Восьмой дом. Продолжение 20

perebeia — 13.10.2025

Первым приехал Сережа. Он у нас совсем незадолго до этого появился в друзьях,  Валера его привел, он был одним из его учеников, которых он опекал. Такие всегда были. И звали его студенты папочка. В редакцию к мужу устроили его для начала. Теперь он давно не мальчик, работал в милиции в пресс центре, вел передачу по местному ТВ, сделал хорошую карьеру, при чинах и все такое. Но все тот же чудесный Сережа. А тогда был юным очаровательным мальчиком. Из хорошей семьи, воспитанный, чистый, порядочный – ну, словом, прелесть, что за мальчик. Впрочем, и повзрослев  таким же остался. При встрече также улыбался как родной во всю душу. Последний раз виделись с ним на похоронах его отца. А Сережа умер от ковида, совсем молодым еще. В голове не укладывается.

Этому Сереже дали мой адрес в общежитии на крайний случай, если вдруг не застанет знакомых, у которых должен был остановиться, или еще какая незадача. И незадача случилась, не застал он знакомых, не состыковался, и пришел под вечер ко мне. Ну, переночевать устроить в общежитии всегда не проблема. А тут дама наша лесосибирская уехала как раз, переобувшись наконец в сапоги, раскладушка освободилась, и как раз влезла в кухню. Попили мы чайку, раскладушечку разложили Сереже, он пошел умываться на ночь, и вдруг моя юристка собирает свою постель и идет на раскладушку в кухню, бормоча при этом – я все понимаю, разве я не понимаю! Я за ней, тащу ее обратно – с ума сошла, он мне в сыновья годится, он у мужа моего работает! А она только подмигивает и твердит свое – я всеее понимаю, все! Выходит Сережа из ванной, а место его занято. Перепугался страшно, может, решил, что это я все затеяла. Сидим, смотрим друг на друга и не знаем, что делать. Ну не спать же в одной комнате как дураки! И тут меня осенило. Пошла на кухню и сказала юристке, что она старая дура. Что это жених моей дочери и будущий зять приехал. Это ее проняло наконец. Подхватилась – ой, прости, ой, я дура такая! Водворились все по местам, но Сережа небось вздрагивал,  бедный, как в туалет кто шел. Нападения боялся наверное, кто их, этих теток, поймет, что от них ждать. Вот такого сраму я натерпелась. 

К счастью, на следующий день Сережины знакомые нашлись, и он съехал к ним. А зато ко мне приехала Неля. С нашей работы. Мы с ней на почве любви к театру и кино подружились. Она прямо киноманка была. И театроманка заодно. 

Мы заранее договорились, что она возьмет отгулы и приедет на недельку, по театрам походить. Я плохо представляла, как мы с ней попадем в театры на хорошие спектакли. Я уж совалась в кассы – бесполезно конечно. Но мы везде попали. Прямо в первый же день. И в каждый последующий. На Таганке так даже два спектакля подряд смотрели – дневной и вечерний. И вот тут я загуляла наконец! Ах, как мы с Нелькой провели эту неделю! На занятия я сходила пару раз, и то не до конца высидела. Какие там занятия! С утра мы отправлялись по магазинам. Неле тоже надо было что-то купить, но она магазины ненавидела. Так, похватала что-то, и ладно. Много времени это у нас не отнимало. Потом мы гуляли и выбирали, где пообедать. Прага, Россия, Узбекистан, Арагви – что ближе. За обедом мы выпивали пару рюмок коньяка или водки, настроение делалось вообще сказочное, и шли опять гулять по Москве. Периодически заходя в кафе посидеть, отдохнуть, выпить кофе и бокал вина. То есть пьяными мы ни разу не были, но находились весь день в приятном настроении и той степени веселья, какую и призвано вызывать винопитие и для чего он и предназначено. Ближе к вечеру мы шли в театр. Причем на тот спектакль, который выбрали, а не куда можно попасть. Неля придерживалась твердого убеждения, что два билета лишних всегда найдутся. И они всегда находились! Всегда! И даже без переплаты. Такие чудеса. А иногда они находились прямо в кассе. Неля большой мастер убеждать кассирш, что если есть еще два билета, то они непременно должны достаться ей и больше никому. Мы даже Юнону и Авось посмотрели. Правда, сидели на ступеньках где-то наверху, но посмотрели! Но в основном мы сидели впереди и были такими благодарными зрителями, так отбивали ладоши, что Юрский поклонился лично нам, глядя прямо в глаза, Смирнитский подмигнул, а Яковлев, который по ходу пьесы выходил в центр зала, где мы и сидели, пару раз глянул на меня, выйдя из роли на минутку, и Нелька все толкала меня в бок – гляди, гляди! В общем, мы были совершенно счастливы! 

В антрактах мы тоже пили кофе и коньяк, или вино. После спектакля покупали себе что-нибудь на ужин и бутылку вина. Девочки ждали нашего возвращения. Мы так сияли счастьем, что им тоже хотелось приобщиться. Мы ужинали все вместе, выпивали вино и даже пели песни. Потом мы с Нелькой ложились валетом и засыпали как младенцы. А с утра начиналось все сначала. 

В один из вечеров пришел Сережа, выполнивший свое задание, принес вина, попел с нами. Назавтра он уезжал, и я должна была отправить с ним то, что успела купить. А успела я много как ни странно, огромный чемодан и маленькую тележку. Ему тоже нужно было что-то купить, договорились встретиться с утра, закинуть чемодан в камеру хранения и отправиться за покупками по Бермудскому треугольнику. Был уже май, с утра светило солнце, и я решила отправить домой надоевшее пальто и переодеться в плащ. До вокзала мы перли все эти тюки с Нелей, и мне было жарко. Но как только мы все сдали и вылезли в первом углу треугольника, солнце скрылось, пошел снег и ударил просто мороз. А под плащом у меня было мое лучшее платье из плащевки, то есть, считай нагишом. Мы побегали по магазину, прикупили что-то, поехали в Ядран. Там было пусто, мы вышли и собирались ехать куда-то дальше. Сережа с Нелькой были одеты тепло, не мерзли, и даже лопали мороженое, а я стучала зубами и синела на глазах. Вдруг Сережа сказал, чтобы мы его подождали, одну минуточку. Мы решили – в туалет пошел. Ждем, ждем, я все синею, злюсь. Наконец выходит и машет нам – пошли. И куда-то твердым шагом заворачивает во двор. Мы ничего не понимаем, но идем. Заворачивает Сережа в подъезд, мы кудахчем – куда? зачем? но все же идем за ним. В подъезде Сережа достает из кармана бутылку водки и стакан. 

- Вы как хотите, Ольга Наумовна, но я перед начальником за вас отвечаю. Ну что я ему скажу, если вы до пневмонии со мной находитесь? 

И наливает полстакана водки мне. Пока я приходила в себя от неожиданности, Неля достала колбасу, купленную на ужин. Закусить-то надо. Порезали ее пилочкой для ногтей. Ну что, пневмонии я не хотела. Выпила. Ну и остальные тоже за компанию. Нелька хохотала и спрашивала – ты можешь вспомнить, когда последний раз водку в подъезде пила? Я не могу. Я тоже не могла. Потому что вообще не пила в подъезде. Это был первый опыт. Но согрелась я моментально. Ни в какой магазин мы конечно не поехали. А поехали обедать в Прагу. Там выпили еще коньячка, Какой-то мужик с соседнего столика уже строил мне глазки и только и ждал, когда заиграет оркестр, чтоб танцевать и знакомиться. Сережа вызвал его в коридор, потому что опять исполнял долг перед начальником, моим мужем, и не мог допустить не только пневмонии, но и чтобы всякие тут жене начальника глазки строили. Но все обошлось без драки, и мы отправились на Казанский. Первым делом я вытащила свое пальто и облачилась в него. Потом мы весело ввалились в Сережино купе, водрузили мой огромный чемодан, плюс маленькую тележку, а все, что успели накупить сегодня, сложить было не во что, так что вывалили просто на полку бедному Сереже. Но он все довез, ничего не потерял. Сережин сосед по купе обрадовался веселым попутчикам, но мы его разочаровали, что едет один Сережа. Выпили остатки водки все вместе на дорожку и долго махали им в окно. Это был незабываемый день. Мы с Нелей долго его вспоминали. Выпить водки в подъезде нам с тех пор не доводилось.

Вскоре уехала и Неля. Последние дни пришлось заниматься и сдавать какие-то дурацкие зачеты и курсовые. Я соскучилась по детям и дому. Считала дни до конца курсов, как в пионерлагере.

1985 Июнь-август. Я принимаю важное решение

Еще когда я была на курсах, со мной что-то важное произошло.

Семейная лодка еще не разбилась о быт:)

Передо мной была Москва и полная свобода. И в голове само собой всплывало – свободна и невидима. И не надо со страхом ждать вечера и возвращения мужа – плюнет, поцелует, наорет, к сердцу прижмет... И можно идти куда хочу. И даже готовить, убираться – ничего не надо. Свобода! И так целый месяц! Наверное, я этих сокурсниц терпела, потому что привыкла терпеть, забыла, как живут без этого. И вдруг ощутила свободу и такую радость, как в детстве, когда каникулы.  Но тут же вспомнила про дом, про детей, и стало стыдно. Как там они? Вдруг терпят то, от чего я избавилась? Позвонила маме. Дети у нее. Подробностей говорить и расстраивать не стала, да и так все понятно. Но дети там и можно не волноваться, у них тоже каникулы. 

И вдруг мои мысли пошли дальше. Ведь эта тяжесть, этот гнет, который все мы чувствуем – все только от одного человека. И он не изменится. А можно жить всегда так, как сейчас, всегда, разогнуться, дышать полной грудью, радоваться жизни. И я поняла, что разведусь с ним. Тогда впервые точно это поняла и вздохнула с облегчением. Решение принято. Но во мне все еще сидел этот страх - одна с маленькими детьми. Я все еще думала, что это невозможно трудно, хуже, чем даже с любым  мужем. И я поставила себе срок - потерпеть еще пять лет. Потом подумала, и решила, что хватит трех. Как раз Маша кончит школу, поступит в институт, Митя перейдет во второй класс. Три года можно потерпеть. Буду вычеркивать дни из календарика и ждать. Мне стало легко. Я была счастлива и спокойна. Каждый день после занятий, а то и сбежав с них, я отправлялась бродить по Москве. Просто так, без всякой цели. Я исходила все улицы и переулочки в Центре. И не могла наглядеться на них. И я в самом деле была как бы невидима. В Москве никто ни на кого не обращает внимания. Знакомых тут не встретишь. И я бродила в толпе и как бы совсем одна. Мурлыкала про себя песенки и была счастлива, как давно не была. 

Дней за 10 до конца курсов звонил муж. Как-то раздобыл телефон общежития и добился, чтобы меня позвали к телефону. Я на негнущихся ногах бежала по лестнице, и только всполохи в голове: Маша? Митя? Родители? Но он сходу успокоил, что все живы и здоровы. Просто он очень соскучился и не может больше ждать, никак не может! Просто истерически кричал. Приезжай, бросай все, немедленно приезжай, я больше не могу без тебя. Или хочешь - я к тебе приеду? Вот прямо сейчас поеду в аэропорт и приеду. 

Сначала я встрепенулась навстречу, и сердце уже кровью облилось от его страданий. Но быстро опомнилась. Ученая уже была. Сказала совсем не то, что он ожидал услышать.

- Что ж ты такого на этот раз натворил, что сам себе противен и жить тошно? И я должна немедленно приехать тебя утешать? Нет. Я приеду через 10 дней, когда кончатся курсы. И ты не приезжай. У меня экзамены и не до тебя. 

Истерика как-то мигом прошла и призывов больше не последовало. 

Домой я летела с тоской по детям и с тоской от всего остального, что меня там ждало. И все твердила про себя – три года, три года...

Дома рассказала мужу, какой анекдот вышел с Сережиной ночевкой. 

- Так я тебе и поверил, что у вас ничего не было, - сказал муж.

Я даже не смогла ничего ответить. Какой-то ком грязный встал в горле, и я не могла его ни проглотить, ни выплюнуть. 

Три года, три года, выстукивало в голове. Время пошло.

Вот ведь какие времена были дремучие. Месяц в Москве и ни одного фото. Это фото в следующий приезд, после развода уже,  с Машей ездили. Или когда она уже училась там, мы с Митюшей приезжали? А Митя тогда где? Не помню.

Неля.  Потерялись с ней давно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

domitianus

Консольные столики: стильные акценты в интерьере

verybigfish

Украдены горы всего из России, но это всё было и есть ненаше - Всё уже украдено

foto_history

Осень 77 в Калининграде

royal_news

Третий - не лишний

severr

Гулаг для президента

colonelcassad

Система обязательного сканирования личных сообщений

royal_news

Кто на снимке: ваши варианты

wetfield

Жёлтая пора — золотая Осень на ВДНХ

new_rabochy

Юлиус дал мне миллион долларов: что с ним делать?

• Ранее
• Архив