Триумфальная победа над вермахтом, логикой и арифметикой

lex-divina — 28.02.2019 Полемизировали третьего дня у Богемика по поводу коммунистического миролюбия, ну и среди прочего оппонент мой похвастался своими историческими изысканиями в области начального периода войны.

А я сделал иначе. Много лет я тоже считал, что первые недели и месяцы войны были совершенно провальными для РККА, что потери были ужасными и страшнейшими за всю Вторую мировую. И только несколько лет назад я всё-таки решил самостоятельно проверить - а так ли это на самом деле? Результаты этого беглого исследования я и опубликовал. Т.е., другими словами, я сначала ознакомился с фактами, а потом уже сделал выводы. Разницу понимаете? И эти выводы оказались диаметрально противоположны тому, что я думал много лет раньше. И я изменил своё мнение, т.к. мне важно быть ближе к истине, это даёт мне более реальную картину мира.

Ну то есть мой собеседник пришёл к выводу, что первые недели войны были для РККА не провальными, а триумфальными.
Над этим можно было бы негромко усмехнуться и незаметно покрутить пальцем у виска, в ЖЖ кого только не встретишь, но в мире нынешнего постмодерна подобный абсурд можно прочесть не только в интернет-бложиках, но и на страницах околоисторической литературы.

Генерал Меллентин писал, что русская пехота «полностью сохранила великие традиции Суворова и Скобелева», что русская артиллерия «является очень грозным родом войск и целиком заслуживает той высокой оценки, какую ей дал Сталин», что танкисты Красной армии «закалились в горниле войны», что «их мастерство неизмеримо возросло»…

Генерал признавал также, что «такое превращение должно было потребовать исключительно высокой организации и необычайно искусного планирования и руководства», и констатировал: «Русское высшее командование знает свое дело лучше, чем командование любой другой армии».


Между прочим, несмотря на устойчивый прогерманский миф о якобы предельной организованности немцев, высшее государственное управление в СССР было организовано качественно лучше, чем в рейхе.

Сергей Кремлёв
Реальный и виртуальный 1941 год

Этот стон у нас теперь историческими исследованиями зовётся, да-с, господа. Впрочем, чего ещё можно было ожидать от автора с подобным псевдонимом.
Особую пикантность происходящему придаёт то, что подобный бред сумасшедшего публикуется под одной обложкой с работой Мельтюхова:



Что на это можно сказать? Разве что процитировать более известную книгу самого Мельтюхова, написанную без участия прудниковых, стариковых и прочих киселёвых с соловьёвыми.

Речь идёт о процессе крымнашизации Бессарабии (более известной ныне под названием Молдавии) у Румынии в 1940 году. Проводилась она примерно теми же методами, которыми Гитлер оккупировал Чехословакию: согнал к границам небольшого соседнего государства внушительную армию и сделал Праге предложение, от которого та не смогла отказаться.

26 июня в 22.00 Молотов вручил румынскому посланнику Г. Давидеску ноту советского правительства. В ней было заявлено, что "в 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (России) часть его территории - Бессарабию... Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии, о чем правительство СССР неоднократно и открыто заявляло перед всем миром. Теперь, когда военная слабость СССР отошла в область прошлого, а сложившаяся международная обстановка требует быстрейшего разрешения... нерешенных вопросов..." советское правительство предложило Румынии: ". Возвратить Бессарабию Советскому Союзу. 2. Передать Советскому Союзу северную часть Буковины в границах согласно приложенной карте". Одновременно Москва выразила надежду, что Румыния "примет настоящее предложение СССР и тем даст возможность мирным путем разрешить затянувшийся конфликт". Ответ румынского правительства ожидался в течение 27 июня. Попытка румынского посланника оспорить приведенную в ноте аргументацию ссылками на историю Бессарабии и событий 1918 г., естественно, не нашла отклика у Молотова, который заметил, что они "не соответствуют ни историческому развитию, ни реальной ситуации". Так же не удалась попытка продлить срок для ответа из Бухареста, поскольку советское правительство уже "ждало 22 года" и поэтому "надеется, что ответ будет дан без опозданий, и если он будет положительным, то вопрос будет решен мирным путем" .

О предпринятых шагах Молотов 27 июня известил Шуленбурга, который пытался уточнить, "как понимать требование советского правительства, что румынский ответ должен поступить еще сегодня". На это ему разъяснили, что "советские войска завтра утром перейдут румынскую границу, если румынское правительство еще сегодня не даст положительный ответ на советские требования". Получив советскую ноту, румынское правительство обратилось за поддержкой к Италии, Германии и союзникам по Балканской Антанте. Кроме того, от Рима и Берлина требовалось оказать сдерживающее влияние на Венгрию и Болгарию. С утра 27 июня в Румынии была объявлена мобилизация, а в 10.30 Риббентроп передал в Бухарест инструкцию своему послу, в которой предлагал заявить министру иностранных дел Румынии: "Советское правительство информировало нас о том, что оно требует от румынского правительства передачи СССР Бессарабии и северной части Буковины. Во избежание войны между Румынией и Советским Союзом мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить требованиям советского правительства". Схожие ответы были получены от Италии и стран Балканской Антанты. Обсуждая варианты действий в данной ситуации, в Бухаресте решили попытаться затянуть время, вступив в переговоры с СССР.

В 23.00 27 июня в Москве был получен ответ Бухареста, в котором румынское правительство заявляло, "что оно готово приступить немедленно, в самом широком смысле к дружественному обсуждению, с общего согласия, всех предложений, исходящих от Советского правительства". Румыния просила "указать место и дату" будущих переговоров, делегаты на которые с румынской стороны будут назначены после ответа из Москвы. В ноте выражалась надежда, что "переговоры... будут иметь результатом создание прочных отношений, доброго согласия и дружбы между СССР и Румынией". Выслушав столь обтекаемый ответ, Молотов завил, что "не видит в сделанном заявлении согласия на советские предложения и что он полагает, что завтра же советские войска должны вступить на территорию Бессарабии и Северной Буковины". Давидеску заверил его, что румынское правительство согласно с советскими предложениями, но следует договориться о "процедуре и юридических формах осуществления данных мероприятий". Однако все попытки румынского дипломата договориться о будущих переговорах были безуспешны, поскольку, как заявил Молотов, "сейчас речь идет о вопросах политических, а не технических". Советская сторона предложила немедленно подписать соглашение о том, что 28 июня "советские войска должны занять определенные пункты" и за 3-4 дня занять всю остальную территорию. Соответственно, Румыния должна гарантировать сохранность предприятий, железных дорог, аэродромов, телеграфа и телефона, государственного и частного имущества, а позднее "советско-румынская комиссия сможет договориться о деталях реализации намеченных мероприятий".

М. И. Мельтюхов
Упущенный шанс Сталина

К четырём часам, после перенесённого сердечного приступа, вызванного угрозой Геринга бомбить столицу, Гаха связался с Прагой, после чего принял немецкие условия, согласившись на оккупацию страны. Посол Франции Роберт Кулондр сообщил, что к половине пятого Гаха был «в состоянии полного краха, и держался только с помощью инъекций».

ДОПРОС ПОДСУДИМОГО РИББЕНТРОПА [Из стенограммы заседания международного Военного Трибунала от 1—2 апреля 1946 г.] Файф: Вы присутствовали во время беседы президента Гаха и Гитлера 15 марта 1939 г.? Риббентроп: Да, я присутствовал. Файф: Помните ли вы, что во время этой беседы Гитлер сказал, что он издал приказ германским войскам вступить в Чехословакию и что в 6 часов утра германская армия вторгнется в Чехословакию вдоль всей границы? Риббентроп: Я уже не помню точно текста этого приказа, но я знаю, что Гитлер сказал Гаха, что он займет Богемию- и Моравию. Файф: Помните ли вы, что он сказал то, о чем я вас спрашивал, что он издал приказ германским войскам вступить в Чехословакию? Риббентроп: Да, это как раз то, что я сейчас сказал. Файф: Помните ли вы, что Гитлер заявил, что в 6 часов войска вступят в пределы страны? Ему даже было почти стыдно говорить, что на каждый чешский батальон приходится германская дивизия. Риббентроп: Очень возможно, что нечто подобное было сказано, но деталей я не помню. Файф: Если это действительно было сказано, тогда согласитесь ли вы со мной, что на президента Гаха оказывалось самое недопустимое давление? Риббентроп: Несомненно, Гитлер говорил очень ясно. Но я должен сказать, что президент Гаха со своей стороны прибыл в Берлин для того, чтобы найти решение вместе с Гитлером. Он был ошеломлен тем, что должно начаться вступление войск. Я точно это помню. Но затем он заявил о своем согласии и связался со своим правительством и начальником генерального штаба для того, чтобы германским войскам не оказывалось сопротивления, а затем подписал с Гитлером и министром иностранных дел Чехословакии составленное мной соглашение. Файф: Согласитесь ли со мной, что этого соглашения вы добились с помощью угрозы агрессивными действиями германской армии и военно-воздушных сил? Риббентроп: Верно то, что фюрер сказал президенту Гаха, — что германская армия вступит в Чехословакию и что этот документ был-подписан под впечатлением этого заявления. Файф: Не думаете ли вы, что вы можете ответить прямо хотя бы на один из моих вопросов. Я вас снова спрашиваю, согласны ли вы со мной, что этого документа добились при помощи самого недопустимого давления и под угрозой агрессии? Это простой вопрос. Согласны ли вы? Риббентроп: В такой формулировке — нет. Файф: Какой же еще больший нажим можно было оказать на руководителя страны, если не тот, что ваша армия должна была вступить в его страну, имея большое превосходство сил, и что ваши военно-воздушные силы должны были бомбить его столицу? Риббентроп: Например, война. (Смех в зале.) Файф: А что же это, если это не война? Вы не считаете войной такое положение, при котором армия вступает в пределы другого государства с соотношением сил: дивизия против батальона — и при котором военно-воздушные силы должны бомбить Прагу? Риббентроп: Президент Гаха заявил фюреру, что он вручает судьбу своей страны в руки фюрера. Файф: Я хочу, чтобы вы ответили на мой вопрос. Мой вопрос совершенно простой, и я хочу, чтобы вы на него ответили. Вы заявили нам, что этого соглашения добились после того, как были высказаны эти угрозы? Риббентроп: Нет, этого я не сказал. Файф: Вы это сказали несколько минут назад. Риббентроп: Нет. Файф: Я говорю вам, что этого соглашения добились при помощи угрозы войны. Разве это не так? Риббентроп: Я думаю, что эта угроза была несравненно меньшей, чем те угрозы, под влиянием которых Германия в течение десятка лет находилась из-за Версальского договора и его санкций. Файф: Оставьте сравнения в стороне и ответьте теперь на мой вопрос. Вы согласны с тем, что это соглашение было достигнуто под угрозой войны? Риббентроп: Оно было заключено под давлением, то есть под угрозой вступления войск в Прагу. Это не подлежит сомнению. Но решающим во всем этом деле было то, что фюрер объяснил президенту Гаха причины того, почему он должен это сделать и Гаха, в конце концов, заявил о своем согласии, после того как он связался со своим правительством и со своим генеральным штабом и узнал их точку зрения. Правда, совершенно верным является то, что фюрер решил при всех условиях разрешить этот вопрос. Причиной было то, что фюрер считал, что здесь, в оставшейся части Чехии, составляется заговор против германской империи. Итак, фюрер это сделал потому, что он думал, что он должен сделать это ради высших интересов и ради защиты Германии. Разрешите привести здесь сравнение: президент Рузвельт, например, заявил о своей сфере интересов в западном полушарии, — Англия распространила свои интересы на весь земной шар. Я думаю, что эта заинтересованность в пространстве, сама по себе проявленная фюрером в отношении Чехословакии, не является чем-то порочащим великую державу, — о методах можно говорить что угодно. Во всяком случае, верно одно, а именно то, что эти страны были заняты без пролития хотя бы , одной капли крови. Файф: Их заняли абсолютно без кровопролития, потому что вы угрожали ввести большое количество войск, бомбить Прагу, если они не согласятся. Так это или нет? Риббентроп: Нет, не потому, что мы угрожали силой, а потому, что ранее было заключено соглашение о том, что германские войска беспрепятственно вступят в страну.

К сожалению, история не предоставила нам возможности послушать ответы Молотова на аналогичные вопросы в аналогичной ситуации, так что вернёмся к нашим румынам.
Хотя Бухарест в итоге уступил недвусмысленным молотовским угрозам и согласился (как в старом анекдоте про кошку и горчицу - добровольно и с песней) вывести румынские войска из Бессарабии для того, чтобы её могла занять Красная армия, советские военачальники, до последнего момента готовившиеся к проведению очередного "освободительного" похода, решили совместить приятное с полезным и отработать на практике выброску воздушного десанта, тем более что из соображений секретности стягивание сил к границе маскировалось проведением манёвров и учений (как, собственно, в 1968 году учения "Шумава" плавно перетекли в операцию "Дунай", т.е. во вторжение во всё ту же многострадальную Чехословакию).

В 14.00 28 июня войска Южного фронта перешли старую границу и в тот же день заняли Черновицы, Хотин, Бельцы, Кишинев и Аккерман. Советские войска продвигались практически вслед за арьергардами румынских войск, а подвижные соединения обогнали их и раньше них вышли к реке Прут. Форсирование нижнего течения Днестра войсками 9-й армии заняло слишком много времени, поскольку понтонеры оказались слабо обученными. Задержка с продвижением войск в юго-западные районы Бессарабии и поступившие сведения о мародерстве эвакуировавшихся румынских частей привели к тому, что было решено высадить десанты в южной части Бессарабии. 29 июня в районе Болград было десантировано 1 372 бойца 204-й воздушно-десантной бригады. В 4.55 утра 30 июня был отдан приказ о переброске в Измаил частей 201-й воздушно-десантной бригады, и в 9.35-12.15 44 самолета ТБ-3 с 809 десантниками на борту взяли курс на цель. Первоначально предполагалось, что самолеты приземлятся на измаильском аэродроме, но оказалось, что аэродром слишком мал для столь крупных самолетов, и после посадки 12 ТБ-3 было решено остальной десант выбросить на парашютах. Всего было высажено 240 и десантировано с парашютами 509 человек, а из трех самолетов десантирование не было произведено. К вечеру десантники заняли Измаил и взяли под охрану границу. В ходе этих десантных операций погибли 3 человека, 7 получили переломы, а 25 -легкие травмы. По мнению командования Южного фронта, десанты "полностью себя оправдали и заставили румынские части считаться с соглашением".


Начальник Управления боевой подготовки Красной Армии генерал-лейтенант В.Н. Курдюмов, докладывая 24 июля 1940 г. наркому обороны о ходе воздушно-десантной операции в Бессарабии, отметил, что она была "выполнена исключительно плохо", поскольку "отсутствовала всякая подготовка к операции".

"Выброска 204-й бригады 29 июня, - читаем в его докладной, - была совершена с запозданием на 1 час 30 минут вследствие несвоевременной отдачи распоряжения о вылете. Вылет 201-й бригады вместо 9.00 был произведен в 14.00 30 июня по той же причине, а также из-за необеспеченности бензозаправщиками аэродрома Скоморохи. Воздушная переброска десанта проводилась по мирному - без прикрытия боевой авиации и предварительной разведки района выброски (высадки). Строи и высота полета не соблюдались. Выброска проводилась неорганизованно, на различных высотах и очень растянуто. В результате этого бригады разбрасывались на площади 10 х 10 км, а сбор после приземления производился в течение двух часов, что для боевой обстановки недопустимо. Полет десанта проходил днем, в условиях наибольшей болтанки в воздухе, отсюда лишь в одной 204-й бригаде было возвращено на аэродромы вылета 50 человек, оказавшихся не в состоянии прыгать (укачало). Воздушные бригады выбрасывались и высаживались, не имея никаких задач и указаний о характере действий. Пункты выброски командованию десантных бригад стали известны лишь от командиров летных частей. Со стороны штафронта никакого руководства бригадами не было и лишь спустя 5 часов после выброски в 204-ю бригаду прибыл представитель фронта с весьма общим распоряжением о занятии новых пунктов, но опять-таки без упоминания о характере действий бригад.

При использовании бригад не учитывалась степень их состояния и подготовленность". Так, 204-я бригада, имевшая 42,2% "состава из людей, прибывших в бригаду в июне месяце и наспех совершивших 1-3 прыжка, была сброшена на парашютах в сложных условиях при ветре 8-9 м/с. В то же время наиболее подготовленная для парашютной выброски 214-я бригада не была использована совсем. Время на подготовку к операции от момента получения распоряжения и до вылета исчислялось 4-мя часами, и то за счет лишения необходимого отдыха личного состава бригады. Пополнение выброшенных бригад огнеприпасами и продовольствием по воздуху, а также эвакуация раненых и больных предусмотрена не была. После многих запросов лишь 5 июля (спустя пять дней) в расположение 204-й бригады прибыл санитарный самолет. Перечисленные недочеты в боевой обстановке неизбежно привели бы к провалу воздушно-десантной операции и к напрасной гибели людей и самолетов".

М. И. Мельтюхов
Упущенный шанс Сталина

Ну так они к этому и привели, собственно. Попробуйте навскидку назвать пару успешных воздушно-десантных операций Великой Отечественной войны, начавшейся через год. Впрочем, там и с морскими десантами было достаточно печально. Об этом, кстати, нелишне вспоминать каждый раз, когда раздаются упреки в адрес союзников за позднее открытие второго фронта в Европе. Это, по сути, попытки обвинить США в затяжке подготовки операции, которую СССР на их месте не сумел бы успешно провести вообще никогда.

Но вернёмся пока к участию советских воздушных десантников в советизации Бессарабии. Кстати, этот эпизод особо отмечается в викистатье о ВДВ. Правда, без каких-либо деталей и цифр. И немудрено. Ведь несложно подсчитать, обратившись к вышеприведённым данным Мельтюхова, что общие потери погибшими составили 0,59%, ранеными - 1,38% (если считать только переломы, игнорируя лёгкие травмы). Для операции, проводимой в мирных условиях, показатели совершенно зашкаливающие.
И для более наглядной демонстрации этого предлагаю обратиться к событиям первых двух недель Великой Отечественной.

Какую цену заплатил вермахт за свой (скажем прямо - феноменальный) успех? "Общие потери - пишет начальник штаба сухопутных войск Ф. Гальдер - к 6.7.41 г. составляют: раненых - 42755 (1588); убитых - 13 869 (829); пропавших без вести - 5010 (81); итого = 61634 (2498). Цифры в скобках показывают потери в офицерском составе, в общее число потерь они не включены". Если перевести данные Гальдера в более привычный для нас вид (объединив солдат и офицеров), то получаются следующие цифры потерь вермахта: 19,8 тыс. убитых и пропавших без вести, 44,3 тыс. раненых. Итого: 64 тыс. солдат и офицеров.

Для вычисления относительного показателя немецких потерь необходимо определиться с общей численностью сил вермахта, задействованных в "Барбароссе". Русская википедия, ничтоже сумняшеся, указывает на 7,234 миллиона человек, ссылаясь, что характерно, на ту же самую книгу Мельтюхова, где, правда, этих цифр нет.
Англовики оценивает число немцев на Восточном фронте летом 1941 года куда скромнее - в 3,8 миллиона.



Кто же прав? Разумеется, английская википедия - и как гораздо более многолюдная (и в силу этого более проверяемая), и как более нейтральная. А разгадку этого расхождения можно легко найти в той же рувики, но в другой её статье - о вермахте.

Вермахт имел общую численность 7 234 000 военнослужащих (в/сл) на июнь 1941 года. Для операции Барбаросса Германия направила 3 300 000 чел. из сухопутных войск, 150 000 из Ваффен-СС и приблизительно 250 000 из Люфтваффе.

Видите, как всё чудесно сходится? Вот вам сразу и 7,234, и 3,8 миллиона. В русской википедии просто безо всякого стыда в участники "Барбароссы" летом 1941 года записали весь вермахт поголовно - при том, что в действительности почти половина его состава была задействована на других фронтах (это, кстати, хорошо показывает, какие выводы Гитлер сделал из Странной войны, а какие - из Зимней).

Любопытно, что в разделе "Расстановка сил" статьи о "Барбароссе" в рувики численность задействованных военнослужащих не приводится вовсе. Зато там имеются вполне достоверные данные о количестве дивизий, которые прямо опровергают откровенно завиральные показатели из начальной таблички.

Для нападения на СССР к 22 июня 1941 года было создано четыре группы армий, общей численностью 157 дивизий и 12 бригад. С учётом стратегического резерва группировка для действий на Востоке состояла из 183 дивизий и 13 бригад.

Северный фронт. Согласно справке, составленной накануне войны заместителем начальника Генерального штаба РККА генералом Ватутиным, всего в составе сухопутных войск имелось 303 дивизии, из них в составе группировки для действий на Западе 237 дивизий (из них 51 танковая и 25 моторизованных).

Невероятным образом 7,234 миллиона немецких солдат против 4,669 миллионов красноармейцев превратились в 190 немецких дивизий против 237 советских! (13 бригад были для круглого счёта приравнены мной к 7 дивизиям, хотя в реальности народу там меньше.)
Правда, немецкая пехотная дивизия насчитывала порядка 17 000 человек против 14 500 в стрелковой дивизии РККА, так что в конечном счёте численное преимущество оставалось за вермахтом, но оно, естественно, было гораздо менее значительным, чем это изображает табличка из рувики.

Ладно, это всё отступление, теперь к делу: для участия в "Барбароссе" Гитлер сосредоточил 3,8 миллиона солдат, как это и указано в англовики. Зная это, можно легко перевести абсолютные показатели немецких потерь из дневника Гальдера в относительные.

Итак, к 7 июля 1941 года потери вермахта убитыми и пропавшими без вести составили 0,52%, ранеными - 1,17%.
Это за полмесяца боёв на Восточном фронте.

Напомню теперь потери советских ВДВ при десантировании в Бессарабии в мирной обстановке и при полном отсутствии какого-либо сопротивления со стороны румынских войск. Погибшие - 0,59%, раненые - 1,38%.

Просто вдумайтесь, каким по качеству должно было быть управление советскими войсками летом 1941 года, если показатели потерь в столь отличающихся условиях оказались абсолютно сопоставимыми.

И при этом всё та же рувики на голубом глазу продолжает тиражировать давно раскритикованные кривошеевские оценки соотношения советско-немецких боевых потерь на уровне 1,3:1! Это вообще нонсенс. Каждый раз, когда я вижу ссылку на это соотношение, у меня возникает простой и очевидный вопрос - господа, а в каких же сражениях оно было достигнуто? В битве за Берлин, что ли? Даже там соотношение убитых и раненых примерно 1:1, но советскую статистику улучшают 400 тысяч взятых в плен немцев. В "Багратионе" 1,3:1 в нашу пользу никак не набирается даже вместе с пленными - а ведь это одна из успешнейших операций 1944, уже предпобедного года.

Теперь сравните это с совершенно дикими соотношениями потерь в Смоленском сражении (7,5:1), битве под Уманью (10:1) в Киевском котле (15:1), в Керченской оборонительной операции (23:1).

Да ведь элементарная арифметика должна подсказать, что для компенсации этих катастрофических разгромов РККА должна было в каких-то других битвах громить вермахт примерно с такими же показателями - 1:10 и так далее. Но этих эпических схваток история просто не знает! Для того, чтобы хоть как-то привести кривошеевское соотношение 1,3:1 в соответствие с известными нам данными, остаётся лишь предположить, что РККА проигрывала либо одерживала пирровы победы в большинстве крупных сражений, зато в мелких стычках по лесам и полям (не нашедших своего отражения на страницах исследований) каждый русский казак неизменно насаживал на свою пику не менее одиннадцати германцев, перемежая их лучком и лимончиками.
Можете сами оценить реалистичность подобного предположения.



Что характерно, коммунисты и их попутчики считают тексты, подобные этому, пораженчеством и кликушеством, зато свои самодовольные мифы о России, не проигравшей ни одной войны и т.п., - проявлением патриотизма. Но это - самая обыкновенная логическая ошибка. Какими советниками окружит себя мудрый правитель - беспринципными льстецами, изо дня в день дующими в уши басни о его небесном величии, или умными людьми, честно указывающими на допущенные ошибки и пытающими разобраться в их причинах, чтобы избежать их повторения? Ответ очевиден.

Возьмём, к примеру, Гитлера. Был ли он патриотом Германии? Попробуйте ответить на этот вопрос беспристрастно, абстрагируясь от тех тягчайших преступлений, которые были совершены им в отношении других народов. Представьте себя немцем 30-х годов, которому Гитлер дал работу (справившись с огромной безработицей), избавил от многолетнего унижения условиями Версальских договоров, позволил чувствовать себя не презренным бесправным обитателем побеждённой страны, а гордым представителем расы господ, перед которым постепенно склоняется Европа. Учтите, что гестапо при всех специфических методах своей работы трепала немцев гораздо меньше, чем НКВД - граждан СССР.

Успех нацистов в первые годы правления опирался на достижения Адольфа Гитлера во внешней политике, которые обеспечили не только бескровные завоевания, но и экономическое возрождение Германии. Подобные успехи в партийных кругах и даже среди некоторых зарубежных экономистов расценивались как чудо. Хотя не последнюю роль, а возможно одну из определяющих, также сыграли многомиллиардные инвестиции западных стран в экономику Третьего рейха, позволившие в сравнительно короткий отрезок времени возродить промышленность страны, оказавшуюся в тяжелой ситуации после поражения Германии в первой мировой войне. Безработица, проклятие послевоенной Германии, сократилась с 6 миллионов чел. в 1932 году до неполного миллиона спустя четыре года. В период с 1932 по 1937 год промышленное производство возросло на 102 %, удвоился доход. Промышленность развивалась все быстрее.

А теперь вспомните, к чему этот патриот привёл немецкий народ в итоге. Германии пришлось сражаться с тремя сверхдержавами одновременно - с предсказуемым результатом. Она подверглась полной оккупации и расчленению. Миллионы немецких солдат оказались убиты, искалечены, на долгие годы угнаны в рабство. Миллионы этнических немцев по всей Европе подверглись жестоким гонениям. Миллионы рабочих рук по всей Германии пахали лишь на выплату репараций победителям. Новейшие немецкие разработки в области ракетостроения охотно оказались присвоены США и СССР - и именно они участвовали в будущей космической гонке.

Так вот сладкозвучные сирены, навевающие сон золотой о сталинском изобилии и об успешном ведении Великой Отечественной, - такие же патриоты, как и Гитлер. Они предлагают не извлекать тяжёлые уроки из горьких поражений, нет, они предлагают уверовать, что никаких поражений не было вовсе, это всё Даллес с Соросом дурят мозги русским людям!

Я не знаю, это уже просто какая-то ментальная наркомания, когда ты, оказавшись по уши в дерьме, вместо разработки способов вылезания из этого дерьма вкалываешь себе дозу пропагандистской жвачки, и тёплая пахучая масса вокруг тебя чудесным образом превращается в горячий шоколад.

Но это не шоколад.



А тот, кто на это указывает, - не агент Госдепа.

Такие дела.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив