Вчера стала свидетельницей эпичного спора о том, кем были женщины в 90-е. Стандартная точка зрения, которую, думаю, поддержит большинство – женщины были той стабилизирующей силой, которая позволила расползающейся во все стороны реальности не развалиться окончательно. Находящиеся в сознательном возрасте женщины, матери – это были жрицы выживания, а вовсе не «жрицы любви».

Где-то было получше, где-то похуже. Совсем туго приходилось тем, кто работал на градообразующем предприятии, которое в итоге закрылось. Тем, чьи учреждения получали федеральное финансирование, грозила «честная бедность». Единицы пробивались на уровень повыше – как правило, те, кто работал в торговле, в бизнесе. Но непросто было всем. И, тем не менее, я помню тех женщин не только усталыми и замотанными. Я помню, что было в них и милосердие, и свет, и даже какая-то внутренняя высота, пробивающаяся через скорлупу бедности. Какой-то особый дар держать высочайшую умственную и моральную планку не благодаря, а вопреки. К сожалению или к счастью, такой интересный период жизни я встретила в очень юном возрасте. Тогда никакой рефлексии не было, а был лишь хоровод сменяющихся лиц вокруг. Вот брошенная мать троих детей, пытающаяся шитьем заработать копейку и поднять их на ноги. Вот скромная учительница в зашитых колготках. Вот молодая мамочка-соседка, которую опекает весь подъезд (такие же преданные когда-то женщины)… Я росла в довольно интеллигентной среде, и конечно никакое гетерской деятельности вокруг меня и даже близко ко мне не велось, максимальная аморалка, которую я видела – это обвес в магазине или бабка с самогонным аппаратом. Но во вчерашнем споре о ней вспомнили.

Мол, женщины 90-х – это еще и проститутки, вдруг появившиеся в стране в промышленных масштабах. Это подружки дворовой шпаны, зависающие в подозрительных компаниях. Веселые обитательницы саун, я видел. И все это – их выбор.

Ну, что я могу сказать. Я была хорошей девочкой из благополучной семьи. И проституток увидела первый раз, когда мне было лет 7-8. Мы с мамой шли с рынка. Стоял лютый мороз, снег хрустел под ногами. А они в коротких юбках, в тонких колготках фланировали по своему маршруту, чтобы не замерзнуть окончательно. О роде их занятий сигнализировала ооочень открытая форма одежды и трехслойный яркий макияж, мощные начесы и шиньоны, которые, я надеюсь, хоть немного согревали голову. Их лица были уставшими и излучали какое-то явное неблагополучие и отчаянье. Они морозились в ожидании клиентов тогда, когда все живое замерзало. И меня тогда обуял прямо ужас. Пронзительное чувство жалости, которое делает это воспоминание ярким и через 30 лет.

Сейчас, когда, вспоминая о тех годах, люди в основном вспоминают героинь «Интердевочки», я вспоминаю их. Эта сфера в те годы была настолько закриминализирована, настолько там женщины были превращены в мясо, что думать об этом больно. Не думаю, что у многих там был сознательный выбор «профессии». Кого-то заставили, кого-то похитили, кого-то выставили на бабки, кому-то посулили сытость, а потом подсадили на вещества. Но итог-то был один – филиал ада в лапах отмороженной братвы. Это не вина этих женщин, это их страшная беда, из которой немногие вырвались живыми. Это целые женские кладбища, за которые никто не покаялся. И сейчас, в наши дни, ни для кого не секрет, есть целые караваны невольниц в этом «бизнесе». А тогда он весь был такой.

Подружки дворовой шпаны? Как правило, это тоже жертвы, выбравшие примкнуть к компании сильных, чтобы не страдать от всех подряд. Находившиеся там на очень странном положении – из их стакана никто не пил, например. Понятно, с чем и с кем ассоциации? Кто же выбирает такое добровольно? Я и сейчас-то не могу сказать, что это «профессия» в полной мере – потому что в основе такого выбора, пусть даже условно-добровольного, лежит травма. А тогда это реально было рабовладение со всеми вытекающими. Вспоминать об этом как о моральном выборе и виноватить может только тот, кто пытается обелить себя. Сложно признать, что тебя «обслуживали» не ко взаимному удовольствию, а потому, что иначе девочке могли бы сломать палец… Даже те, кто пришел туда условно-добровольно, далеко не всегда могли оттуда уйти…

Выбор… П-ф-ф… Выбор – это когда в любой момент можно не только войти, но и выйти.

Как вы считаете, много ли выбора было у тех женщин, кто встал на скользкую дорожку в 90-е?

Тем временем в телеграме - от чего в действительности защищают женщин мужчины? Мнение читательницы.