"В тлену у маг-риналов", продолжение главы

potolstella — 09.10.2015 Избранная тяжело ворочалась на бетонном полу, носившем отпечатки сапог маг-ринальных сантехников и закиданным окурками сигарет и папирос самого нелакшерного толка. С низких сводчатых потолков то и дело капало. В углу громоздилась куча платков-самосвалов, всегда старавшихся держаться покучнее, но даже сырость и угроза подхватить насморк с ревматизмом не могла заставить нашу героиню преодолеть природную осторожность и устроиться в их толще поудобнее – платки отчётливо пошевеливались, изготавливаясь мутировать и в любой момент превратиться в платки-самовязы и платки-самодавы, действовавшие, благодаря цыганской магии, понадёжнее иных оков.

- Надо выбираться, - подсказал леди Топорыжке внутренний голос.

Первым побуждением леди было отмахнуться от незваного комментатора точной и хлёсткой фразой, но тут снаружи донёсся пронзительный вопль, полный ужаса и отвращения. Кричали, казалось, над самым ухом – этот эффект достигался за счет того, что построенная в незапамятные времена Цитадель уже много столетий нуждалась в капитальном ремонте. Но тратить деньги на такие глупости маг-риналы, разумеется, не собирались, а повышенную звукопроводимость пыточных камер объявили элементом тонко продуманной психологической обработки. Тут они были правы: вопль звучал намного убедительнее внутреннего голоса, и Марина, подслеповато щурясь, начала шарить по захламлённому полу в поисках любых подручных предметов, способных отомкнуть треклятые засовы. Слабая надежда теплилась в её роскошной груди: вдруг механизм, сработанный на тяп-ляп каким-нибудь пьющим слесарем, окажется достаточно податливым и незамысловатым.

Внезапно маленькие беленькие ручки наткнулись на что-то странное. Леди, пыхтя от усердия, переместилась под свисающую с потолка двадцатипятиваттную лампочку без абажура, волоча за собой находку, и принялась рассматривать конструкцию, смутно напоминающую какой-то электронагревательный прибор родом из детства. Блестящий корпус был украшен инкрустацией из мелких металлических штучек-дрючек, подобных фамильным сокровищам сэра Икеа, и редкими клочками ворса, напоминавшего не то гагачий пух, не то слипшуюся кошачью шерсть. Инкрустацию неведомый мастер увенчал редким драгоценным камнем, сделавшим бы честь витрине любой ювелирной индийской лавки. Избранная сорвала с длинного гофрированного шланга, торчащего из агрегата, волглый листок с инструкцией и зашевелила губами.

- Вставьте пафосос в поптеть, отградуируйте пушистый конус по шкале омпьютера и наведите фокус брилиалинта на цель, - хаха, писавший был явно не в своём уме, цель этого брилиалинта одна-единственная: оттенить природную красоту Избранной!

Леди Топорыжка, сопя, принялась курочить прибор, придавив его покрепче точёным коленом. Бриллиалинт сидел так плотно, как будто находился на своём месте с сотворения мира. Раздосадованная пленница, решив удовольствоваться хоть чем-то, занялась отколупыванием никелированной мелочёвки.

Вопль повторился, перейдя в угрожающее, затем умоляющее, а под конец и вовсе жалобное бормотание и скулёж. Избранная передёрнула крутыми плечами и утроила усилия.

Внезапно боковое зрение зафиксировало крохотную промелькнувшую одинокую тень. Затем ещё одну, потом ещё и ещё, и вскоре вся эта толпа одиноких теней практически окружила принцессу Та Лагай. Самые наглые тени, впрыгнув в световой круг, материализовывались, посверкивая глазками-бусинками и пошевеливая хоботками.

- Необучаемые землеройки! – задрожал и затрясся внутренний голос.

Да, это были они, нелепые создания, алчные, хищные и чудовищно тупые. Не теряющие надежды поживиться крохами с маг-ринальского стола, которых, в общем-то, и нет, потому что жители Тёмной Цитадели традиционно закусывают всё, что льётся, всем, что жуётся. Природная бестолковость мешает хищникам переселиться в куда более питательные места, что никоим образом не умеряет их аппетитов и заставляет пробовать на зуб то, что мало-мальски помещается в рот.

Ближайшая землеройка издала боевой писк: «Всё полезно, что в рот полезло!» и с ходу вцепилась в прохладную пену бедра Избранной.

Фамильные черты скульптурного лица исказились и визг укушенной леди Топорыжки едва не потряс стены Тёмной Цитадели до основания, перекрыв все посторонние внешние шумы. За доли секунды перед её глазами пронеслась вся жизнь, кадр мелькал за кадром: первый, второй, семнадцатый, двадцать четвёртый; на двадцать пятом кадре, удивительно напоминающем скриншот, кто-то из старших родственниц Избранной возил по цветастому ковру чем-то, удивительно похожим на едва не разобранный только что механизм.

- Торопись, - понукал внутренний голос. – Ещё немного, и яд реликтовой твари навсегда лишит тебя способностей к повторению простейших разумных действий. Кнопку, ищи кнопку, дурища, то есть Ваше высочество!

Полуживая от ужаса леди рефлекторно выставила вперёд, как бы обороняясь, торчащий из корпуса агрегата хобот и нажала на кнопку, которая до этого была забракована ей как совершенно обычная и не представляющая никакой эстетической ценности.

Вместо ожидавшегося внутренним голосом Избранной шума и воя раздался звук, похожий на ритмичное пощёлкивание гигантского клюва, и низменные существа одно за одним начали исчезать там, где стояли, топтались или подпрыгивали на месте.

Торжествующе захохотав, Та Лагай перехватила оружие поудобнее и поводила им из стороны в сторону. На линии огня оказалась входная дверь, с которой, как по мановению волшебной палочки, в считанные секунды исчезли сначала засовы, потом петли, а под конец и обойные гвозди. С грохотом преграда рухнула на пол, обдав принцессу клубами цементной пыли.

Выход был свободен.

- Вот я не понимаю, почему все пишут, что из тюрьмы якобы сложно выбраться? – произнесла Избранная.

Но едва она переступила порог, как лампочка в камере погасла: маг-риналы экономили электричество, поэтому в Цитадели действовало заклинание «уходя гасите свет». Факелы, которые по замыслу дизайнера должны были подчеркивать застеночный стиль, зажигали только изредка, когда показывали подвалы почетным гостям – в обычные дни каждые полчаса бегать их менять дураков не было. И тьма черная как сердце Лилит Несусветной окружила принцессу Та Лагай со всех сторон.

Успев произнести лишь «экзбпери вашу мпзать, хкя!!!» неустрашимая воительница споткнулась на обломках рухнувшей двери и плавно покатилась куда-то вниз, мягко подпрыгивая на многочисленных выбоинах и ухабах. Пронзительные вопли неведомого страдальца неслись ей навстречу, становясь всё громче и громче...

Через некоторое время наклон коридора выровнялся, сила трения возобладала над силой инерции, и движение Избранной понемногу замедлилось, а потом и вовсе прекратилось. Марина осторожно приоткрыла один глаз – тот, в котором была линза – и осмотрелась.

На этом уровне было чуть светлее: багровые отблески пламени, пробивающиеся сквозь зарешеченное окошко на железной двери, освещали грязную сырую площадку под низкими сводами, мало отличающуюся от всех прочих площадок многоэтажного подземелья. Разве что истлевших костей по углам было разбросано погуще, а вода с потолка капала с особо зловещим звуком, призывая всяк попавшего сюда расслабиться, не питать напрасных надежд и хорошенько усвоить: начавшиеся наверху неприятности будут долго – очень долго! – заканчиваться здесь.
Крики за железной дверью намекали на это ещё более прозрачно.

Избранная изящно вскочила на ноги, привела в порядок слегка помявшееся платье и, посапывая от любопытства, не покидавшим ее даже в самых отчаянных ситуациях, заглянула в окошко.

Первым делом на глаза ей попался горшок – обливной, в этническом стиле и узорах. Он стоял на жаровне, побулькивая кипящей в нем жидкостью. Над горшком сосредоточенно трудился пожилой тёмный эльф: помешивал, добавлял пучки неведомых трав и снимал пенку.

Марина сглотнула слюну, напомнила себе, что в пыточных камерах должно пахнуть в лучшем случае смертью и страхом, и перевела взгляд в другую сторону. Там обнаружилась ещё парочка эльфов. Один, насвистывая сквозь зубы, перебирал в обшарпанном жестяном тазике металлически позвякивающие предметы, второй кривым зазубренным ножом пилил на грязном столе крупными неровными ломтями батон хлеба.

«Батон строго к чаю, девиант проклятый! – мысленно воскликнула принцесса Та Лагай при виде этой сцены. – Ночь на дворе, а они обеденный перерыв устроили, работнички. Сразу видно – маг-риналы».

Словно услышав её слова, эльф, который копался в тазике, приподнял бровь, отряхнул руки и шагнул в сторону, давая Избранной возможность рассмотреть того, кто кричал.

Тот, впрочем, уже и не кричал – силы оставили его. Тело, едва похожее на человека, безвольно свисало со стула, сделанного циничным маг-ринальным умельцем по образцу детского стульчика для кормления. Голубые глаза узника закатились, слипшиеся вибриссы слабо подрагивали, сморщенный в гримасе невыносимого отвращения хоботок печально поник, а страдальчески оскаленные острые зубы гордо сжаты – пленник маг-риналов был измучен, но не сломлен.


Тёмный эльф допилил батон, отложил нож и, злобно пошевеливая бровями, побрызгал бесчувственную жертву водой из ржавого бачка.

- Последний раз спрашиваю, Киджуп Бесноватый: будешь жрать добровольно? Имей в виду, кедровых орешков тут нет, не было и вряд ли когда будет, так что лопай, чё дают. Бульончик с травками, хлебушек с тараканерами, а? - вкрадчиво предложил мучитель, с трудом подбирая слова на средимосковском языке.

- Мы страсть какие калорийные! – тоненько поддакнул высунувшийся из хлебного ломтя тараканер, щелкнул жвалами и уполз обратно.

- Не буду! – слабым голосом простонал Бесноватый сквозь стиснутые зубы.

- Ну, дело твое. Эй, братцы, подайте соевый соус, расширитель и воронку чревонаполнительную номер восемь! Ты у нас, Киджуп, всё сожрёшь – и не такое тут жрали. Под соевый-то соус.

- Свиноволки позорные! – заорал Бесноватый и гальванически задергался в попытках освободиться, но адский стульчик был сделан на совесть.
- Вы не имеете права так обращаться с пленными! Меня положено пороть, спасюки эльфийские, слышите?! Дикари, варвары, я требую нормальных законных пыток!

Палачи переглянулись, иронически заломили брови и похабно заржали.

Наблюдавшая эту жуткую сцену леди Топорыжка затаила дыхание и приоткрыла рот. Фамильные зубы королей-оборотней отразили оранжевый свет жаровни и яркий блик заметался по закопченным сырым кирпичам. Эльфы насторожились.

- Это чего сейчас такое было, братцы? – нахмурив брови удивленно пробормотал начальник группы карательной кулинарии.

- Лилит его знает, луч света в темном царстве какой-то, - отозвался его подручный, дергая бровью и утирая слезящийся глаз.

Третий эльф задумчиво почесал бровь и догадался:
- А это, братцы, под дверью кто-то торчит, зайчики пускает. Пойдем глянем?

Избранная заподозрила неладное и лихорадочно принялась вспоминать, на какую кнопку загадочного агрегата так удачно нажала при столкновении с землеройками. Дело сильно осложнялось тем, что большая часть кнопок вместе с половиной прибора потерялась во время экстремального спуска. Но выбора не было – дверь со скрежетом несмазанных петель распахнулась, эльфы радостно заголосили, и Марина нажала первую попавшуюся.

Раздалась громкая ритмичная музыка, которая заставила пожилых эльфов сморщится не хуже хоботка Киджупа, но не остановила.

Далеко не первая в полной опасностей жизни Избранной опасность вряд ли могла стать последней – им, как известно, нет числа – поэтому отважная принцесса не испугалась.

- Привет! Давайте поговорим? – обратилась она к эльфам. – Я считаю, пора во всём разобраться...

- Совсем ты, хозяюшка, головой слаба стала, али ударила её где? – перебила её куколка Паранечка, выглядывая из декольте. – Сейчас они с тобой поговорят, ага. Танцуй давай! И песню пой погромче.

- Я не умею петь, - раздраженно шепнула в вырез Марина.

- Зато эльфы умеют, - хихикнула Паранечка. – Живо пой, коли жизнь куртизанская дорога!

- Кх-кх... эээ... вот!
Я слепила снежок из пуха!
Эй, падите в ноги звезде!
Я, хотя не имею слуха,
подпеваю своей винде, - запела леди Топорыжка во весь голос и сделала изящной практически босой ножкой элегантный батман.

Эльфы разом побледнели и попятились. Вдохновленная успехом Избранная продолжила:

- Я кондратии обозревала
и купила в Париже трусы.
Не сойду теперь с пьедестала,
Никогда не взгляну на часы.
Я вскрывала такие тренды,
что дрожал и стонал ЖЖ.
Я на кухне своей фазенды
не сливала бульон фаберже.
Я люблю с пирожками ливер
и живот обхватить пояском.
Я хожу, замотавшись в кливер,
Потому что в стиле морском!

- Аааабляааа! – хором взвыли враги и наперегонки бросились бежать.

- Я борюсь со стиля грешками,
в каждый дом - трёхсотлетних маслин!
Я - охотница за горшками,
мариновейшая из марин! – торжествующе пропела им вслед победительница.

- Сиделку! – донеслось из тёмного коридора. – Позовите Сиделку!

Избранная пожала плечами и вошла в камеру, откуда ей призывно махал лапками оживившийся Киджуп.
 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив