Трансцендентальное
irina_sbor — 14.01.2021Надо лечь на диван, ровно вытянуть тельце с руками и головой, и смотреть прямо перед собой внимательным взглядом. Взгляд упрётся в потолок.
Потолок – тонкая грань между мной и космосом. Ну, если не считать ещё восьми потолков нашей девятиэтажки. А их не надо считать. Для быстрого полёта мысли какие-то там потолки не преграда!
Надо устремиться мыслью в просторы Вселенной.
И там, в бесконечности бытия, в холодной вечности, погрузиться в трансцендентный эмпиризм.
Погружаться в трансцендентный эмпиризм сладостно! Ведь это что-то такое запредельное, чувственное, волнующее…
Но тут велика опасность быстро заснуть, не познав ни эмпиризма, ни трансцендентности. Хотя, с другой стороны, похрапывая под мысли о вечности, вполне можно увидеть сон величайшей важности и смысла.
Сны играют огромную роль в жизни человека. Сны одной дамочки даже вошли в хрестоматийный роман Чернышевского «Что делать?»
Сонные видения Веры Павловны мы разбирали на уроках литературы в школе. И, видимо, так хорошо разбирали, что я больше ничего не запомнила. Так и прожила несколько десятилетий с уверенностью, что роман «Что делать?» это сны Веры Павловны и жизнь революционеров. Да-с. Именно революционеров.
Недавно в богатствах Госфильмофонда я наткнулась на телеспектакль «Что делать?» с участием Александра Лазарева, Светланы Немоляевой, Людмилы Гурченко, Леонида Броневого. И посмотрела его, потому что актёры великие.
И каково же было моё удивление! Роман-то вовсе не про революционеров, а про любовь! Отличный роман!
Теперь ты должна и обязана прочитать «Что делать?», сказала я себе строго. Как порядочный и культурный человек. Как патриот, в конце концов.
А пока я читаю Писемского.
У тётушки собрание сочинений 1959 года рождения на полке стоит. Писемского, оказывается, наш дедушка Петров любил. И я решила посмотреть, чем творчество Алексея Феофилактовича привлекало Александра Филипповича.
Сама-то я по невежеству своему никогда Писемского не читала.
Начала с повести «Сергей Петрович Хозаров и Мари Ступицына (Брак по страсти)»
Читаю с наслаждением! И страсти увлекают, и герои впечатляют, а уж каким языком написано …
Это же упоение, трансцендентный эмпиризм, а не язык!
Дайте водочки, почтеннейшая, да нет ли графинчика получше, да и закусить чего-нибудь – сыру или сельдей, и, знаете, подайте понаряднее: на поднос велите постлать салфетку и хлеб нарезать и разложить покрасивее.
Вот, собственно и всё.
В тексте использован портрет собаки Кузи в момент погружения в трансцендентный эмпиризм. Использован потому, что невыносимо прекрасен.
|
</> |