С утра давали солнце

iogannsb — 18.12.2018 Теги: Перри С утра давали солнце. Кот Перри опять дрался с кем-то там в саду. Вчера был белый кот. Я не нашла ключ от входной двери, поэтому просто постучала в окно. Как раз в тот момент, когда наш кот и соседский в прыжке бросились на встречу друг другу. На мой стук обернулись, посмотрели на меня.
Кот Перри сразу почти сделал виноватый вид, развернулся и пошел в сторону дома, очень медленно, как в замедленной съемке, видимо, прислушиваясь, не собирается ли противник наброситься.
Белый кот шел за ним в том же темпе и смотрел на меня устрашающе.

Перри дошел до двери, немножко подумал и залез в свою дверцу. Сел рядом со мной, уперся в ногу. Белый кот сидел напротив. Я махала на него полотенцем. Искать ключ от двери было лениво.
Белый кот выражал всем своим видом презрение. Перри смотрел на меня.
Как мне позже Ник сказал, это он ждал, что сейчас вдвоем, с такой-то поддержкой, я да он, вы этому белому напподадите.

Радек ждал меня к пяти.
Зашла в Либерти. Обычно я дальше первого этажа никуда не поднимаюсь. Тут вдруг захотелось посмотреть с четвертого этажа вниз. Будете в Лондоне, сходите в Либерти. Это такой чудесный дорогой магазин. И как будто музей, так выглядит. Будет время, выложу картинки на фейсбуке. И у Либерти всегда такие потрясающие витрины. Еще в Либерти туалеты отличные.
- Да, - говорит мне Радек, - я там как-то с кем-то занимался сексом.
- Кто о чем, - говорю я ему, - а у Радека никого ничего нового.

На Ковент Гардене около зеленой машины с подарками фотографировались разные инстаграмеры, куча русских граждан. Я постояла и сделала целую историю - люди фотографируются у зеленой машинки.
Вдруг вспомнила, что сегодня понедельник. Недавно слушала Шульман. Она была в Лондоне, рассказывала о своей поездке. И как раз упомянула, что на Ковент Гардене есть Джубили рынок, который блошинный. Я погуглила, потому что чаще всего на нем торгуют разными сувенирами, обнаружила, что антиквариат на нем по понедельникам, пошла посмотреть.
Екатерина сказала, что бабушки и дедушки продают свое старье.
На самом деле, обычно по четвергам бывает антикварный рынок на Спитафильдмаркете. Так вот, большинство продавцов со Спитафильдмаркета торговали товаром на Джубили маркете. Обычные такие профпродавцы, которую всю свою жизнь торгуют антиком, который скупают в одном месте в середине Англии. Часть из них очень живописна, как будто они откуда-то там из Викторианской эпохи. И очень злятся, когда их снимаешься. Есть там несколько русскоязычных продавцов.
И тут меня такая глупая гордость посетила, реально глупая. Это когда ты думаешь - вау, а я ведь вот про это знаю. И не все про это знают.

На Маджик корне Эндрю показывал карточные трюки двум другим фокусникам. Одного из них я встречала, но мы еще не познакомились. Раньше его не было. Второй - английский мужчина сильно в возрасте. С длинными волосами, бородой и усами. Очень колоритный. И вот подкатываю я так к Эндрю, практически, упираюсь в его руку и снимаю с нижней точки, так чтобы на переднем плане были карты, а на заднем два этих живописных фокусника.
- Экскьюзми, - говорит возмущенно этот, который с бородой и усами. Я же продолжаю снимать. Эндрю, с ловкостью наперсточника, кидает карты. Карты так и носятся в воздухе, - простите, эй, мэм?
- Чего? - отрывается от своих карт Эндрю.
- Ты видишь ее? - показывает на меня мужчина.
- Ну да, это Елена, ей можно все, - и Эндрю обнимает меня, - я ее люблю. Уже очень давно люблю. А она мои фотографии продает на стоках.
- Правда? - спрашиваю.
- Ну да, там есть одна, которая мне очень нравится, впрочем, я себе на всех твоих фотографиях нравлюсь.


Потом еще семейка подошла с четырьмя крошками и фокусники им быстренько показали кучу фокусов.

В антикварном магазине на Бриклейне продавали медведя, неправильного абсолютно. Автобус номер восемь, в который я села, мне хотелось проехаться обычным таким маршрутом, как я обычно ездила в Боу, тащился еле-еле.
- Пробка, - кричал в трубку, сидящий рядом гражданин.

Как раз к пяти была около когда-то нашего дома в Боу. Стучала в дверь, никто не открывал. И тут как раз позвонил Радек.
- Почему ты мне дверь не открываешь? - возмущенно спрашиваю.
- Потому что я не слышу, я тут, может быть любовью занимаюсь, мне не слышно со второго этажа, что ты там стучишь.
Спускается. Боу дом, Радек в черных трусах и черной майке, ну и носки черные.
- Хоть бы для приличия штаны надел бы, - говорю, - я же тут больше не живу. И мне сториз снимать. Мне что тебя, в трусах и майке снимать? - сгребает в охапку. Целует, - чай?

Мы пьем чай, едим суп. Сверху спускается смущенный испанский молодой человек, Радек провожает его до двери.
- Обычная история, у него есть девушка, но ему нравятся мужчины. Общественное мнение, родители, трагедия. Девушка, а нравятся мужчины. И я такой - вместо жилетки. Пообнимались, и тут я вспомнил, что сейчас ты придешь, ну и Люсьен нас ждет. Чтобы такое надеть?
Приходит Бартош. Радек нынче с ним комнату делит. Чтобы денег побольше сэкономить. Бартош красит ногти в черный.
- Ты идешь с нами? - спрашиваю.
- Ага.
- Надо бы поторопиться, нас Люсьен ждет, - Радек ищет какой-то фильм в Нетфликсе.
В дверь заходит девушка Каша:
- О, я помню тебя, ты на прошлое Рождество у Тима жила. А я боялась мышь, которая на кухне по столу бегала.
- Нет, я приезжала перед Рождеством. Жила у Тима, а Рождество встречала с Радеком в Варшаве.

Наш дом без нас всех нынче для меня такой уж уютный. Внизу на комоде две коробке. На одной написано - письма для тех, кто когда-то здесь жил. Нашла писем для меня штук двадцать. И там были письма для Агнешки, Марты, Богдана, Данни, Сафии и кучи еще всяких граждан. Забавно, конечно. И все еще моя зубная щетка в шкафу в ванной.

Как ни странно, но мы доехали до Люсьена.
- Как это так получилось, что мы с тобой сто лет не виделись? - говорит.
- Не знаю.
- А давай ты в следующий раз сбреешь бороду, я не люблю, когда у тебя борода, - говорю, - ты похож на террориста. Мне надо сделать будет твой портрет. Я сто лет не фиксировали твои изменения.
- Я стал толстым.
- Да ладно. Танцевать бросил?
- Давно не танцевал. Знаешь, много работаю. Менеджер в фотостудии. Взрослая жизнь, я стал взрослым.
- Сколько тебе - двадцать четыре?
- Ты что, с ума сошла? Я приехал в Лондон пять лет назад, мне было двадцать три, когда мы с тобой познакомились. Сейчас уже двадцать семь. Все, взрослый.
- Да ладно, посмотри на нашу деточку, - я киваю в сторону Радека. Мы сидим в пабе. Радек пьет из пакета молоко, - вечно молодой, - Вы опять сошлись с Сэмом, да? Я только и могу по сториз отслеживать - расстались с Сэмом навсегда, потом опять сошлись.
- Ага.
- Рождество без него, как обычно, ничего не меняется?
- Он к своим родителям, я к своим. Впрочем, мама в Гватемале, отец в Париже. Они что-то вдруг решили разбежаться. Умерла собака. И это какая-то отправная точка. Я что-то так порадовался, что меня там с ними не было. И мама мне звонит, жалуется. Я ей говорю - я вам не психолог. Сами разбирайтесь. И сестра еще сошлась с чуваком, у которого было две жены и двое детей.
- Трындец.
- Вот именно. Она сначала звонит папе и говорит - срочно забирай меня от этого мудака. Потом из дома звонит этому своему и говорит - люблю не могу. Он приезжает и устраивает драку с папой. Теперь мои родители его ненавидят.
- По-крайней мере, они теперь не ненавидят тебя.
- Вот, я тоже им так сказал.
- Она хотела с ним встречать Рождество. Но я сказал, что в этот раз будем встречать Рождество семьей. Потом двадцать седьмого я возвращаюсь в Лондоне, Сэм меня встречает в аэропорту и мы едем к его родителям. Мама Сэма счастлива, что мы опять вместе.
- Представляю, как счастлив ты встречать Новый год с его семьей. Но как-нибудь разберешься.
- Ага. А еще Домаса встретил буквально на днях.
- Как он выглядел, я за него волнуюсь.
- Такой секси. Удивительный просто.
- Понятно, - говорю, - значит, должен быть в порядке.
- Радек, помнишь, как мы года четыре назад отмечали Рождество в Боу. Тогда Домас только-только снял комнату. Мы с ним тогда всю ночь наркотики фигачили?
- А я приехала через две недели после этого, - говорю я.

Люсьен был с двумя девушками. Одна сейчас живет в Боу-доме с Радеком. Шотландская девушка. Вторая - ее подружка. Молодые. Посмотрели на меня с интересом. С тем самым, очень знакомым - что эта тетка делает с нашими малчиками.
- Елена, откуда ты знаешь Радека и Люсьена.
- Мы жили вместе, - говорит Радек.
И это всегда занятно, вот это вот взгляд со стороны тех, кто не знает меня. И мои малчики, которые родственники навсегда. И если стоит только открыть рот, свои сразу подтягиваются. Свои безошибочно вычленяются из толпы и оказываются рядом. Психи кучкуются. Остальные не задерживаются.
- Ты пойдешь с нами JIV? Я буду танцевать для тебя, - говорит Люсьен.
- Нет, дорогой, у меня съемка лежит на обработку. И еще у меня грипп. Сил никаких.
- Нет, ты пойдешь с нами, Радек, скажи ей.

Я прощаюсь с ними у дверей клуба. Радек говорит, что мы поедем к Люсьену в Париж, потому что Париж должен быть просмотрен глазами местного. И мы с Люсьеном поедем к Радеку в Варшаву.

И у меня такие планы вернуться домой пораньше. Но около станции - несчастный случай. Пожарная машина. Толпа зевак. Скорая помощь. Автобусы никуда не идут. Поэтому приходится идти пешком. Иногда сбиваясь с пути.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив