Вирджиния Вулф и «Половое воспитание»

bookmatejournal — 01.02.2020

Netflix выложил второй сезон «Полового воспитания» — бесстрашного сериала о подростках и сексе. В кадре регулярно мелькают книги — в том числе влиятельное эссе Вирджинии Вулф «Своя комната», которое в 2019 году вышло на русском в переводе Дарьи Горяниной («МИФ»). По просьбе Bookmate Journal Дарья рассказывает, почему этот текст остается актуальным и спустя 90 лет после первой публикации.

Образ персонажа в художественном произведении складывается из мельчайших деталей — они-то и придают характерам глубину и достоверность. В одном из кадров второго сезона великолепного британского сериала «Половое воспитание» мелькает стопка книг на прикроватной тумбочке главной героини Мэйв Уайли — предприимчивой и начитанной старшеклассницы с ярко выраженными феминистскими взглядами. Ее круг чтения соответствует: Мэйв читает «Эмму» и «Гордость и предубеждение» Джейн Остен, эссе «Своя комната» и издание дневников Вирджинии Вулф, «На новой земле» Джумпы Лахири и «Сайлес Марнер» Джордж Элиот. Неплохой набор для изучения истории феминизма через литературную призму, и особенно важным в нем кажется эссе Вулф — одно из первых высказываний о роли женщины в обществе и литературе.

«Своя комната» увидела свет в 1929 году, то есть уже более 90 лет назад. Эссе было написано по материалам двух лекций о женщинах и художественной литературе, которые годом ранее Вулф прочитала перед студентками женских колледжей Кембриджа — Ньюнхема и Гёртона. К тому моменту, как Вулф пригласили выступить, у нее уже было опубликовано несколько книг, и студентки пришли, чтобы послушать прославленную писательницу. Однако вместо набора фактов они — а вместе с ними и мы, читатели, — получили возможность проследить за ходом ее мысли. «Пусть слушатели сами делают вывод, видя все предрассудки, страхи и недостатки докладчика», — пишет Вулф.

Лекции были опубликованы в виде книги из шести глав. Нелицеприятное высказывание о положении женщин, женском образовании и истории женщин как субъектов и объектов литературы было довольно смелым для того времени. Впрочем, темой феминизма писательница интересовалась с детства, хотя само слово «феминизм» тогда только начинало свою жизнь в английском языке: первое его употребление в англоязычном тексте задокументировано в 1894 году. В своих дневниках Вулф писала, что в 15 лет прочитала двухтомник «Три поколения англичанок» и решила написать собственную «Историю женщин». Этот монументальный труд так и не был закончен, но, возможно, именно тогда юная Вирджиния впервые задалась вопросом, который впоследствии сделала предметом своего эссе: если львиная доля мировой литературы прошлого посвящена женщинам, почему же в ней почти не слышно голосов самих женщин? И что нужно, чтобы они зазвучали?

По мнению писательницы, ответ предельно прост: чтобы творить, женщине нужен собственный доход и своя комната — место, где она могла бы работать, хотя бы некоторое время не отвлекаясь на невидимый и бесконечный домашний труд. Знакомо, не правда ли? Многие мысли в этом эссе вызывают внутренний отклик — и чувства от этого узнавания, скажем так, смешанные. Казалось бы, за последние 90 лет изменилось многое и мир стал совсем другим. Приглядевшись, мы понимаем, что рассуждения о патриархальном обществе и постоянных попытках одернуть женщин, поставить их на место кажутся неприятно актуальными.

Кстати, у самой Вирджинии своя комната впервые появилась только в 22 года. В отличие от братьев, она так и не получила формального образования и всю жизнь стыдилась этого: в эссе Вулф называет себя «необразованной англичанкой». Она смогла всерьез заняться литературой только после того, как обрела независимый доход. В общем, описываемые ею тяготы женского положения были знакомы самой писательнице не понаслышке, и к тому моменту, как она выступила в Кембридже, все более заметным становилось отсутствие женщин в литературной традиции, музыке, живописи. С чем это связано и что может значить для будущих поколений?

Вплоть до XIX века искусство было практически недоступно женщинам, пишет Вулф. Они не получали образования, почти не могли свободно передвигаться, все их имущество принадлежало мужчинам (напомним, что закон о праве женщин на собственность был принят в Великобритании в 1880 году, а право голосовать женщины получили только в 1918-м), и все их время уходило на домашнюю работу, бесконечные роды и воспитание детей. Если какой-то талант и преодолевал все эти препятствия, судьба такой женщины почти наверняка была печальна. Яркий эпизод эссе — история выдуманной Вулф сестры Шекспира, которая была так же талантлива, как брат, и так же любила театр, но при попытках пробиться наталкивалась лишь на смех и издевательства.

Идея о необходимости своей комнаты и собственного дохода, таким образом, оказывается совершенно не метафорична. Вулф рассказывает о том, что у писательниц прошлого буквально не было физической возможности писать, и вспоминает, что Джейн Остен, к примеру, работала в гостиной и прятала рукописи каждый раз, когда в комнату кто-то входил. Тут можно было бы возразить, что ей все же удалось закончить свои книги. Однако к мужской работе в схожей ситуации относились бы с почтением. Остается только догадываться, как расцвело бы творчество Остен в плодотворной обстановке — будь у нее возможность закрыть за собой дверь. Кроме того, ошибочно полагать, что в условиях такой борьбы за творчество с дистанции сходили самые слабые, а остальные лишь становились сильнее.

Искусственные ограничения не повышают ни количество, ни качество гениев. Великим творцам нужен подлесок.

Много веков мужчины писали о женщинах, изучали их пристально и пристрастно. Литературная героиня прошлого в изображении мужчин наделена самыми невероятными качествами: божественной красотой, ангельской добротой или, напротив, сатанинским коварством. Благодаря ей движется сюжет, но сама она — плоская картонная декорация. Реальные женщины меж тем права голоса не имели. В результате на свет рождается удивительный образ: повелительницы сердец, на деле совершенно бесправной, властительницы дум — в реальности нищей, безголосой, запертой в спальне. Нелепая химера вроде гусеницы с орлиными крыльями, саркастично замечает Вулф. В другой главе она пишет: «До Джейн Остен все великие героини не просто появились на свет из-под мужского пера, но и упоминались только в связи с мужчинами». А что, если женщины заговорят друг с другом своими голосами и даже — о ужас — не о мужчинах? Что, если они, например, будут работать вместе? Вулф цитирует современный ей роман Мэри Кармайкл, в котором две героини, Хлоя и Оливия, вместе работают в научной лаборатории и становятся подругами. Хлое нравилась Оливия, говорится в романе. Оливия понравилась Хлое впервые за всю историю мировой литературы, ехидно добавляет Вулф. Сложно не вспомнить здесь тест Элисон Бехдель, который Вулф практически изобрела за полвека до его появления — и заодно добавила сапфическую нотку в свое повествование, но так, чтобы к ней невозможно было придраться.

Вулф вошла в историю как апологет модернизма, одна из создателей стиля «поток сознания». Считается, что ее художественные произведения сложны для восприятия, что в них надо вчитываться. Ее эссе, напротив, читаются на одном дыхании. Прозрачный и ясный текст напоминает сложнейшую архитектурную постройку, в которой так много света и воздуха, что купол словно парит над землей и вы не сразу понимаете, какой огромный труд мысли стоит за этой иллюзорной легкостью.

Ошибочно было бы предполагать, что некогда прочитанные в женских колледжах лекции интересны только женщинам. Можно ли вообще представить хорошую литературу, от чтения которой выигрывает только один пол, — вопрос сомнительный. Почему же мужчинам не стоит бояться Вирджинии Вулф? Талант, пишет она, невозможно взвесить, словно сахар и масло, а значит, нельзя определить, какой из полов талантливее.

Борьба за равные права, как обычно, выгодна всем категориям участников. За прошедшие десятилетия многие из описанных Вулф проблем стали общими для мужчин и женщин — об этом знает всякий, кто пытался заработать на жизнь сочинительством или переводом.

Если вдуматься, то простой и понятный тезис Вирджинии Вулф хорошо ложится в самосберегающую повестку последних лет. Авторы современных психологических статей и книг совершенно справедливо советуют читателю не корить себя за бездействие, не убедившись сперва, что путь к действию свободен. В самом деле, нет смысла ругать себя за то, что манкируешь пробежками, если на ноге гипс или кандалы.

Чтобы творить, нужно хоть иногда ощущать свободу. Можно только пожелать всем нам той свободы от внешних преград, о которой среди прочего пишет Вулф. А ее воодушевляющее высказывание о необходимости бороться за свои права и менять мир вокруг себя дарит читателям внутреннюю свободу — и бесконечное вдохновение.

Оставить комментарий

Популярные посты:

diadumenianus

Что такое инвестиционные монеты и для чего они нужны

antitrole

Странности "строительства" башни-руины в Царском селе.

colonelcassad

Техническое.02.04.2024

mevlevi

рассвет

new_rabochy

Детских могилок не нашли, но церквушки сожгли.

matsam

Вопросы

eto_fake

Как так можно то, а? :-)))

tytgrom

По сугробам в магазин. 16-12-2023

yuripasholok

Финиш

• Ранее
• Архив