Студент амстердамский. Глава двадцать шестая.
alise84 — 23.07.2013- Голландец, герр Феддрик, записку прислал, что возьмет возок хороший и сам править будет, коль вы хотите ехать в Берсеневку - доложился Никифор Мариану.
- А и поедем, - ответил тот, - Я верхом на Майке, пусть прогуляется, а вы с Софьей на герре Феддрике.
Субботним утром герр Феддрик в тулупе, треухе и башлыке гордо сидел на козлах нарядного возка, запряженного парой серых в яблоках лошадей.
- Да что это с ним? - охнула Софья.
- Москву полюбил. Ест сало, пьет водку, моется в бане и играет на балалайке, - шепнул ей Мариан.
Наказав детям слушать няню Матильду Францевну и Дуняшу, которая обещала прийти помочь, да пообещав все рассказать, они поехали в Берсеневку.
Погода была хорошая, ехали быстро, скоро уж и Савино-Стороже
Марек постучал в окно возка:
- Зося, хочешь пока по Звенигородском
Софья пересела в седло.
( Станислав Жуковский. "Звенигород. Храм Рождества Богородицы")
- В бумажке написано было , что как монастырь станет виден, так надо после этого версты через три налево повернуть и там спросить. Буду искать поворот.
Поворот с тракта она увидела быстро. Там стоял мальчик и с ним две женщины.
- Мальчик, скажи, на Берсеневку сюда поворачивать? - спросила Софья, подъехав к нему.
Вместо того, чтобы ответить, паренек сел в снег и закрестился. Женщины, обернувшись к нему, охнули и закрестились тоже:
- Последние времена настали, ох последние, - запричитала одна. - Бабы верхом ездятЬ, без платков ходютЬ, лицо не белятЬ, не румянятЬ, зубов не чернятЬ. Ох, страхота-то какая. За какие грехи мне довелось такое увидеть.
Мариан хотел выйти из возка, но Никифор его остановил:
- Погодите, ваше превосходитель
- Бабы, кончай выть. Их превосходитель
- Тама, - махнула рукой одна из баб.
- Где тама? Рукой показывай прямо, а не маши, не муху отгоняешь, и говори лицу начальствующем
- Это где барыня хромая жила? Так тут всего ничего будет, прямо по этой дороге до трех ветел, а там направо и усадьба. Не извольте гневаться, батюшко. Мы не по злобе, а от страху.
- Ну так вот вам копеечка, чтобы не боялись, - Никифор подал женщине копейку и возок повернул налево, оставив всех троих в растерянности.
Уже от трех ветел Софья увидела забор, а за ним большой двухэтажный дом с галерейками и балкончиками.
- Ну давай, Маечка, побыстрее, - шепнула она невольно, и лошадь пошла в галоп. Они подлетели к дому все в снежной пыли, за забором залаяли собаки, раздались голоса и наконец ворота стали медленно открываться.
- Господи, Агаша, - охнул седой сгорбленный старик, закрестился и повалился Софье в ноги.
Она соскочила с лошади, стала поднимать его с колен. Тут из дома выскочила маленькая сухонькая старушка, заохала, запричитала.
Подъехал возок, из него вышли мужчины. Старики уже уразумели, что это не Агаша, а дочка ее и что Степанида Васильевна дом свой ей продала. Подошли две собаки: большой Полкан и маленькая Муха, виляя хвостами обнюхали гостей.
Прошли в комнату, уселись.
- Вы теперь люди вольные, можете идти куда хотите - сказал Мариан сторожу и ключнице. Старики заплакали.
- Ну вы, пан Марек, и освободитель, - подумал он. - Что не то сказал?
- Ваше превосходитель
- Барин своею милостью разрешает вам жить в сем доме спокойно и отходить со двора, когда какая нужда в том припадет, без особого спросу. Можете хоть в Звенигород ездить, хоть в Москву, если душа пожелает.
- Ой, спасибо тебе батюшко, разъяснил, - обрадовалась ключница Анисья. А то я уж подумала и куда нам идти-то на старости лет. А коли так, это мы и в монастырь на богомолье сходим и на базар поглядим на Масленице. Куда нам отсюда далеко уходить? У нас сынок в солдатах, сюда весточку присылает, куры тут, коза, собаки. Какое-никакое, а хозяйство.
( Ст. Жуковский. "Саввинский скит" )
- Хозяйство хорошее, - сказал подошедший Феддрик. - Привести в порядок дом, баньку устроить, для уток садки поставить, менажерию сделать для индюков. Индюк - он царь птиц. Его и тушить можно и жарить и в колбасу пускать. А сейчас надо щели в окнах заделать, пару комнат протопить, где мы спать будем, забор поднять, где повалился. Снег почистить.
- Наличники покрасить, сразу будет веселее, оживет домик - продолжил Никифор, - я взял с собой краски красную и зеленую. Да сейчас надо на стол собрать. Вон открывайте мою корзину, а мы пойдем посмотрим печи.
В корзине оказался холодец, буженина, осетровый бок, кулебяка с мясом и грибами, чай, сахар, сушки с маком на веревке, киевское сухое варенье да штоф водки.
Феддрик добавил кусок сыру, масло и белого хлеба.
- Это выходит, вы, барыня Софья Ивановна, зажиточно живете? - зашептала Анисья - угощенье-то какое богатое, прямо княжеское. Сейчас я воды нагрею, подам на стол. Мы чай привозной давно уж не пьем, зато собираем травки всякие на заварку. Смотрите у нас на кухне и за божницей понавешано.
- Вы покажите Никифору травки, он умеет их с чаем смешивать, такой дух стоит в доме, что уже и пить не надо, просто дышать, - Софья подошла к иконостасу, всплеснула руками:
- Ой, собачка! Матушка его вспоминала часто, говорила, была у нее любимая икона со святым псоглавеньким.
- Ну так забирайте, барыня, - вздохнул сторож Илья.
- Нет, он тут живет, пусть тут и остается. Но какой же хорошенький.
( Святой Христофор. Икона второй половины семнадцатого века )
- Что бы мы, Никифор, делали без тебя, - говорил Мариан денщику, разжигающему печь.
- Ходили бы вы весь день в кавалерийских сапогах, - засмеялся тот. - А я вам опорки положил и Софье Ивановне тоже. А еще взял гвозди, молоток да топор хороший.
- Воронов, цены тебе нет, давай опорки сюда. Вот сейчас переобуюсь, сяду в кресла, водки выпью и заживу помещиком до завтрашнего дня.
- Кресел нет, - засмеялся Феддрик. - Обстановка старинная вся - лавки, сундуки. Перины и подушки богатые, но залежалые. Три ковра персидских. Надо все просушить до ночи.
- Ну так пойдем забор поднимем, вытащим их на мороз ненадолго, а потом у печки просушим. Еще и дров сейчас нарубим. - Мариан взял топор, пошел на улицу.
- Ваше превосходитель
- А почему нет. Корабли я мог рубить с царем, а с дровами не справлюсь? Пошли, герр Феддрик, рубить дрова и заборы чинить - старая российская забава.
( К. Крыжицкий. "Зима. Деревня" )
- Господи, - ахнула Анисья. - Барин сам сапожки сняли, как бы не прогневался на тебя, матушка барыня, что ты ему не прислужила. Ты уж иди сама повинися, он смотрю, не злой на лицо-то, хоть и видно - строгий, может и простит.
Софья растерялась:
- А что такое?
- Да как что? Отходит арапником, аль ты не знаешь?
- У нас нет такого в заводе. И отец матушку не обижал никогда и меня муж не обижает. Да и вообще я такого в Москве не припомню. Бывает недружно живут, ругаются, дверьми хлопают, кричат, но такого, чтобы бить, не видела я. Вон если только знакомая моя, Марфа Алексеевна, мужу подзатыльники дает, чтобы бегал быстрее и не сидел с сонным видом при гостях.
- Ну тогда слава Богу. - Анисья перекрестилась
- Софья Ивановна, - закричал с улицы Никифор, прервав благочестивую беседу, - выйдете, посмотрите на окошки.
Софья вышла и ахнула. Наличники у окон были покрашены красной краской, а на ставнях окна, смотрящего на пруд, Никифор нарисовал огромного красного кота.
( Кот с лубка восемнадцатого века )
- Ой, - она всплеснула руками. - а краска осталась еще?
- Есть и красная и зеленая, можно хоть все ставни разрисовать, зимовать-то долго, а на них посмотришь - все забава.
Скоро все ставни было украшены цветами, мельницами и кораблями.
- Не грех ли сие, - запереживала Анисья, - веселятся, как дети малые. Котов и собак намалевали, теперь снежками кидаются.
- А что им не веселиться, - ответил муж, - дом купили, угощенья навезли, сказали все нам оставят, дров нарубили, завтра обещались за мукой и солью съездить в село. Заживем теперь по-новому.
( В. Малый. "Улочка в Гороховце" ( тоже маленький городок, так что пойдет ))
- А что это у хромой барыни аж три дыма сегодня? Кто ж там топит? - обсуждали бабы в соседнем селе.
- Так Устинья с ячменем на глазу сказывала, новые хозяева. Она видала их: ну и натерпелась страху. Сначала барыня по-мужски верхом проскакала, небеленая, нерумяненная в басурманской шапочке. А потом возок подъехал. Сам-то не вышел, слугу послал, только глазом кинул из окна, а брови черные союзные и глаз так и горит. А слуга-то строг. Стой, кричит, отвечай. У нее внутри все прямо оборвалось. Ох, страхота, срам, песий дух и искушение антихристово. Подальше надо от них, подальше.
( А. Рябушкин. "Зимнее утро" )
- Вот люблю я Россию, - говорил герр Феддрик, выпив водки и закусив осетровым боком. - Тишина, месяц, звезды. Такая гармония в природе, такой простор. И народ такой сердечный, душевный. Надо завтра пойти в село, познакомиться поближе с этими добрыми людьми.
- Ох, глаз да глаз за ним нужен, - думал Никифор. - Буду завтра смотреть, чтобы он без меня не ускользнул. А то покажут ему там одному сии добрые люди.