Социализм в России – случайность или нет?

werewolf0001 — 24.05.2022
Вопрос – почему в истории мы все время идем по кругу?
Мне кажется, начать надо с того, что в России 19 века не было классического капитализма. Он появился только во времена Столыпина, и то в усеченном варианте, причем его развитию препятствовали все или почти все. И в 1917 году от него отказались чуть ли не с облегчением, не понимая, что ждет их дальше.
В каждой крупной и интеллектуально самостоятельной стране есть доминирующее интеллектуальное течение, своя идеология, которая разрабатывается поколениями и является одним из того что отличает одну страну от другой. Франция является страной политического республиканства. Германия – страной марксизма и экономического дирижизма. Великобритания страной Великой хартии вольностей и капитализма.
Так вот, в России это было народничество.
Считается, что оно потерпело поражение – но это было не так, поражение оно не терпело, скорее наоборот. Видоизменяясь, оно к концу 19 века стало доминирующим интеллектуальным течением России, которому не был чужд даже Царь: Александр III был типичным «народником во власти». С Александра II прервалась традиция ориентации на Запад, народничество проникло и в царские дворцы и в министерства. Так и не появился полноценный парламент – и это не случайно, людям с народническими взглядами парламент был не нужен.
Вся вторая половина 19 века – это время попыток города прийти в деревню и «отдать долг». Попытка сшить из двух в общем то разных народов – крестьян и горожан – одно целое. В России происходил тот же процесс, что и во всей Европе того времени – политическое оформление нации. Но у нас он сразу был отягощен тем что наша интеллигенция, находясь в состоянии болезненного богоискательства – почему то решила что русская община это и есть прообраз тех первых христианских сообществ. И вместо того чтобы освободить крестьян полностью, дать им экономические, а потом и политические права – интеллигенция начала настойчиво поддерживать и сохранять общину, которая была всего лишь еще одной формой несвободы.
От экономического мы идем к религиозному: в России не произошло реформации. Идеи Мартина Лютера с его индивидуальным спасением вместо коллективного и идеи пуритан с трудом как формой молитвы – до нас не дошли. Капитал Карла Маркса был переведен на современный русский язык раньше чем Библия. В итоге – интеллигенция блуждала в потемках, ведя за собой и нас скользкой дорожкой, ведущей прямиком к обрыву.
После реформ Александра II крестьяне остались временнообязанными. Это состояние, первоначально рассчитанное на несколько лет, затянулось до 1905 года, до реформы Столыпина. Мало кто понимает, что это такое. Крестьяне обязаны платить выкупные платежи – это еще знают. Но мало кто знает, что крестьяне за свои платежи не получали землю в собственность.
Система выглядела таким образом: выкупные платежи платил не крестьянин, платила община. И земля поступала в собственность общины, причем права ею распоряжаться были крайне ограничены – ее нельзя например было заложить под кредит. А если кто-то из общины был «слабосильным» то его невыплаченные платежи раскладывались на богатых. Или тех кто чем-то не понравился обществу. Впрочем, часто платежи не платили вовсе, копя долги. Что еще страшнее – каждое домохозяйство, выплачивая значительные средства как выкупные платежи, не могло быть уверено что оно что-то получит за эти деньги – при переделе общинная земля могла быть переделена и оно могло получить меньше земли и худшего качества. Потому каждый передел в таких обстоятельствах становился причиной роста социальной напряженности на селе. В 1870-х - 1880-х годах прошла первая волна переделов уже частично выкупленной земли, что тут же привело к снижению урожайности (никто не хотел ухаживать за землей зная что ее могут отобрать) и валу преступлений, включая поджоги и убийства.
Крестьянин не располагал своей землей, вся земля была в собственности общины. Потому он не мог получить под нее кредит. Не мог вкладывать средства в ее улучшение – чем лучше земля тем больше на нее охотников. Не мог цивилизованно докупить земли – все делалось кривыми схемами и без надлежащего титула собственности, что приводило к все новым конфликтам, трагедиям и преступлениям. Наконец, он не мог уйти в город и заняться к примеру торговлей. Мало того что он бесплатно оставлял выкупленную землю общине. Так еще и община отлично понимала, что уходит сильный и даровитый, а кто останется, на кого накладывать платежи? Паспорт для ухода в город давала община, причем не бессрочный дворянский («вечность»), а на пять лет. То есть, даже проживая в городе – может уже успешный купец или даже промышленник все равно зависел от общины – а выписаться из крестьянского сословья было не так то просто.
Никто до Столыпина не задумался над тем, что надо просто дать крестьянам те же права что и всем остальным, то есть паспорт, право уходить в город и право продавать и покупать все что угодно, включая и землю.
Земства и кооперативы…
История русских земств до сих пор не написана. Земства – это созданная интеллигенцией параллельная система власти, чаемая нами система местного самоуправления, но оппозиционная всей остальной власти, в 1917 году взявшая власть в феврале и потерявшая в октябре. Временное правительство – это правительство земств и земцев, земских кадров – и его катастрофический провал это подлинная оценка жизнеспособности и властеспособности земств, итог всей их более чем пятидесятилетней активности на местах. Но и до того – признаки неспособности земств были отчетливо видны и связаны они были как раз с тем, что кадры земства составили интеллигенты – народники. Земский провал 1917 года, равно как и безуспешная попытка «сотрудничества с властью», все эти бесчисленные распределительные комитеты, и комитеты по борьбе с дороговизной – это банкротство народничества как такового, во всех смыслах. Распределительные комитеты становились рассадниками коррупции, комитеты по борьбе с дороговизной способствовали дороговизне, спекуляции и развитию черного рынка – но все еще было намного раньше. Я советую всем читать Я Коцониса «Как крестьян делали отсталыми». В этой книге он очень коротко рассказывает о катастрофических результатах земств наладить нормальное кредитование и кооперацию на селе – повторяю, тема заслуживает куда более серьезного исследования. Если кратно, то
1. Земства уже со второй половины 19 века пытались внедрить на селе формы коллективного труда. Некоторые почти полностью повторяли более поздние колхозы. Например, были проекты, когда на шесть малосильных хозяйств покупали на средства земства две лошади с плугами чтобы каждое хозяйство работало по два дня. Итог – лошади дохли, потому что каждый норовил поработать побольше, а кормить поменьше, а в седьмой день лошадь вообще никто не кормил. В этом можно разглядеть будущее советских колхозов, приведших к закупкам зерна десятками миллионов тонн
2. Попытки организовать артели и товарищества проваливались - в лучшем случае крестьяне зарабатывали по лошадке и расходились
3. Попытки создать маслодельческие кооперативы провалились почти все, что привело к мрачной мысли – крестьяне сами не могут организовать кооперацию, нужен интеллигент, который фактически выполнял роль барина. Нет барина – нет и кооператива
4. Попытки создать кредитные кооперативы провалились практически везде, потому что изначально был неверен посыл. Кооперативы выдавали кредиты либо самым слабым либо всем поровну. В итоге часть денег пропивалась, а часть расходовалась без возврата
5. Основой «культурной жизни на селе» был агроном, почти всегда это был народник, и задачу свою он видел не в конкретной помощи крестьянам, а в «развитии культурной жизни на селе». То есть, он не был профессионалом, его помощь крестьянам заключалась в создании кооперативов и получению денег от земства – правильному заполнению бумаг. Деньги крестьяне брали, а насчет помощи с усмешкой говорили – не беспокойтесь, потому что оторванность агронома от реальной жизни была видна даже им.
Таким образом, большая часть земской работы по «окультуриванию» села была работой вхолостую, может даже вредной. Большая часть товарного хлеба производилась экономиями и кулацкими хозяйствами, построенными на капиталистических принципах. А вмешательство в процессы на селе со стороны земств приводило лишь к консервации отсталости и росту социальной напряженности. Стремительно увеличивалось безземельное и малоземельное сельское население – при том, что значительная часть земли использовалась не для интенсивного хозяйства - а для прокорма все более нищего и голодного сельского населения с минимальными результатами
В целом, выводы из книги Коцониса вполне банальны – но они в корне противоречили тогдашнему интеллектуальному мейнстриму
- не все способны заниматься бизнесом, но те кто способны, им надо дать такую возможность, а другие будут наниматься на работу. Это в корне противоречило интеллектуальной максиме о недопущении капитализма в село, недопущении «порчи людей».
- община сама по себе не способна к сложным формам хозяйствования, нужен «барин», только уже в виде плантатора, купца или предпринимателя. И от взаимодействия например владельца сырного или маслодельного цеха и крестьян с коровами – выиграет и крестьянин и владелец. Но были даже попытки со стороны земств запретить маслоделие и сыроделие под предлогом того что «крестьяне сдают молоко на выработку масла и сыра, обделяя молоком своих детей».
- кредитование нельзя путать с помощью, кредиты надо давать сильным, тем кто способен и употребить деньги в дело и вернуть их с процентами.
Тогда же, и в рамках того же процесса русская интеллигенция заложила корни острого хронического конфликта с Западом. Исходя из превознесения общины как воплощения христианского идеала (на деле это была обитель нищеты и бесправия) и принципиального отторжения капитализма при уже идущей на Западе промышленной революции – русская народническая интеллигенция выбросила лозунги об особой растленности Запада, отхода его от христианских ценностей, и мессианском пути России, призванной спасти Запад от духовного разложения. Запад понятное дело с недоумением воспринял идеи спасения через перенимание опыта бедной и почти поголовно неграмотной страны. Эти идеи в той или иной форме существуют и по сей день – растленный Запад и высокая духовность России, мешая как трезвой самооценке (хотя бы если взять количество абортов и выпиваемого алкоголя на душу населения) так и хотя бы нормальному сотрудничеству с Западом.
В 1891 году разразился большой голод, в ликвидации его последствий земства участвовали наравне с царской властью – и тогда же начался поход земских кадров во власть и распространение гибельных практик «поддержки крестьянства» и на городскую Россию, на все сферы жизнедеятельности с такими же гибельными результатами.
Еще на народничество наложился марксизм. Лег он не без проблем – но все же хорошо лег, и народничество получило политическое и научное измерение, а так же переложение общинности на город, на отношения бизнеса и рабочего класса. И на все на это поверх – лег еще опыт немецкого дирижистского управления экономикой.
\И надо понимать, что если к примеру в Великобритании или США был фундамент в виде политических и экономических свобод – то у нас этого фундамента не было. Наоборот – сама идеология дирижизма, что в случае с общиной, что в случае с промышленным развитием – предполагает вмешательство и ограничение свободы.
В итоге – нормальное промышленное развитие в России отягощалось с одной стороны постоянным вмешательством со стороны чиновников и общества, административными барьерами, говоря современным языком – а с другой стороны общественной нелегитимностью капитализма и даже развития как такового. Российский предприниматель не был так уважаем в своем обществе, как американский - в своем. Он постоянно охаивался в газетах, в художественной литературе. В результате – в России так и не смог, в отличие от многих стран Европы альянс интеллигенции и предпринимательского сообщества, готовый бороться за экономические свободы для предпринимательства в обмен на политические права и свободы для всех. А значит – не смогла сформироваться и современная политическая нация, в России в ней с самого начала был заложен конфликт между имущими и неимущими, между способными и неспособными. И это все привело к тяжелейшей политической катастрофе 1917 года, когда только что добытая политическая свобода была отброшена в грязь и началась борьба за социальное равенство в самом прямом его смысле – перераспределительном. Нельзя создать политическую нацию, если в ней с самого начала разворачивается непримиримая классовая борьба между бедными и богатыми. Если в ней несколько десятилетий вся интеллигенция воспитывала ненависть бедных к богатым и низов к верхам. А политическая нация из одних бедных попросту невозможна, это может быть африканское племя, может лагерь беженцев – но не нация. Реальное практикование политических прав предполагает определенный уровень благосостояния.
В свою очередь, Николай II решал свои задачи, которые на удивление схожи с задачами сегодняшнего дня: как обеспечить ускоренное развитие экономики, но без предоставления политических прав. Он пришел к тому же к чему мы пришли сейчас. Дирижистское развитие экономики с нерыночным кредитованием через «приближенные» банки. Ставка на коррумпированное чиновничество. Госпредприятия и госпрограммы развития – после 1902 года экономический рост в России все больше держался на допинге разных форм госвмешательства. Пропаганда – к 1917 году Николай II начал раздумывать о крене влево, в частности предполагалось создание популистской парламентской партии, которая обречена была на левизну.
И все это в конечном итоге слилось воедино, но не в 1917 году. Рассмотрим сначала год 1914-ый.
Это год когда правительство (назовем «федеральная власть») пошла на осознанное сотрудничество с земствами («местное самоуправление») контролировавшее Думу. При этом – надо понимать, что идеологически они были не так уж и далеки друг от друга. И те и другие поддерживали экономический дирижизм как основу политики в области промышленности. И те и другие – каждый по своему – верили в особенную «духовность» русского крестьянства, его некие «исключительные» моральные качества, которые могут стать фундаментом победы. И те и другие верили в распределение вместо рыночных сил.
К чему все пришло в итоге:
- Правительство напечатало и выдало огромные кредиты «дирижируемой» промышленности – а та не выполнила и трети гособоронзаказа
- Дума и земские структуры превратились в структуры коррупционного перераспределения бюджетных средств и инструмент по отъему собственности
- Были ликвидированы свободы в области производства и торговли всеми продуктами питания. Вместо этого появились централизованная закупка и распределение, к 1917 году до 20 % тыла получала от государства те или иные пайки. Все это привело к исчезновению из торговли продуктов питания, резкому росту цен, расцвету спекулятивной торговли. Это привело к еще большим запретам и появлению в обществе агрессивных групп контролирующих эти запреты. В 1917 году это все даст о себе знать. Но никакие запреты не достигли цели – нормального питания населения, наоборот, чем больше было запретов, тем меньше продуктов. Чем больше контролирующих – тем выше доля взяток в конечной цене.
- Вера в особую духовность и высокие моральные качества крестьянства привела к катастрофе. Россия вступила в войну без нации во французском или германском ее понимании. В итоге крестьяне на фронте не понимали, зачем они воюют и в 1917 году подняли бунт. А крестьяне в тылу отказывались сдавать зерно и с упоением занимались спекуляцией.
- Попытки внедрить централизованное управление экономикой, целыми ее отраслями – привели к бардаку, саботажу, коррупции. Хотя бы один факт – сверхусилия генерала Маниковского по производству боеприпасов – привели к срыву нормального ремонта железной дороги, что самым трагическим образом дало знать зимой 1917 года. Там были не только морозы, но и железная дорога просто не выдержала свалившихся на нее нагрузок, был перейден предел ее прочности.
И вот наступил 1917 год.
Временное правительство – это правительство земцев, впервые прорвавшееся к высшей власти, в нем практически все его участники имели земский опыт. Земгор, союз земств и городов – был и кадровой базой и сетью влияния правительства. И к чему все привело?
Опыт Временного правительства – это повторение в концентрированном виде всего того негативного земского опыта предыдущих десятилетий, который не был своевременно осознан. Что в итоге вышло?
- Крестьян не удалось ни уговорить продолжать войну, ни уговорить прекратить спекуляцию. 1917 год выявил банальные, в общем-то, вещи – своя рубашка ближе к телу и крестьянам важнее, прежде всего свои интересы. А вот работа по созданию нации проведена не была, и в 1917 году было поздно. Зачем сражаться? До моей избы немцы все равно не дойдут!
- Выявилась полная несостоятельность идеи о «научном» управлении экономикой- все погрязло в коррупции и бардаке.
- Самое главное – ярко проявилось отсутствие каких-то особо высоких моральных качеств у самих земцев и в целом – распущенность и незрелость общества в целом, полная несостоятельность его претензий на роль морального ориентира. Земгор превратился в место для отмывания денег и скрывания от фронта, тоже за деньги. В Думе процветали коррупция и словоблудие. Внизу – банальное предательство с целыми частями, уходящими с фронта, иногда прорывающимися в тыл с оружием, массой дезертиров в городах. Ни Дума, ни земское движение не смогли ни выдвинуть ярких и убедительных лидеров калибра Ленина и Троцкого, ни наладить диалог с низами и солдатами, ни найти смыслы, позволяющие продолжать войну ни принять решения, позволяющие ее прекратить. За восемь месяцев не было не только не найдено решения насущных проблем – но и не было понимания того как их решать. Напомню – принятие Конституции США состоялось быстрее, и сам документ дожил до нашего времени. Но оно смогло состояться только потому, что отцы-основатели США твердо знали, какую страну они хотят основать – и осталось только положить это на бумагу. И главное – это все сработало.
И вот пришли в результате переворота большевики.
Про большевиков надо знать то, что они наследуют народнической традиции, не по методам – но по идеологии. Все то же преклонение перед общиной и общинностью. Все то же предположение о мессианской роли России и загнивающем Западе. Все тот же дирижизм в экономике. Разница в средствах, которые готовы были применять большевики. Что Ленин, что Сталин были готовы перебить половину населения страны – чтобы другая жила в их утопии. И им удалось ценой страшного насилия реализовать проект народников, чиновников и частично даже Николая II. Провести промышленную модернизацию при полном политическом бесправии и внедрить принудительную общинность на земле – колхоз.
Проблема в том, что уже в мировом соревновании систем – такая, отстроенная и законченная, внутренне стабильная система – оказалась неэффективной и проиграла свободному рынку. Люди не захотели пять лет ждать машину, пятнадцать – квартиру и получать мясо с костями в продуктовом заказе. СССР рухнул. И страны Восточной Европы, о союзе с которыми мечтал еще Победоносцев – шарахнулись от нас, а теперь обвиняют во всех смертных грехах.
Но теперь, как только мы немного отъелись, оделись и уже забыли, что такое два кило мяса с костями в нагрузку по праздникам… как сказал один человек, когда русскому всего хватает, он начинает думать о духовности. Для нас духовность – оказалась тесно связана с фамилией Сталина…
Это не случайность, Сталин это не ренегат, не отступник для России. Он смог ценой чудовищных жертв и чудовищного насилия над собственным народом реализовать все те чаяния и мечтания, которые родились еще в середине 19 века, в период Великих реформ, он наследует не только ленинизму, но и славянофильству и всей в общем-то русской интеллектуальной традиции. СССР пятидесятых – это почти точная копия того что хотел Константин Победоносцев, за исключением Балкан. И крах 1991 года – это крах не только коммунизма, это крах всех надежд русской интеллигенции может со времен даже Наполеона, что русский народ способен будет построить успешное некапиталистическое общество основанное на равенстве и нестяжательстве и даже смогут указать путь другим. Семидесятые и восьмидесятые – это агония мечты, а девяностый и девяносто первый – это крах.
И потому надо понимать: суд над Сталиным ничего не даст, Сталин наследник и претворитель в жизнь долгой, очень долгой российской традиции, которой около двухсот лет. И суд над Сталиным неизбежно превратится – и должен, видимо превратится – в суд над нашей интеллигенцией и над нами самими. Над нашими заблуждениями, которые мы с упорством ослов раз за разом пытаемся претворить в жизнь. Осознать сталинизм, переступить через него и оставить в прошлом, не спотыкаться об одно и то же раз за разом – можно будет только если весь наш трагический опыт общинности и богоизбранности будет честно проанализирован и отвергнут. Если мы откажемся от нашего необоснованного высокомерия и честно оценим себя и свой путь. Мы не учителя, мы ученики в этой школе. И нам надо научиться учиться – а не учить других.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив