шум и ярость

Про Джейсона интересно. Со стороны это такая циничная тварь, что буквально терроризирует «возвышенных гуляк» и манипулирует собственной матерью. Но написано так подробно и достоверно, что невольно начинаешь смотреть на окружающих его глазами, и вся эта злость, жадность и беспощадность становятся как бы твоими. Но еще хуже – понимаешь, что из себя-то ты все время смотришь как-то так же, и вот так же все оправдываешь, рационализируешь, обвиняешь. Не имея возможности посмотреть извне. Т.е. получая возможность увидеть ситуацию внутренним взором другого, невольно начинаешь видеть себя со стороны. Мир замкнут сам на себя, только еще перехлестнут как лента Мебиуса.
Про Квентина с его утюгами тоже. Почему так тяжело читать про приготовления самоубийцы? Потому что он-то готов, он этого хочет, а ты смотришь со стороны, наблюдаешь неотвратимость этого движения, но сам-то не ощущаешь его необходимости.
Еще заметил, что отец Квентина чем-то напоминает Версилова. Эта легкость философствования, ответы на все вопросы, общая снисходительность. В его глазах чужие проблемы это так – дым. Конечно, когда ты все свои проблемы уже решил – решив тихо спиться. Впрочем, Версилов-то как раз выжил, но это наверно потому, что временной отрезок романа был короток. Не верится, что эта снизошедшая на него благость надолго.
|
</> |