Шарантон и Санлис - два образцовых французских дурдома XVIII века

dpmmax — 06.10.2020

Продолжу свой рассказ об истории психиатрии. И вот появляются пансионы для душевнобольных — как частные (по большей части в Англии, и слава о них ходит дурная), так и под эгидой монашеских орденов — хотя те этот почин давно продолжают, и обустройство их больниц уже успело стать неким эталоном, образцом того, как надо содержать помешанных несчастных. 

Так, во Франции, будучи основаны Братьями милосердия ещё с середины прошлого века, набирают популярность (в узких, само собой, кругах) пансионаты в Санлис и Шарантон-ле-Пон (на верхнем фото Шарантон, позже переименованный в госпиталь Эскироля). Ордену Братьев милосердия, которому к моменту основания этих пансионатов стукнуло уже за сто (правда, этим испанцы могли похвастаться, их французские Freres de la Charite были сильно моложе), опыт организации подобных учреждений был не в новинку — как собственный, так и перенятый у тех же госпитальеров и бенедиктинцев.  

Существовала чёткая иерархия с распределением обязанностей среди персонала. Приор заведовал всем этим дурдомом, на манер главврача. Помощник приора, он же попечитель, выполнял роль зама — по хозяйственной и лечебной части. Больничные братья (frere infirmier) были за врачей-ординаторов: кому кровопускание назначить, кому опийную настойку в питьё, кому слабительное... Братья-директора (frere directeur), вроде палатных сестёр... простите, братьев — те проводили всё время с больными, присматривая за поведением и обеспечивая суровый монастырский оллинклюзив. Ну как обеспечивая... Давая распоряжения дюжим молодцам и палатной прислуге (эй, гарсон!): накормить, сводить оправиться, привязать-отвязать, прибраться и тому подобное. И да, сумасшедших наших сильно не обижать, проявлять, елико возможно, милосердие и сострадание.

Оба пансионата, что в Шарантоне, что в Санлис, были построены по одному принципу, и каждый имел на своей территории четыре типа отделений отделения:  

1)Свободный корпус «для благоразумных и тех, кто не утратил доброй воли»,

2)Полусвободные корпуса (для тех, кто в принципе спокоен, но либо может учудить, либо в своей беспомощности и беззащитности всё же требует некоторого пригляда),

3)Крепкий корпус — вроде беспокойной половины в современном психиатрическом отделении: с надзором, запирающимися дверьми, решётками на окнах и прочими мерами предосторожности,

4)Госпитальное отделение, вроде нашей наблюдательной (в простонародье буйной) палаты — для острых и буйных пациентов.

Сохранилась записка некоего Латюда, одного из постояльцев этого пансионата при Шарантоне, в которой тот описывает будни пансионата:

«Многие приходят в возбуждённое состояние периодически, в определённое время года, в остальные же месяцы они в ясном сознании и здравом уме; тогда их ни в чём не стесняют; запирают их только, когда они уже готовы впасть в свойственное им прискорбное состояние; у других наблюдается помешательство тихое, состоящее в какой-нибудь одной ложной идее, причём во всех других отношениях они рассуждают правильно. Этой категории пансионеров разрешается выходить из комнат, видеться друг с другом, собираться; некоторым предоставляется свободный выход». Таковы были распорядки свободного и полусвободного корпусов.

В крепкий корпус, как описывается в архивах и статьях коллег-французов, определяли беспокойных, асоциальных, от которых можно было ожидать проявления низменных страстей и дурных инстинктов, и которые нуждались в исправлении. Соответственно, и режим там был строже. Всё закономерно: чем крепче корпус, тем толще санитары.

Такой крепкий двухэтажный корпус в Санлис вмещал два отделения, на 14 и на 22 комнаты: просторный вестибюль, широкие коридоры, комнаты в основном одноместные, но была и побольше, на три кровати. Из мебели самый минимум: кровать, стол и стул. Отапливался корпус тремя печами, коридоры освещались пятью стеклянными фонарями; имелась в хозяйстве медная ванна с крышкой и бассейн из полированной меди — между прочим, и ванна, и тем более бассейн были роскошью по тем временам. Имелся при крепком корпусе и карцер, или cachot — для совсем уж крайних случаев. И если уж кого туда помещали, то начальство пансиона должно было тут же известить магистрат и о самом факте, и о том, за какие такие особые заслуги человек был удостоен.

В госпитальное же отделение определяли не только острых и буйных: там располагались ещё и те из больных, кто был ослаблен отказом от еды, а также склонные наложить на себя руки.

В обоих пансионах был единый, чёткий, расписанный до мелочей регламент, касающийся внутреннего распорядка и условий содержания душевнобольных. Практически устав внутренней службы. Вот, к примеру, как выглядели некоторые его пункты в 1765, дополненные разъяснениями от 1783 года:

§ 11: «Никто из пансионеров не должен пользоваться под каким бы то ни было предлогом собственной одеждой в виде долгополых сюртуков, шляпами и обувью, ни у кого не должно оставаться на руках ни ножей, ни ножниц, ни металлических вилок, ни тростей, ни палок; больных надлежит брить каждую неделю, и специальное лицо должно присутствовать, наблюдая за тем, как больной стрижет себе ногти, а когда эта операция закончена, следует немедленно отобрать у него ножницы. Больные облачаются в халаты поверх тёплого жилета и драповых брюк. Им выдаются шерстяные чулки, туфли и колпаки; бельё должно быть из хорошего белого полотна, но без всяких украшений; платки носовые должны быть обыкновенные».

§12, о помещении: «Больные помещаются каждый в отдельной комнате, где должна бытькровать с набитым соломой тюфяком, хорошим матрацом, подушка, два одеяла, пара простынь, стол... и т.д.»

Есть параграф «О развлечениях»: «В часы, свободные от приёма пищи и отдыха, руководитель в сопровождении нескольких прислужников идёт с партией пансионеров на прогулку в сад, между тем как больные, оставшиеся в крепком корпусе, занимаются чтением или какими-нибудь играми, вроде шахмат, трик-трака, шашек, бильярда» Что касается чтения, то в обоих пансионах имелись собственные библиотеки, а также выписывались газеты.

Одним из пациентов Шарантона оказался Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, тот самый маркиз. Причём попадал он в лечебницу дважды. В первый раз — 4 июля 1789, переводом из Бастилии: мол, лети отсель свободной птахой, ты всю тюрьму замучил... сударь. А нечего было кричать из окна тюрьмы революционно настроенным гражданам, что-де тут арестантов бьют, спасите-помогите. Вёл бы себя тихо — глядишь, 14 июля, когда Бастилию таки взяли без спроса, и маркиза бы освободили. Ну или прибили бы сразу. Но куда там: чтобы «маркиз» и «тихо» — это всё равно что «барон» и «скучно, зато взаправду». Он вон и на свою казнь семнадцатью годами ранее не явился, прогульщик. Пришлось заочно проводить, на чучелах: «Маркиз де Сад и его слуга Латур, вызванные в суд по обвинению в отравлении и содомии, на суд не явились и обвиняются заочно. Их приговаривают к публичному покаянию на паперти кафедрального собора, затем их должны препроводить на площадь Святого Людовика с тем, чтобы отрубить де Саду голову на эшафоте, а помянутого Латура повесить на виселице. Тела де Сада и Латура должны быть сожжены, а прах — развеян по ветру»  

В первый раз в Шарантоне он провёл 9 месяцев, второй же (и снова из тюрьмы, да транзитом через Бисетр, о котором речь ещё впереди, да с напутствием — мол, уберите же этого содомита отсюда подальше, пока он всех наших заключённых не того...), с 27 апреля 1803 года оказался и последним: проведя в пансионе более 11 лет и все эти годы развлекая себя и его обитателей написанием и постановкой комедий, де Сад дожил до почтенных 74 лет. 2 декабря 1814 года он скончался во время приступа астмы.

Вообще, если вы заметили, описание Шарантона и Санлис выглядит практически рекламным проспектом — этакая пастораль, с мирными заблудшими овечками и пастырями добрыми. Мол, сам бы лёг, да больно умный. Нет, ничего плохого не скажу о Братьях милосердия — скорее всего, действительно старались и блюли. Просто оба пансиона были, скорее, образцом. И одновременно исключением из общего правила. Ну и предназначались по большей части для не совсем уж простой публики. Что же ожидало простого сумасшедшего француза? Скоро расскажу.

P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» продолжает работать и расширяет свою географию: теперь, помимо Москвы и Тольятти, в нём участвуют коллеги из Санкт-Петербурга, Иваново, Нальчика, Ростова-на-Дону и Владивостока. Есть коллеги из Донецкой области.                                          Внимание! В проекте работает опытный юрист, готовый дать консультацию и оказать помощь по целому ряду вопросов. Есть коллеги, которые могут помочь с решением ряда экспертных моментов. Есть сеть пансионатов для пожилых пациентов с деменцией. Поэтому, если вдруг возникла необходимость и нужна помощь или консультация — заглядывайте, изучайте и обращайтесь. Что ценно в сложившейся ситуации — большинство коллег ведут онлайн-приём.

С проектом сотрудничают коллеги из Швейцарии, готовые оказать свою помощь при целом ряде зависимостей (игровой, алкогольной, амфетаминовой и пр.)

P.P.S. Статьи по психиатрии, психологии и всему, что касается этого направления, мы решили дублировать в Яндекс Дзене — вдруг кому удобно смотреть их там 

Сохранено

</>

Шарантон и Санлис - два образцовых французских дурдома XVIII века

Продолжу свой рассказ об истории психиатрии . И вот появляются пансионы для душевнобольных — как частные (по большей части в Англии, и слава о них ходит дурная), так и под эгидой ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

severus

Что такое центры обработки данных: основа современных технологий

grazdano4ka

«А я вам говорила! – ворчит свекровь. – Надо было пятнадцать лет назад рожать!»

nathoncharova

7 раз избежал смерти и сорвал джекпот на миллион: кто он, самый везучий человек

pailish

Вороне где-то бог послал кусочек сыру...

padolski

Безглютеновая диета: необходимость или просто тренд для здоровых людей?

tytgrom

31 марта

roman-yushkov

Прощай, Асланьян

diegabel

Играюсь в кактусы

philologist

Владислав Ходасевич. "Встреча: Избранные стихотворения" (Вита Нова, 2024)

• Ранее
• Архив