"Виварий" (продолжение еще одно)

Глава 8

"Когда для выбора имеются два пути, выбирай тот, который ведет к смерти"
          "Хагакурэ" 

Тропами тайными, ночными,
При свете траурной зари,
Придут замученные ими, 
Над ними встанут упыри!   

Глава 9

Вот уже две недели Фома Филин томился в подземной темнице, именуемой "виварием", вместе с парой десятков других таких же горемык, угодивших в цепкие лапы студентов. Жил он в клетке, сваренной из стальных прутьев в два пальца толщиной, на пол которой была брошена охапка соломы. Солому эту время от времени меняли надсмотрщики, носившие название "лаборанты", они же в здоровенном чане варили обитателям вивария густейшую перловую кашу на завтрак, обед и ужин. Эти же самые лаборанты время от времени выволакивали кого-нибудь из клетки и куда-то уводили. В такие моменты Фома больше всего мечтал стать невидимым. Соседом его по клетке был тот самый Вано, чьим "кольтом" соблазнился Филин в кошмарную ночь. Однажды в виварий явился уже немолодой мужичок с пронзительным взглядом, долго бродивший среди клеток и рассматривавший их обитателей.
- На хронический кандидата подбираете? - сдержанно поинтересовался один лаборант. Мужичок молча кивнул, взгляд его скользнул по сжавшемуся от ужаса Фоме, но остановился на бывшем участнике "разборки".
- Подойдет.

Не сказав более ни слова, незнакомец ушел. Лаборанты принялись извлекать Вано наружу. Тот, обезумев от страха перед предстоящим, судорожно вцепился волосатыми пальцами в прутья клетки и заорал во всю глотку:
- Нэт! Нэ надо! Нэ хочу! Нэ убывайтэ!
- Закрой хлебало, дурень, - увещевал его самый крепкий лаборант, отдирая его пальцы от металла, - Слышал ведь, что ЗэКа сказал: на хронический опыт пойдешь!
Но Вано продолжал горланить, так что в приоткрытую дверь заглянуло несколько любопытных, и насмешливый девчоночий голос осведомился:
- Что у вас, мальчики, бунт на Колыме?

...Возвратился Вано, весь утыканный стеклянными трубками, из которых время от времени что-то капало. Филин, имевший привычку прислушиваться к разговорам, уже знал, что они называются "фистулы". При виде такой жуткой картины его душа ушла не то, что в пятки, а куда-то вообще ниже уровня пола.Один из лаборантов, конвоировавших Вано, вернулся с забинтованной рукой.
- Чуть палец не оттяпал, чурка ё...ная, - объяснял он шедшему рядом совсем юному пареньку, - А сам, пидор горбатый, зубы не чистит! Теперь, по идее, надо в больницу хилять, от столбняка колоться. Значит, Утопленник, подежурь нынче за меня, после сквитаемся. Если ЗэКа заглянет...
- Кто? - не понял его молодой спутник.
- Завкафедрой. Если заглянет, объясни ему, как есть. А если эти пидо... прости, Катя, я тебя не приметил... нет, это не намек, что ты подобна слону... в общем, если эти лица пассивно-гомосексуальной ориентации станут рыпаться, во-он в углу дрын стоит, как ё... шваркни, то есть, им по чайнику. Я знаю, ты у нас гуманист, мозги не вышибешь. Ну, я почапал!

Постепенно, по мере приближения ночи, из вивария разошлись все, кроме его постоянных обитателей и новенького, который смотрел на них с любопытством и сочувствием. Каши он по неопытности отвалил щедро, едва ли не двойную порцию. Потрясенный неожиданной добротой, Фома Филин рискнул к нему обратиться:
- М... молодой человек, а вы к нам это... надолго?
- Не знаю, рассеянно отвечал тот, - А впрочем, все мы на свете ненадолго, вся наша здешняя жизнь есть лишь приготовление к вечности...
- Вот, вот, - поддакнул Филин и всхлипнул, слегка расчувствовавшись.
- Да, брат мой, - продолжал парень, - Все мы предстанем перед господом, и он спросит с нас за все наши дела... думал ли ты об этом, брат мой?

Так и началось их странное знакомство. Новенький часто дежурил по ночам, и эти ночи для обреченного населения вивария были праздниками. Уплетая кашу, они слушали чтение Библии в исполнении странного лаборанта и нередко вместе с ним молились перед иконкой, которую он приносил в кармане своего белого халата. А потом и сами перешептывались: "Да-а, бог-то, он все видит, он им потом задаст, сукам! Он за нас отплатит!"
Особенно новенький - его, как выяснилось, звали Степаном - подружился с Фомой Филином.Они вели долгие беседы о жизни, вспоминали прошлое. Фома уже в открытую проклинал извергов-студентов, Степан соглашался, что они не смогут без конца попирать божеские установления и человеческие законы.
- Фома! - шепотом спросил он однажды, - Ты бы хотел отсюда вырваться?
- Чё? - опешил Филин, - В натуре?
- Да! Но обещай, что ты со мной вместе пойдешь в ментовку и там все расскажешь. Поклянись в этом именем господа!
- Да я... Да хоть куда! - таким же горячим шепотом обещал экс-бич, - В ментовку, так в ментовку! Все им расскажу, и пусть мусора всех этих гадов повяжут!
- Пусть! - воскликнул Степан, - Пусть суд юридический разразится над их головами прежде суда божеского!

Фома замялся, подумал несколько секунд и добавил:
- Слышь, Степа, дело-то такое... Без пушки может не выгореть... Слушай, чё скажу. Есть поляна, там этих пушек навалом лежит. Найти ее вот как можно...