Сила Фауста

Что-то держится у меня «литературоведческое» настроение. Ну потому что в политике — ничего особо интересного не происходит (во всяком случае, ничего такого, что уместно было бы выносить на публику).
Вспоминая беседы с виконтом Алексеем Артёмовичем о «Мастере», вспомнил и ещё один забавный момент.
Хотя с первого прочтения, в 12 лет, он принял «Мастера» несколько «в штыки» (будучи изначально расположен «ниспровергать навязываемые величия»), но потом проникся. И не только перечитывал, но и — решил углубиться в «сатанинскую» тему, нырнуть туда, откуда, во многом, у «Мастера» растут ноги (не меньше половины ног, надо полагать).
Взялся за «Фауста», где-то лет в шестнадцать.
И потом поделился впечатлением.
Сказал: «Признаться, осилив страниц тридцать — хотел уж бросить, утомлённый этим «потоком претенциозной многозначительной графомании». Свербила мысль: «Возможно, поэт вы и хороший, геноссе Гёте, но выстраивать сюжеты — не умеете нихрена. Мало вам двух прологов, один другого пафосней — так у вас и действие всё никак не стартует в сколько-нибудь осмысленном виде. Очень, очень слабая завязка — совершенно не заинтригован. Ей-богу, в Гамлете к этому месту — призрак уже всё поведал, как его замочили, уже вовсю мотивировал на месть, чётко и конкретно. А тут эти базары Фауста с Мефистофелем — вообще хрен уследишь, в какие там узлы нить повествования завяжется. Стыдно писать так «темно и вяло» в девятнадцатом-то столетии!»
«Но потом, - говорит Лёшка, - всё-таки попалось место, зацепившее интерес… Ты ведь, конечно, помнишь, кем и к чему было сказано это знаменитое «суха, мой друг, теория везде, но древо жизни зеленеет»?»
Признаюсь:
«Помню. Когда «Толик», прикинувшись Фаустом, принимал вместо него «абитуриента» - и склонял к медицинской карьере. Но не как «педант», а — вспомнив, что он «демонический шалун». Вот и втирал, мол, в учёбе можно и не особо напрягаться, главное — правильно играть в доктора с барышнями, и тогда их можно лапать невозбранно. А тот был в восхищении, типа, люблю медицину, это куда круче «юрисперденции» и богословия. Ну и Толик ввернул это своё про «суха теория».
Лёшка усмехается:
«Во-во. Что ж, тут не мог не отдать должного — это было забавно. По драматической силе — наверное, не уступало сцене из кинофильма «Я иду шагаю по Москве», где Басов-полотёр наставлял молодого писателя».
Не спрашивайте, откуда современный юноша знаком с такой затёртой советской киноклассикой — была у него тогда мания, старьё посматривать. Он тогда порой нарывал такое, что, возможно, и в Госфильмофонде не знают.
Я же, честно, никогда не любил эту «Я иду шагаю по Москве» (хотя в целом хорошо отношусь к Данелии). Считал какой-то «нервической». Но эпизод с Басовым как полотёром, принятым за литературного мэтра — он неплох. Уж не уверен, что навеян был помянутой сценой из Фауста — но аналогии можно проследить, тут Лёшка прав.
Он же говорит: «И вот после этой сценки — стал как-то уж с большим интересом воспринимать, уже без зевоты. Понял, что там не одно пустозвонство, что есть и «приколы» - вчитался. И в целом — миленько».
Потом Лёшка даже взялся учить немецкий, чтобы прочесть в подлиннике, но — не сподобился. Не до такого уровня. Разве лишь — при случае ввернуть в разговор «шайссе», когда покажется уместнее, чем «шит» или «ходер».
Я же — сделал пометку в блокноте для целей интервьюирования соискателей.
Попадаются ребята и с гуманитарным высшим образованием, в том числе с филфака — и само по себе это ещё не считается у нас «неисправимым дефектом личностного развития».
И когда такие попадаются — я ненавязчиво задаю вопрос: «Слушай, а ты, наверно, читал «Фауста» Гёте? Не просветишь, к чему там это сказано было, «суха теория, мой друг»?»
В подавляющем большинстве случаев — люди проваливаются (но всё равно интересно бывает посмотреть, как пытаются выкарабкаться).
И это означает, что, хотя Фауст, конечно, был у них в программе — но они не осилили его до четвёртой сцены. Слились раньше.
Ну потому что это невозможно пропустить мимо ушей, этот пассаж «Толика» с рекламой медицинской карьеры для удобства облапывания барышень — если хоть в сколько-то здравом сознании читать.
У Лёшки, вон, это поворотный был момент в восприятии Фауста, когда он решил, что вещь «небезнадёжна», что «чего-то в этом всё же есть».
Что ж, разумеется, я не сужу строго тех «филфакеров», которые не удосужились прочесть «Фауста» (или заглатывали ночью в сессию, в режиме полнейшего автопилота).
Но всё-таки остаётся вопрос: «Вот нахрена тратить пять лет жизни на науку о книжках — если в действительности ты не так уж любишь читать книжки?»
Я не хочу сказать, что «высшее образование — непременно фуфло», но всё же, когда теперь оно охватывает уверенное большинство популяции и сделалось вопросом довольно таки иррациональной моды — невольно больше обращаешь внимания на тех ребят, кто не стал тратить время на «иррациональную моду», а предпочёл заниматься тем или иным реально приятным для себя делом.
|
</> |