against the modern world

Если косо взглянуть на современного человека, мы все — обыкновенные производители мусора, и больше ничего. Ну, еще мы воспроизводим самих себя. Чтобы? Опять производить мусор. Ведь в конечном итоге все наши города, поезда, самолеты, музеи, храмы, машины и компьютеры — обыкновенный мусор. Лес — не мусор, река — не мусор, Уральские горы — не мусор. А Тадж-Махал, аэропорт Шереметьево, Эйфелева башня — мусор. И книги — тоже мусор.
В отличие от леса или Уральских гор, от мусора надо избавляться.
Комментарий неназываемого товарища:
Неплохо сказано, но слишком «экологично». В чем сущностное отличие гор и леса от храмов и музеев? Только лишь в том что один мусор произвел человек, а второй мусор произвела т. н. «природа», бог, демиург, или он сам по себе появился.
Поэтому леса, Уральские горы и, разумеется, Синее Солнце Торманса тоже ничем не лучше.
Отсюда и более радикальный вывод: от бога, природы и самого себя человеку стоит избавиться также как и от мусора.
Некоторое время назад мы спорили с владельцем одной крупной дизайн-студии на тему «Экология и [без]нравственность»; он говорил, что Великий тихоокеанский мусорный остров сущностно тождествен любому другому чуду природы вроде Эвереста, Ниагары или озера Светлояр, и поэтому этически нейтрален (особенно если взглянуть из космоса; особенно, если из космоса будет глядеть не человек). Я, разумеется, не соглашался (думая со злостью: «сам ты этически нейтрален!»).
Позиции Неназываемого Товарища и Владельца Студии похожи, но всё же в корне разнятся; сейчас поясню. Возьмём, например, рембрандтову «Данаю».

Справа мы видим Божий мiр по состоянию на март 2010 года (слева — мiр до грехопадения). Вопрос: можно ли называть соавтором Рембрандта того, кто плеснул на «Данаю» кислотой? Гностицизм отвечает: да, оба виноваты, оба злые демиурги (и типа вообще не надо было ничего рисовать). Постмодерн отвечает: да, они соавторы, и получилось занятно (и только — т. е. никаких оценок по абсолютным шкалам типа красоты и проч.)
Цивилизация, как известно, находится в стадии постмодерна, когда «ничего святого», зато иногда «занятно»; протестная тенденция, компенсирующая общую мерзость этой стадии, носит по преимуществу гностический, антикосмистский, деструктивный характер (от экологичных «анархо-примитивистов» до радикалов-сатаногностиков, которые мечтают «всё утопить»; сюда же можно отнести западный поп-буддизм, который просто устраняется от проблемы: мол, нет никакой «Данаи»).
С возрастом (а скоро и умирать, между прочим!) обе эти позиции — и постмодернистская, и гностическая — кажутся мне всё менее здоровыми. Наверное, это старость, но, по-моему, гораздо здоровее считать, что Рембрандт молодец, нарисовал хорошую картину, а Бронюс Майгис — козёл, всё испортил. И что Творец — молодец, сотворил святое сияющее совершенство, а в мусор его превратили