила, никогда не было. Я почти все выдумала. Вряд ли муж чувствовал то же. Он только спрашивал – почему ты плачешь. Наверное, думал, что от счастья.

Утром все как-то притихло, растаяло. Мне уже было жалко Митьку, торопившегося скорее смыться до возвращения детей, чтобы потом снова вернуться на свидание к ним. Я не могла сказать ему – я ошиблась, не надо этих встреч. Он был такой радостный, видно было, что у него гора с плеч свалилась, он полон надежд на будущее и счастлив совершенно.

Я думала опять. Решила, что мои чувства и эмоции не главное. В следующее свидание я ему сказала, что раньше чувствовала нашу связь как прочный канат. И так оно и было, пока ты не начал его дергать и рвать ниточки. Ниточек этих не так много осталось, но они есть. И только от тебя зависит, обрастут ли они новыми, или порвутся и эти. И даже если все пойдет в сторону утолщения, это не так быстро, как порвать. Во всяком случае, у Маши выпускной год в школе, поступление в институт, никаких сюрпризов в виде снова сошлись ей не надо. Достаточно нервов надергали девчонке. Обойдемся свиданиями. На том и порешили.

Летом мы поехали с ней в задуманную поездку в Москву и Ленинград. Как мне хотелось все ей показать! Одной уже никуда не хотелось ехать. А с ней – совсем другое дело. Денюшек прикопили, сколько смогли, дорога бесплатно. С мужниного завода самолеты небольшие грузовые летали в Москву и вообще куда надо, военный завод-то. Ну и людей возили иногда. Муж договорился, мы и рады, что сэкономим на дороге. А летали они из Максимовки в Быково. Туда мы летели на каком-то более-менее самолете, даже с сиденьями, такой грузопассажирский. Летели, правда, больше трех часов, и потряхивало. Вот назад… ну это потом.

По Москве мотались. Как здорово было на все Машиными глазами смотреть. Я поняла тогда, какая радость взрослеющие дети. Все заново пережить с ними и разделить, увидеть заново мир их глазами. И мне хотелось все ей показать, всю исхоженную мной Москву. Покормить в лучших ресторанах. Купить то, что у нас не достать. Наверное, я даже переусердствовала и замотала совсем бедную Машу. Чуть в голодный обморок она у меня не упала, пока ждали очереди в Пекин. Там конкурс Чайковского питался и все никак наесться не мог. Пришлось кормиться в столовой в той же гостинице, без очередей. Утку по-пекински так и не попробовали.

Мы съездили на день в Ленинград. Приехали на рассвете, и сразу пошли к Эрмитажу. И сумели попасть даже в алмазный фонд, там как раз очередь только собиралась. За нами в очереди стояла американка. Что-то объявили по радио, а она не понимает, и стала спрашивать, не говорит ли кто по-английски. Я Машу толкаю – а она боится. Хоть и в английской школе, но все равно не уверена, какому там английскому учат, вдруг не поймет ее настоящая американка. Но все же робко ей перевела. И они даже поболтали немножко. А когда мы отошли, Маша чуть не прыгала. Мама! Я все поняла, что она говорила! И главное – она меня поняла! Вот, Маша, когда твой первый опыт переводчика состоялся)

Не помню, где мы гуляли после Эрмитажа. По Невскому наверное. К вечеру поехали по Неве. Я много раз была в Ленинграде, но всегда зимой. И не нравится он мне, хоть убей. Москву люблю, а его – нет. Думала, уж в белые ночи, может, разгляжу и полюблю. Как раз июнь был. Но нет, так и не полюбила. Можно было остаться там на пару дней, было где остановиться, но не остались. В пять утра, в светлых сумерках белых ночей, мы снова уехали в Москву.

С покупками в Москве нам везло. Все купили, что собирались. Даже французские зимние сапоги шикарные. Или это в следующую поездку? Век не забуду их. В последний день накупили продуктов – колбасы, мяса, ничего же этого в Уфе не было тогда. Нас должен был встретить какой-то мужик у метро и везти в Быково. Еле мы доперли свой багаж туда. Встретились, загрузили узлы и чемоданы в машину к мужику, едем в Быково. Самолет не готов. Чинят его. Подождать велели. Поехали к мужику домой, он там где-то рядом жил. Ждем. К вечеру уже становится ясно, что сегодня не полетим. Оставили багаж у мужика, позвонили, обрадовали родственников, что возвращаемся. Переночевали, утром снова туда же. Мясо течет, жара жуткая, но еще живое, мужик догадался в холодильник засунуть. На этот раз летим, ура.

Самолет мне сразу не понравился. Маленький какой-то. Да еще чинили. И пустой. Сбоку какое-то сиденье присобачено, типа диванчика небольшого. А посередке трубы какие-то лежат. Взлетели. Трясется весь, ныряет, низко летит, все видно на земле. Очень мне хотелось, как двухлетнему Митеньке по пути в Севастополь, сказать – нет-нет, Оленька не полетит, откройте двери. Но поздно. Летим. Самолет трясет, и мы трясемся от страха. Трубы эти катаются по салону туда-сюда, чуть посильнее тряхнет – и придавит. Здоровенные такие трубы. Вдруг выходит из кабины мужик в одних плавках, спросить, не хотим ли мы пить. От самого разит как из винной бочки. И стакан вина в руке. Нет, говорю, не хотим. И вам не советуем, хотелось бы приземлиться все же. А, не бойтесь, штурман сажать умеет если что, а он не пьет. Так и летим. В надежде на штурмана если что. Наконец, Уфу видно, Белая уже внизу блестит. 

А навстречу нам туча грозовая. И молнии из нее так и летят, так и летят. Красота неописуемая! Но это когда вспоминаешь конечно. В тот момент не до красоты было. В голове одни мысли – ни фига себе показала дочке Москву. Да чтоб я еще раз на таком самолете! Только бы сесть, только бы сесть!

Не знаю уж, штурман, или летчик у них был какой трезвый, но как-то мы от этой тучи крутым виражем отвернули и облетели ее. Чуть ноги нам этими трубами не придавило. Но все же сели. И тут откуда-то из хвоста вышел еще один пассажир. Какой-то парнишка с нами летел оказывается, его за трубами не видать было. Никогда не забуду, какие у него были глаза! Дикие совершенно от страха. Как из пожара выскочил. И скорее на выход кинулся. Ну, мы не лучше наверное выглядели.

А Маша потом часто на этих самолетах летала на каникулы и с каникул из Москвы. Привыкла. Хочется скорее про эти времена писать, но никак я не покончу с печальными, что ты будешь делать:) Скорее бы этот год кончился:)

Сохранено

</>

Восьмой дом. Продолжение 25

ВЕСНА-ЛЕТО 1986 Я радовалась, что установка мы теперь чужие так хорошо действует. Никаких вернись штаны нашлись. Ни звука об этом. Я напевала про себя романс Уйди и навеки забудь, дороги у нас разошлись, устала, хочу отдохнуть, прости и без гнева простись и так далее. Но Митя его и ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

cristensald

Домашний интернет от «Мегафона»: актуальные тарифы и выгоды

gmorder

Стоит перенять в такси

kladovayasolnca

А мне ещё и петь охота...

lemming809

Без названия

mishemplushem

Колокол. — Кронштадт, глава 2

sewer93

Трамп что-то знал ...

a_yagujinsk_20

Из недавнего

zakir5535_3

Мельница Штакеншнейдера. 10/30

your_food_today

И бисквит, и кекс

• Ранее
• Архив