Пространство свободы и сдержанный исторический оптимизм

artyom_ferrier — 09.09.2025

Вспомнилась не столь давняя беседа с другом-мыслителем. То есть, у меня все друзья — небезмозглые, но этот — особенную толстую философскую жилу в себе имеет

Он говорил: «Разумеется, я понимаю, что в истории бывали времена куда более унылые, чем нынешнее. Такие, что вообще нихрена не менялось на протяжении столетий, и когда в город не въезжал бродячий цирк, то единственным развлечением оставалось аутодафирование еретиков на площади. Но нам-то с тобой посчастливилось родиться несколько в иное время».

Да, мы примерно ровесники, я 76-го года, он на год старше, а в общем-то - «без четверти век».

Продолжает: «Ты будешь смеяться, но я искренне верил в наступление коммунизма, и что - «там всё будет зашибись, там всё будет бесплатно, там всё будет в кайф». Вот читал тёплую ламповую советскую фантастику, Стругацких, Ефремова — и верил. Лет до десяти — так уж точно».

«Я — так и до двенадцати, пожалуй, - говорю. - А если подразумевать под «коммунистическим зашибисем» бесконечную доступность материальных благ — так я и сейчас в это верю. Что когда-нибудь будет у каждого по десятку личных планет, на все вкусы, и по личному звёздному флоту с блэкджэком и вуки. Вот только путь к этому «зашибисю», как показала практика, лежит через старый-добрый капитализм, через эгоистическую конкуренцию частных амбиций».

«Так или иначе, - говорит друг, - у нас, согласись, были основания верить в… как бы это сказать? В «расширения пространства свобод и возможностей». И материальных, и духовных — всяких».

«В середине восьмидесятых, - говорит, - полпосёлка собиралось у нас дома смотреть итальянский сериал «Спрут», потому что у нас были цветной телевизор и достаточно стабильная антенна, без «ряби», без «снега». А у моего друга — был игровой компьютер «Спектрум», и мы все тоже собирались, чтобы по очереди упоённо играть в такие игрушки, в какие сейчас не играют даже на калькуляторах».

«А через десять лет у всех появились видюшники и полноценные персональные компы. А потом — Интернет. И всё более быстрый и доступный. Сначала — через модем с телефонной линии. Потом — выделенка. Потом — оптоволокно. И мобильный инет. Три джи, четыре джи… кто больше?»

«Казалось, - говорит, - что пространство свободы разрастается чуть ли не экспоненциально, и неудержимо, и процесс этот необратим».

«Ну, в общем, да», - соглашаюсь.

«Однако ж, - говорит, - сейчас такое ощущение, будто бы это пространство начало схлопываться обратно. Причём, я имею в виду не только Россию, как ты понимаешь. Про нас-то — можно было бы счесть, что мы «место проклятое», и «тьфу на него». Но фишка в том, что повсюду выискивается та или иная поганая сволочь, которая норовит как-то ограничить, чего-то запретить. И тут неясно даже, какая сволочь сволочнее и поганее — то ли русский неоимперский фашизм, то ли красно-зелёный социалистический крузейд имени Клауса Шваба и Греты Тунберг… Ну, условно говоря».

«Понимаешь, - говорит, - если б мы родились и выросли в Средневековье — это было бы не так обидно. Тогда — не было ещё концепции прогресса, не было веры в то, что он расширяет «пространство личной свободы». А у нас — такая вера была. И мы, не побоюсь пафоса, с надеждой смотрели в будущее. А сейчас — куда и на что там смотреть? Ну ладно, допустим, с отдельно взятыми национальными диктатурами, охреневшими со своим охранительством, можно покончить. Дустом, напалмом, как угодно. Но — а что взамен?»

Будто бы поясняет (без особой, впрочем, нужды):

«Серьёзно, вот я читаю милейшего Митрича, про то, как в скором времени все машины сделаются не личными, а «каршеринговыми», потому что так «прогрессивней», и будет там исключительно автопилот, потому что нельзя доверять человеку такое важное и опасное дело, как руление автомобилем — и чувствую, как зверею».

Признаётся, будто бы даже с испугом: «Я чувствую, как мне хочется подбодрить Путина: давай уже, парень, развяжи всерьёз Третью Мировую — чтобы… как-то отвлечь внимание от строительства этого «нового дивного мира», что ли?»

Оправдывается: «Нет, ну я утрирую, конечно, но — ты ведь понимаешь, о чём я? Сначала ради нашей безопасности у нас отбирают оружие, потом — автомобили, потом — переведут на имитацию мяса из мушек-львинок, потом — запретят подходить к кухонной плите без лицензии, выданной уполномоченной комиссией по гастрономической безопасности. И таков, в общем-то, магистральный вектор, который принято называть «прогрессивным». Тут, ей-богу, ещё вопрос, что внушает большее отвращение — замшелый консерватизм всякого рода «почвенных» фашистов или это куда более даже тоталитарное сектантство «во имя мира и добра».

Посмеиваюсь: «И много у тебя отобрали оружия?»

Хмурится: «Да у меня никогда и не было, но...»

«А я — никогда ни у кого не спрашивал, можно ли мне его иметь, - говорю. - Серьёзно, Димыч, кажется, мы оба с тобой всегда были согласны в том, что любое государство — это говно, но при этом, что характерно для говна - неизбежный продукт жизнедеятельности достаточно развитого социума. И во все времена водилась та или иная сволочь, которая так и норовила сунуть свой нос в чужие дела и как-то ущемить чужие свободы во имя «безопасности». Как водились, разумеется, и прекраснодушные романтики-мечтатели, которые просто не имели фантазии представить, во что могут вылиться их утопические грёзы, если бы их удалось воплотить в реальность — но, по счастью, как раз тоталитарные проекты очень трудно воплощаются в реальность. Их громоздкий абсолютизм не проходит в угольное ушко человеческого фактора, явленного в наплевательстве, некомпетентсности и коррупции — и хвала богам».

Вообще же, трудно не согласиться, что наше поколение действительно росло в мире «взрывообразно расширяющихся свобод».

Но не потому, что вдруг дали слабину охранительские инстинкты той или иной «запретительской сволочи», и не потому, что хоть на секунду имел место «конец истории» по Фукуяме, как торжество «либеральной демократии», а просто потому, что стремительно развивались технические средства, способные давать новые возможности и новые свободы.

Настолько стремительно, что «запретительская сволочь» не успевала реагировать, пребывала какое-то время в растерянности — и только сейчас начала изображать какие-то потуги по «взятию ситуации под контроль».

Причём, тут не стоит даже пенять на «звериный оскал» того или иного авторитарного либо тоталитарного прожектёрства.

В действительности, и при самом что ни на есть демократическом устройстве власти — цензура будет востребована обществом. И ограничения, запреты будут востребованы обществом. Во всяком случае, достаточно значительной его частью. Вот начиная от испуганных родителей, которые требуют оградить своё чадушко от того, сяго, всякого.

Но в моём разумении, в моём мире, значения имеют не чьи-то благие (или не столь благие) пожелания, и не буковки на бумажках, какими бы грозными юридическими именами ни назывались те бумажки.

В моём мире — значение имеют только фактические возможности.

Их же развитие таково, что, объективно, всё большие возможности обретают всё меньшие (по численности и совокупным своим ресурсам) частные группы людей.

В том числе — и возможности для насилия.

И на первый взгляд, это может тревожить.

Разгул терроризма — и, как реакция на него, ужесточение государственной запретительской политики (что, конечно, гораздо неприятнее самого по себе терроризма — к которому, впрочем, я тоже не питаю тёплых чувств, а питаю брезгливость).

Но на более вдумчивый взгляд — уже сейчас видно, что государства, даже самые могущественные, вчистую проигрывают, а все их попытки что-то брать под контроль — абсолютно безуспешны.

Тут показателен пример с латиноамериканскими (да и прочими) наркокартелями.

Знаете, почему цены на наркоту в Штатах за последние десять лет упали где-то впятеро, а то и больше?

Я шутил в своё время, что это — следствие популярности сериала «Во все тяжкие». Мол, школьные учителя химии, насмотревшись, бросились варить айс.

На самом деле — доля шутки.

А правда в том, что с новыми техническими средствами - действительно изготовление, и, особенно, транспортировка, распространение наркоты сделались гораздо более удобным и безопасным занятием.

Раньше нужно было заряжать ампулами живого курьера-мула, и платить ему так, чтобы риск казался оправдан, и это был муторный бизнес, а вскрыть цепочку бывало не так уж трудно, если какое-то звено даст слабину.

Сейчас…

Ну, как вы думаете, если не очень богатая Украина доставляет дронами десятки килограммов взрывчатки на многие сотни километров через линию фронта, мимо систем ПВО, дежурящих в боевом режиме, и поражает особо охраняемые объекты — насколько трудно перегнать дрон через мексиканскую границу в Штаты и сбросить посылку с маячком где-то в прерии?

Да это вообще не вопрос, и, естественно, именно наркокартели были пионерами в практическом дроноводстве, а вояки плетутся в хвосте.

И как они стали массово использовать дроны — собственно, пресловутая «война с наркотиками» была проиграна вчистую.

Ну и плюс к тому — гораздо упростился сбыт наркоты конечным потребителям, с новыми технологиями связи, когда непосредственные контрагенты могут друг друга лично не знать, а отследить источник мессаджей, при минимальной конспирации — очень трудно.

К слову, именно упрощение наркоторговли — одна из главных причин того, почему обострилась в Мексике ситуация с некоторыми наркокартелями.

Ну, этих ветеранов — просто стали выжимать с привычного рынка «пионеры», когда их бизнес перестал требовать таких организационных и финансовых ресурсов, и вот старички решили, покуда ещё ресурсы у них есть, перекинуться с наркоты на что-то другое, подмять под себя всякое легальное, что, казалось им, «плохо лежит».

И, конечно, сами по себе наркотики — это зло. И винт — зло, и кокос, и гердос, и даже с травкой, при всей её видимой безобидности, следует проявлять осторожность юношеству (не хочу показаться старпёром-брюзгой — но видал, как и по укурке люди творят такую фигню, что чертям тошно).

Но вот сам факт того, что могущественные государственные машины очень хотят что-то запретить, ограничить, пресечь, но в итоге сосут болт с проглотом — он не может не радовать либертарианскую душу.

И это — тенденция по всем фронтам.

Да, чем больше расширяются фактические возможности для частных лиц и чем больше растут фактические личные свободы — тем более яростные предпринимаются попытки ограничить это дело законами и полицейскими мерами.

Но чем более сурово звучат эти запретительские законы — тем дальше оказываются они от реальности. А скоро, вероятно, и вовсе будут напоминать ворчание нелепой комической старушки, которая бы всех вокруг хотела бы заставить вести себя на свой лад — да кто ж её слушает?

И вот обмен информацией в современных условиях — ну, уже практически невозможно всерьёз затруднить, тут даже в Северной Корее уже находят лазейки.

Ещё недавно — это был целый бизнес, передача информации куда-то заграницу. Особенно, когда хочешь сохранить в секрете и саму информацию, и факт её передачи.

Да, т. н. «стеганографию» выдумали ещё в Древнем Мире, то есть, уже тогда учились маскировать шифровки под невинное послание, но, согласитесь, сейчас возможности для этого радикально выше.

И можно, конечно, пакостить людям, создавая им проблемы для голосового общения в привычных мессенджерах, но можно ли помешать ещё и обмениваться по электронной почте фотками умильных котиков? А ведь в одного котика — можно зашить шифровку с Талмуд размером. И не верьте сказочникам, которые плетут, будто бы «Эшелон всё видит, Призм всё унюхивает». Все эти системы контроля — больше собой представляют распил бюджетного бабла на бессмысленную фигню, и не что иное.

Ну а когда можно быстро и тайно обмениваться информацией — это развязывает руки для любой иной тайной деятельности, которую кто-то хотел бы пресечь, ан — зуб неймёт.

Вот, сейчас уже и транспортировка материальных грузов через границу — осуществляется куда с меньшими издержками и рисками, чем во времена Кармен и Хосе (или даже во времена совсем недавние, когда колумбийские наркобароны пускали через Атлантику пилотируемые миниподлодки, со всеми сопутствующими трудностями… сейчас — естественно, используются беспилотные).

Но настоящая моя надежда на рост свободы — связана с развитием энергетических технологий, которые не только бы усиливали автономность домохозяйств (что, впрочем, тоже великое дело), но и предоставляли бы эффективное, доступное оружие, которое трудно держать под контролем.

Ну, собственно, и сейчас, конечно, при желании — не проблема обзавестись огнестрельным стволом, даже если законодатель в данной юрисдикции тужится это дело запретить.

Но моя мечта — чтобы любой школьник мог на коленке сварганить энергетический бластер, и чтоб бесполезно было даже пытаться ограничить оборот батареек под него, когда их отсыплют за копейки с дрона.

Да, конечно, и опять-таки — поначалу этим будут пользоваться террористы. Люди не очень приятные, как и сам террор — штука не очень приятная и малопочтенная.

Но когда террористов много, когда любой поц обзаводится возможностью для нанесения смертельных атак — ценность и, соответственно, грозность террора девальвируется.

Вот, скажем, есть судья, которому досталось дело, где схлестнулись интересы серьёзных и решительных ребят. И кто-то из них говорит ему: «Подсуди нам — а не то грохнем».

И если они единственные «хулиганы на квартале» - придётся прислушаться.

Но когда там все хулиганы, один другого задиристей, судья может мило улыбнуться и сказать: «Ребят, я понимаю, что моя жизнь — не дороже этого песка. И, конечно, грохнуть меня для вас — как два пальца. Вот только и для ваших оппонентов — тоже. Если я вам подсужу. Поэтому — идите все лесом, а судить я буду — по чести, как её разумею. И если сдохну — то с достоинством».

Ну и с этого, собственно, начинается честное правосудие.

И таким — видится мне реально светлое будущее, реально дивный новый мир.

Где возможности традиционных национально-территориальных государств сведены к минимуму, где фактические возможности насилия распределены максимально широко, а социальная гармония зиждется на понимании того простого факта, что если будешь слишком сильно мешать людям жить, если будешь вредничать и паскудничать, возомнив себя королём говна и пара — найдутся те, кто помешает жить тебе, и хрен ты с этим что поделаешь.

И — я по-прежнему верю в научно-технический прогресс, и в то, что его, по счастью, невозможно взять под контроль, и его плоды — неизбежно будут способствовать росту частных возможностей и свобод.

Да, было дело, когда Герострат сподобился спалить храм Артемиды в своём родном Эфесе. Но — мог ли он мечтать о том, чтобы протаранить самолётом небоскрёб в ещё не открытой Америке?

Согласен, немножко мрачноватый пример «роста частных свобод и возможностей», но, коль уж пристало говорить о вопросах власти — то это, по сути своей, вопросы применения насилия. И как говорил один товарищ, весьма компетентный в этих вопросах - «Винтовка рождает власть».

Когда одна винтовка в одних руках — то она рождает деспотическую власть и угнетение.

Но много винтовок, целящих друг в друга — это я называю «социальной гармонией».

Во всяком случае, это — необходимая предпосылка к ней.

И ещё, конечно, нельзя забывать слова поэта про то, что «винтовка - это праздник».

Сохранено