Судить по совести

volynko — 18.12.2022

Из историй офицера в отставке, часть 5 

Мины ложились кучно. Среди грохота и едкого дыма Разлив нашел стонавшего бойца, перевязал, потащил к школе – временному госпиталю. «Фух, слава богу». Мины продолжали сыпаться. Отсмотрев других раненых, выглянул в разбитое окно. В следующий миг лежачие услышали отборный мат, а фигура медика исчезла.
Реанимация, ре-а-ни-ма-ция…Коляска на боку, мать лет двадцати мертва, а ребенок…ребенку слишком мало месяцев, чтобы выжить. И ничего, кроме рук и ненависти, как обычно. И мины продолжают падать. Тьфу, б…ь. Под Бамутом и то лучше было. Качать, качать, не останавливаться…или обстрел кончится, или подразделение подоспеет. Только не останавливаться, не останавливаться…
Сколько так прошло времени, он не знал. Стало тихо. Он продолжал качать и дышать, качать и дышать. Вдруг кто-то тронул его за плечо. Разлив повернул голову.
Это был Овес, командир. И он отшатнулся, увидев лицо Разлива. Потом поставил автомат, схватил его за руки.
- Брось, брат. Брось. Время прошло. Ты все сделал. Никто бы больше не сделал. Никто. Брось…
Наконец руки удалось освободить. Разлив привалился спиной к стене, лицо было мокрым от крови и другого. Школа тоже горела, в нее попали. Вся улица была в дыму.
Овес куда-то ушел, вернулся с водкой.
- Пей. Надо помочь живым. Крепись. До конца еще далеко.
Разлив кивнул, махнул стакан, поднялся, пошел к раненым. Сильная боль в душе и сердце не отпускала.
Прошло два часа. Медик отыскал своего командира.
- Овес, отпусти на время. Мне надо.
Новоросс пристально посмотрел на него.
- Чего удумал? Без суицидов давай. Без тебя нам крышка, сам знаешь.
Разлив выдавил из себя усмешку, почти радостную.
- Да нет…себя не буду. Пойду на выход. Обещаю – вернусь.
Овес кивнул. Слова были не нужны ни тому, ни другому. Двое русских обнялись, молча, крепко.
- Автомат дать?
- Не надо, у меня есть…что нужно.
И Разлив отправился.
Дальнейшее вспоминалось смутно. Развалины, окна, подвалы, ползком, на четвереньках. Затем был полный провал в памяти.
Потом вдруг Разлив услышал свой звериный рев, увидел вокруг себя три трупа с фашистскими нашивками, а под собой – лицо четвертого, напоминавшее клюквенный пирог. Только это была не клюква.
Он совершил свой суд. Бросив красный кирпич и вытерев нож, Разлив оглянулся. Ориентировка после контузий была нарушена. Словно помогая ему, вдалеке раздался слабый знакомый голос: «Отходим… отходим…»
Присмотревшись, Разлив разглядел ставший родным триколор, где только верхняя полоска была другой. Он возвращался домой. «Спасибо, брат»…

...- Дед через два года узнал о том, что немцы убили родителей. Устроил обстрел немецких позиций «катюшами» без приказа. Приговорен к расстрелу. Приговор отменен вышестоящей инстанцией. Дед дошел до Вены. Вот так. 

– Разлив глотнул спирта.
- Ну что я хочу сказать, брат, - затянулся сигареткой Овес. 

– Достойный внук героического деда. Многие ссучились, предали. А ты другой человек. Наш, дончанин.
До начала утреннего обстрела города С. оставалось шесть часов.

2014-2016

Посвящается И***

Правда у каждого своя.
Народная мудрость.

Источник: https://www.litprichal.ru/work/231312/

Оставить комментарий

Популярные посты:

uksibsan

Где лучше купить недвижимость на Северном Кипре

poltora_bobra

А вот не положено

irina_co

Пасхальный рыбный пирог "Святого Апостола Петра"

sapojnik

Решающий момент у Трампа

aniskin1968

Трамп не забудет и не простит клоуна. Хохлы,помните «Вовремя предать—это не

nevash_lexa

Вафлемёт метает.

padolski

Тихая эпидемия: как незнание о ВПЧ губит жизни в США и за их пределами

lex_kravetski

Соревнования виртуальных инвалидов

katia_lexx

Масляная тарелка - французский еженедельный журнал

• Ранее
• Архив