спасение, спрашивается, зачем

И правда, зачем, не лучше ли схлопнуться в полную нихиль прямо
сейчас? или что: в этих постылых эго-лабиринтах вечно блуждать? о
нет!
Вопрошающий же исходит из распространеннейшего,
распространеннейшего представления о спасении как о продлении
личного автономного бытия в вечность, что действительно больше
похоже на ад, чем на спасение. В то время как спасение —
соборно, это воссоединение семьи. Да, и тут ещё такое:
услышав слово «соборность», мы конечно себе сразу представляем
тесный барак, набитый чужими богомольными тетками, и пахучими
мужиками с кашей в бороде, и отвратительными визгливыми младенцами,
и тобой — короче, еще один вариант ада. В то время как имеется в
виду — воссоединение семьи, когда абсолютно все наши
собираются, все люди, но именно любимые (по которым смертельно
скучал!) воссоединяются после разлуки, а не «чужие» (т. к. не будет
уже ни в ком ничего «чужого», сгорит). Тут уже как-то не до личного
бытия.
Сквозь игольное ушко смерти прохожу не «я», а моя любовь: моё «ты»,
а не мое «я». А «я» — в смысле одинокое «я», вот эти все
прилагательные и глаголы и частицы и междометия и чуждость и
богомольность и борода и каша и запах и визг и отвращение и
неприязнь и неврастения и прочие структуры личности — всё
это умирает вместе с телом, сгорает в огненной реке. Ничего, что мы
тут об этом так запросто?