Сказки старого х​**а: метаморфозы сексуальности

john_smith_su — 26.10.2019

С техническими проблемами по мужской части я столкнулся впервые лет в тридцать. Тогда всё было просто — и, наоборот, сложно. В голове у меня царил полный кавардак: к женщинам у меня было дьявольски запутанное отношение: настоящими для меня были «тургеневские барышни», Джульетта, Офелия, Соня Мармеладова и прочие — а те, что встречались в жизни, поголовно были ненастоящими.

Настоящий я был сильным, умным, красивым, работал космонавтом — а  недоразумение, которое никак не соответствовало должному, было не мной или не настоящим мной — я надеялся, что несоответствие временное, но в глубине души не представлял, каким образом всё может измениться к лучшему.

Настоящие мужчины с настоящими женщинами по-настоящему — то есть, как в кино — влюблялись, женились и выходили замуж, рожали детей. Правда, в жизни я таких видел мало — у всех были какие-то мелкие проблемы, которых мне — в придачу к уже существующим — не хотелось вовсе. 

Из-за всего этого я с двадцати до тридцати — да и дольше даже — женщин решительно избегал, но случайно всё-равно что-то случалось — болезненно, не здорОво. Тогда-то и начались перебои и какая-то тревога насчёт своего желания.

Близость перестала меня захватывать целиком. В ней как-будто участвовал кто-то другой или, точнее, мизерная, худшая часть моего Я. Сохранивший рассудок, принципы и человеческий облик Я с поджатыми губками молча стоял на небольшом удалении от места грехопадения, цокал языком и качал головой.

— Что ты делаешь, глупец? Мы оба знаем, что ты на ней всё-равно не женишься. Ты её даже не любишь, она тебе и не нравится.

Что касается нравится и не нравится, тут мой эстетический вкус был развит настолько, что 99% женщин человеческой популяции даже близко б мне не подошли. Идеалом женской красоты была Незнакомка с рисунка Глазунова, я на неё в юности даже дрочил, обалдеть. 

Трёхмерные девушки привлекали меня ровно настолько, насколько походили на иллюстрацию. Может, вы подумаете, что старик преувеличивает и пиздит, но реально так и было — посмотрите для примера на фото девочки, в которую я адски вкрашился в свои 15 лет. Разве не похожи? 

Ладно, отвлёкся на розовые сопли и хватит. Я остановился на том, что во время близости у меня в голове вечно торчали какие-то связанные с виной мысли, но надо сказать, что выход я нашёл. Точней, он сам нашёлся.

Около тридцати мне стали встречаться девушки с разными фишечками — например, те, кому нравилось погрубей. Каких-то особых, связанных с насилием практик или эксцессов в моей тогдашней жизни не было — ограничивалось шлепками по попе и общей, так сказать, интенсивностью — но это работало: процесс стал более увлекательным и эмоциональным. Этот настрой легко сбивался, правда — к примеру, если мне показалось, что девушке больно, то возбуждение моментально исчезало, ещё и с чувством вины на послевкусие.

— Что ты делаешь, глупец? Мы оба знаем, что ты на ней всё-равно не женишься. Ты её даже не любишь, она тебе и не нравится.

Примерно в то же время у меня неожиданно отлетела способность получать удовольствие от минета. То есть, приятно-то было, конечно, но до финала дойти было абсолютно нереально. На каком-то этапе ты отвлекаешься, посторонние мысли начинают лезть одна за другой — и привет.

Все эти психологические заморочки достигли максимума в огне внезапно вспыхнувшего где-то в 35 лет романа. О нём можно писать отдельный пост, но наверное, будет правильно, если я напишу, что влюбился в своего антипода — лёд и пламень, и всё такое.

У моей возлюбленной проблемы с насилием были уже настоящие — она впадала в транс и переживала его очень глубоко — постаралась мать, воспитывавшая её в одиночку и издевавшаяся над ней всё детство. У неё тоже было всё густо в голове замешано: чувство вины, я дрянь, я шлюха — все дела. Чертовски удачно мы совпали, в общем, и конечно, зависимость у нас была что надо, как в учебнике.

В общем, где-то тогда я и сделал для себя окончательный вывод, что секс — штучка агрессивная и перестал как-то на этот счёт рефлексировать или париться. 

Я, повторюсь, никаких экстремальных сексуальных практик никогда не любил и не хотел — всё, о чём я говорю, это отношение как к сладкому прянику, который ты сейчас укусишь или возьмёшь и утащишь в уголок, что-то такое вот. Ты испытываешь аппетит или возбуждение, пока воспринимаешь девушку конфеткой, которая тебе доверяет, принадлежит, что ли отчасти. Ну и поступаешь во время близости соответственно: где-то прикусишь, порычишь, всё такое.

При этом в жизни мне вообще в голову не придёт никогда что-то там от женщины требовать, какого-то послушания, подчинения, нет, конечно.

После написанного, конечно, сложно выдавать своё отношение к женщине за эталон — в нём, возможно, здорового-то по-прежнему немного. Но в целом, я думаю, что метафизика влечения примерно такая и есть: близость — это агрессия. Может быть, не агрессия в сторону женщины, но агрессия против разделённости в телах, границ, всей вот этой хуйни.

 Помню, в юности, пока родителей дома вечером не было, мне удалось какой-то эротический фильм посмотреть — в нём героиня говорила, что в сексе нужно быть эгоистом — я это запомнил и думаю, что это правильно. В жизни вообще часто необходимо проявлять эгоизм, хоть наше общество и лупит нас по рукам своими табу под соусом гипотетической пользы для семьи и школы. 

Очень неожиданно и страшно было прочесть, как социальные установки калечат девочек — буквально вчера в своих воспоминаниях об этом написала renarddemoscou — зайдите, почитайте обязательно.

А как это у вас работает?
Расскажете?

Оставить комментарий

Популярные посты:

nero

Актуальность курсов косметолога

padolski

Сила молчания: как речевое голодание может улучшить ваше благополучие

matsam

Вечернее

morena_morana

Три «Н», которые не прощают женщины

norg_norg

Иран vs Израиль

joe_alex

«Туризмофобия» на Канарских островах

ua_katarsis

Демоны на свободе (чьи интересы защищает закон РФ)

matsam

Оренбург

alexandr_palkin

Сельско-хуторская жизнь определяет американское фантазийно-провинциальное

• Ранее
• Архив