Валерий Алексеев повесть "Проект АЦ" (1978)

И так уж вышло, что повесть "Проект АЦ" я прочитал только сейчас.
И по хочу чтения брови мои лезли всё выше и выше, куда-то к затылку.
Я буквально офигивал, не веря, что подобный текст мог быть опубликован в СССР на рубеже 70-80-х.

.

Там сюжет, значит, такой.
Простой парень, неудачник, обожаемый мамой и презираемый всеми остальными, прочитывает странное объявление о приёме в какую-то спецшколу-интернат (а у него со старой школой всё настолько плохо, насколько это возможно) и просто по приколу звонит туда.
И его неожиданно принимают.
И спецшкола оказывается очень странной.
В ней у подростков воспитывают сверхспособности.
И герой в недоумении – у него-то никаких сверхспособностей нет...

.

«Проект АЦ» написан замечательно.
Точное изображение психологии подростка, умная, экономная передача всей гаммы колебаний эмоций, отношения с девочками, отношения с мальчиками — всё по высшему баллу.
Прекрасно закрученный сюжет, тонкости, типа влюблённости героя сразу в двух девочек...

Но вдруг!..
Всё кончается.
Как обухом по голове.
Автор деловито сматывает бечёвку, делает читателю ручкой, и чао-какао.
Вот когда я дочитал, я понял, каким образом это могло быть опубликовано: ни одна из сюжетных линий не была развита даже наполовину, ни одна загадка не была прояснена, ни одно из заряженных ружей на стенах комнаты так и не выстрелило.
В этой форме история про советский Анненербе, совмещённый с Лебенсборн, конечно, не вызвала у цензуры ни малейших возражений.
.
Примерно такой же эффект производит известная советская кинодилогия «Москва – Кассиопея» Ричарда Викторова, но эффект облома в «Проекте АЦ» сильнее, потому что замах (на рубль) и удар (на копейку) не разнесены на две части (на два фильма), а уютненько совмещены в небольшой книжке.

.

Похоже, что Алексеев наметил план повести, начал писать, разогнался на полную мощность, а потом отвлёкся, сходил попить чаю, вернулся, перечитал написанное, офигел не хуже самих читателей и быстро свернул сюжет, сообразив, что такая повесть в советской литературе 1979 года ни при каких обстоятельствах напечатана не будет.
.
https://alexander-pavl.livejournal.com/223949.html

.
Отрывок под катом
.

Журнальный столик, кресла, у окна письменный стол, у стены два шкафа, платяной и книжный.
Книги все новёхонькие: Конан-Дойль, Дюма, Беляев, полные собрания сочинений.
Читай – не хочу.
Телевизор в углу.
Включил – обычная московская сетка. Почему-то меня это успокоило. Подошёл к окну, отодвинул штору.
Внизу бассейн, пальмы, за ними косая мутноватая поверхность купола, а дальше, как в тумане, – тайга и озёра.
.

Вдруг по дорожке, усыпанной гравием, к бассейну пробежала девчонка в ярко-голубом купальнике. Судя по виду, класс седьмой-восьмой. Впрочем, кто его знает. Лихо нырнула, поплыла брассом. Так. Значит, здесь и девчонки есть. Жаль. Однако же – всё живая душа, а то и поговорить не с кем. Я поспешно разделся, побросал свои одёжки на кровать (она стояла в нише за занавеской), уверенно подошёл к деревянной стене, отодвинул скользящую, как в вагоне, дверь. За дверью была ванная, свет в ней включался автоматически.
.

Впрочем, меня это уже не удивило. Я быстренько ополоснулся, обмотался махровым полотенцем, висевшим здесь же, на крючке, осторожно подошёл к окну, выглянул. Девчонка всё ещё плавала. Я разлетелся было бежать – ба, а плавок-то у меня и нету!
.

Огорчился. Подошёл к платяному шкафу. Думал, пустой, распахнул дверцы – а он битком набит. Красивые синие униформы, одна шерстяная, другая вроде бы джинсовая, с нашивками. Рубашки, майки, всё, что нужно. И плавки, разумеется, тоже. Синтетические, красно-зелёные, точь-в-точь по мне.
.

Правильно Дроздов говорил, всё будет на месте.

Натянул я плавки и вприпрыжку помчался на улицу. Вниз по лестнице, через вестибюль – и к бассейну. С ходу нырнул – вода тёплая, солоноватая.
.

Вынырнул – рядом девчачья голова в жёлтой резиновой шапочке. Черноглазая девчонка, лицо хулиганистое.
.

– Во псих, напугал! – сказала она. – Головой небось ударился? С этого края мелко.
.

– Ничего! – бодро ответил я, хотя теменем приложился действительно.

Лёг на спину.

– Здорово, а?

Девчонка уже отплыла, обернулась:

– Что ты сказал?

– Я говорю, здорово!

Ничего она не ответила, подплыла к лесенке, начала подниматься.

– Э, постой, ты куда? – крикнул я.

Быстренько, сажёнками помахал за ней. Схватился за поручни.

– Тебя как зовут?
.

Думал, что ответит: «А тебе какое дело?» С девчонками это случается, находит на них иногда. Будто имя – это государственная тайна либо что-нибудь неприличное.

Нет, ничего.

– Соня, – ответила она, снимая шапочку.

– Слушай, Соня, меня Андрей зовут. А остальные где?

– Кто? – спросила она недовольно.

– Ну, ребята!

– Да спят, наверно, либо лопают.
.

Она повернулась, явно собираясь уйти. Я подтянулся и схватил её за руку.

– Оп-ля!

Соня быстро взглянула на меня, нахмурилась, и вдруг чёрные глаза её вспыхнули, и в плечо меня больно толкнуло. Я чуть не опрокинулся навзничь.
.

Взглянул на руку – два круглых волдыря быстро вспухали, белели на предплечье, а вокруг краснота.
.

– Ни фига себе! – пробормотал я.
.

А Соня молча повернулась и пошла к корпусу, не оглядываясь.

Я вылез из воды, сел на край бассейна и, ошалелый, принялся дуть на волдыри.

Жгло ужасно.

И ведь это она сделала, негодяйка, я понял!

Тут мне стало жутко.
Если это обычный одарённый переросток, то что ж за дарования сидят сейчас молчком в остальных комнатах!

Купаться мне сразу расхотелось, обедать – тоже.
Я посмотрел на купол, на столб лифта, уходящий кверху, к низким облакам, поднялся и побрёл в свою комнату.

В комнате мне стало совсем нехорошо. Не то чтобы рука болела, хотя и это было тоже, но просто тяжело на душе.

Я лёг на кровать, не переодеваясь, прямо в мокрых плавках (благо постель была застелена покрывалом), и стал думать.
Руку жгло огнём, я даже всплакнул от боли. Но думать продолжал и в слезах.
.

Да тут и думать было нечего, всё и так ясно: я ПО ОШИБКЕ попал в школу для совершенно необыкновенно одарённых детей.
Именно по ошибке, по недоразумению. Дроздов настойчиво допытывался в Москве, нет ли у меня какого-либо особого дарования.
И, видимо, я «ввёл его в заблуждение» (как любит говорить Ольга Максимовна): он решил, что во мне что-то есть.
А во мне ничего нет, ну ничегошеньки, и рано или поздно это обнаружится, мне на позор, а другим дарованиям на потеху.
.

Может быть, Дроздов решил, что я прирождённый гипнотизёр? Я перебрал в уме все мыслимые ситуации, когда эта способность у меня могла проявиться.
Ну, положим, когда я долго глядел на маму исподтишка, она переставала вздыхать, поднимала голову и печально мне улыбалась.
Но это не доказательство.
Ещё, допустим, на уроках, когда я зажимал ладонями уши и смотрел на Ольгу Максимовну в упор, она меня к доске не вызывала.
Но, с другой стороны, не помешало же это мне вчера получить двойку. Подумать только, это было ещё вчера!
.

Нет, не стоит себя утешать: ничего ТАКОГО за мной не водится. И выставят меня отсюда после первой же проверки. И я вернусь домой несолоно хлебавши.

То-то радости будет!
.

Тут в дверь постучали. Меня бросило в жар. Дроздов говорил, что до завтра меня беспокоить не станут. Значит, это не учителя. Может быть, из столовой?

Но что-то говорило мне, что это не так. Я и боялся своих товарищей, и в то же время хотел их увидеть.
.

Стук повторился, не сильный.

Я быстро вскочил, натянул вельветовые брюки, сел в кресло.

– Войдите!
.

Вошла Соня. Она была в пёстром коротком платье с открытыми плечами, босиком.
.

В первый момент я её не узнал, она мне показалась взрослее.
.

– Можно? – Пряча руки за спиной, Соня виновато остановилась у двери. – Прости, пожалуйста, я нечаянно.

– Ничего, – беспечно ответил я, покосившись на руку. – Пустяковый волдырь.
.

Хуже бывало.

Соня подошла, с любопытством взглянула.

– Ого! – сказала она. Дотронулась пальцем до ожога. – Сейчас смажем.

В руках у неё оказалась баночка с мазью.
.

– У тебя тоже аптечка есть, но я решила, что ты ещё не освоился, потому и пришла.
.

– А ты давно здесь? – спросил я, подставляя ей руку.

Соня посмотрела на меня и ничего не ответила. Я предпочёл замять этот вопрос.
.

– В каком ты классе? – спросил я.
.

– В шестом.
.

Переросток, обрадовался я. Значит, всё правильно.

– И этому здесь тоже учат? – я кивнул на ожог.

– Зачем? – Она пожала плечами. – Это я сама. У меня другая специализация.

«Вот чёрт, – подумал я, – у неё две специализации, а у меня ни одной.

Выставят!» А вслух спросил:

– Какая?

Быстро и осторожно смазывая мне ожог. Соня усмехнулась.

– «Вот чёрт, – передразнила она, – у неё две, а у меня ни одной. Выставят!»

Я покраснел.

– Ну и что? Выставят так выставят, плакать не буду. Поеду в Сургут, это недалеко, и на работу устроюсь.

– Да не бойся, – снисходительно сказала Соня, – не выставят. Найдут и у тебя что-нибудь. Раз сюда привезли – значит, найдут.
.

– А что, у тебя здесь нашли?
.

– Ну как тебе сказать… – Соня кончила обрабатывать мой ожог, села на соседнее кресло.