Рост ожесточения

swamp-lynx — 25.03.2024 Сейчас многие пишут о росте ожесточения в обществе. Но я, честно говоря, его не вижу. Скорее, ожесточение стало более видимым, а значит, при желании с ним стало легче работать. При этом стало меньше лицемерия, пассивной агрессии, больше не нужна шизофреническая вера в "свободный мир" и "западный гуманизм", что на российском обществе сказывалось самым разрушительным образом. Можно допустить, что у них какой-то свой гуманизм и какая-то своя свобода, и стремиться жить по-своему. Вот здесь я спросил, к чему может привести подмена силы манипуляциями и истерией. На мой взгляд, ни к чему хорошему, а что сила в современном мире тоже не отличается честностью - это проблема, но проблема, оставляющая шансы на будущее. Мир-диснейленд, пожирающий сам себя, это путь в один конец, что подтверждают антропологи.

Александр Бовдунов. Оскорбительны предположения, что по итогам теракта в Крокусе русские пойдут громить мигрантов, и с этой "опасностью" надо превентивно бороться. Более того, это опасное незнание своего народа. Великороссы, да и близкие по психотипу татары, марийцы, мордва, чуваши и пр. - люди империи. Погромы и прочая Колиивщина - не по нашей части. А вот раскол, бегство от власти, бунт, если власть отделяет себя от народа, не соответсвует идеалу царства правды - это, увы, константа истории Великороссии. В отличие, кстати, от Малороссии, где гетманы могли как угодно куролесить, но резал народ преимущественно шинкарей и арендаторов. И самое опасный и гибельный раскол в России, тот который может возникнуть между русским народом и государством. Не надо так делать.


Дмитрий Петровский. Когда-то, кажется, еще в поздние нулевые одиозный критик Ефим Лямпорт написал статью об Окуджаве под названием «старый окурок». Там он очень точно препарировал природу и происхождение «задушевной интонации» не только Булата Шалвовича, но и всей гитарной бардовской лыжи-у-печки-братии.

Потому что жили, отдыхали, любили тесно и затхло. Набивались битком в «дома творчества», там же пили, там же трахались, там же и пели свои задушенные («задушевность» = задушенная душа) песни. Тихонько, чтобы комендант не разогнал, и чтоб соседа не разбудить. В это и выродилась литература, этим и пахнет до сих пор от «толстых журналов».

Почему я это вспомнил сейчас? Потому что всякий раз, когда открываю очередные жалобы «патриотических поэтов» на непризнанность, чувствую её — подвальную вонь старой бумаги пополам с шёпотом под гитарный перебор.

Непатриоты уехали — окей, а дальше? Теперь седые патриоты лепят на себя Z и начинают ныть про то, что хотят толстый Z-журнал, лояльную Z-типографию и телевизионные Z-эфиры? Они хотят, чтобы от молодой, горячей войны пахло не огнем, кровью и машинным маслом, а старой бумагой и корвалолом? Выдавать литературные дрязги, самые мелкие из всех дрязг, за «битву на культурном фронте»? Кушать, как Дима Быков? Мацать юных практиканток, как дядя Витя Ерофеев? Намазать на хлеб и сожрать войну, как ваши предшественники жрали революцию, подвиг, славу? Ну, хотеть не вредно — только вот мир этого не хочет.

Зачем вам журналы, зачем вам критика, зачем вам эфиры? У вас есть интернет, моментальное средство доставки ваших гениальных строчек прямо в руки к читателю — хошь в тыл, хошь на фронт, а хошь и к хохлам за ленту. И если не берут ни те, ни эти — то это не либералы сломали интернет, это просто вы интернету неинтересны.

Когда димыбыковы уехали - вы, вероятно, надеялись сесть за их столы, взять в руки их гитары и умять ими недоеденное. Ну или хотя бы — чтобы за стол сели другие, идейно близкие. Я же хочу, чтобы быковы забрали свои столы, свои толстые журналы, свои гитары, провонявшие комнаты и старые окурки с собой. Чтобы на этом месте остался пустырь, который со временем порастет травой и будет забыт.

А то, что сейчас назвают Z-культурой, пусть растет в другом месте. Само. И не в душных комнатах, а на оперативном просторе.


Илья Рывкин. Меня увезли в 90-е родители в Германию – мама – немецкого происхождения, отец – еврейского, хотя там все сложнее: греки, православные поляки из Житомира, потомки французских лоялистов, воевавших против Наполеона и оставшихся в России. Все они честно служили своей стране — Российской Империи и Советскому Союзу. Для немцев я — русский, вот и хорошо! Это моя культура и идентичность, за которую я на очень многое готов пойти.
Поэтому, когда подрос, то пошел учиться на славистику в Берлине и на музыковедение.
Это именно то, в чем кроме прочего величие русской культуры – ее литература и композиторы.

-В 90-х Берлин был просто фонтаном прогрессивной культуры, тебе нравилась Германия?

-Я вообще считаю, что «приехавшие» типа меня не должны рассуждать про недостатки новой страны. Не нравится – уезжай, пусть местные сами разбираются. Но тогда в Германии было все, как русские представляют себе Германию – чисто, кругом одни немцы, все работает и даже поезда ходят по расписанию. Теперь это все совсем не так.

А еще тогда в стране была эйфория по поводу объединения Германии, и мало кто знал, что на самом деле это был натуральный «Аншлюс» и началось ограбление Западом восточных земель.

А когда Германия начала меняться?

-При Меркель. Она все время кого-то спасала – то Грецию, то климат, а потом настал 2015 и стало окончательно ясно, что происходит что-то совсем не то и не так, как нам это пытаются представить.

-А почему ты вдруг поехал на Украину?

-Ну я же ощущал себя нормальным европейским прогрессивным интеллектуалом. И я видел многое глазами немецких СМИ: вот существует какой-то заскорузлый режим какого то душного Януковича, который хотят скинуть люди с хорошими лицами, те с кем я разделяю мировосприятие – те кто читает те же книги, слушает ту же музыку, борется за свободу и демократию. Что не так?

Я приехал на Майдан и встречался с этими людьми и все было хорошо до первой мысли «Если тут все за все хорошее, то на хрена уничтожать центр собственной столицы, превращать ее в руины и свинарник?»

И тут я понял, что движущая сила «майдана» тут вовсе даже не либералы с кружевными трусиками и мечтой о Европе – а люди, для которых Киев = чужой и враждебный город, вся эта западенская деревенская банда, для которых в мерзком Киеве слишком много русских, слишком много евреев, слишком много «неправильных» и поэтому его надо просто разрушить. И всё, что на этом идейно стоит – тоже. И я понял, что дело вовсе не в трусиках, а в геноциде. Настоящем геноциде.

Я приехал в Одессу через неделю после сожжения людей в доме Профсоюзов.

И первое, что я услышал от тамошних интеллектуалов, людей, с которыми я разделяю культурные ценности – книги, музыку, фильмы: «А как хорошо их пожгли. Теперь у нас не будет этой заразы как в Донецке»

И все. На этом мой мир изменился навсегда.

Потом я поехал в Россию и увидел, что в Москве происходит то же самое – все эти мои коллеги, вся либеральная тусовка, резко противостоят собственной стране, хотят «стать Европой», рассказывают сказки о том, что стоить только свалить Путина и все будет прямо как в Швейцарии и Париже с Берлином. Но эти люди даже понятия не имели (или нарочно лгали) что Европа уже давно не пример для подражания. Что Германия – оккупированная страна, где всем правят американцы или их воспитанники-ставленники. И что существует уже курс на превращение Европы в плохую копию Америки без всякой национальной истории и идентичности. Значит, они хотели (и хотят) того же самого для России.

Я своими глазами видел, как Лукашенко буквально спас свою страну от повторения «майдана».

Когда все эти образованные люди с европейскими мечтами просто слушались указаний «НЕХТы», вещавшей из Польши и во имя всего хорошего толкали страну к гражданской войне. Напомню, что белорусская оппозиция кричала про свободу и диктатуру именно тогда, когда в Германии демонстрации по поводу ковидной диктатуры зимой поливали из водяных пушек. Когда Германия уничтожала средний класс, когда людей арестовывали за маски. А у диктатора Луки – дискотеки, демонстрации на улицах, все спокойно работают и отдыхают. Зато Германия – демократия и свобода, а Белоруссия- диктатура. Угу. Вот буквально все происходило в одни и те же дни.

Я видел, как мои милые интеллектуальные белорусские барышни превращались в натуральную Веру Засулич. Кстати, для жертв пропаганды напомню, что в Белоруссии насилие первыми применили именно оппозиционеры - в Пинске.

В январе 2021 я оказался в Москве, где такие же милые люди выходили по поводу приезда Навального и полиция им раздавала чай в пакетиках и масочки, а вечером уже вышли пацанчики в черном, хорошо организованные, и начали бить полицию. Все, как по-писаному. Я, как писатель не могу этого не замечать – все эти параллели, все это рабочий механизм для поджигания стран.

Я мало смотрю телевидение. Я редко слушаю пропаганду. Я просто еду туда, где все происходит и смотрю собственным глазами и делаю свои выводы, на которые не могут повлиять говорящие головы с ютуба.

Что мне могут рассказать все эти люди, если я скажем в Авдеевке встречался с жертвами изнасилований со стороны украинских солдат? Авдеевка тогда была под Украиной.

Да, на войне есть изнасилования и прочие ужасы. Но солдат не будет насиловать своих же женщин. Они, солдаты ВСУ считали население Авдеевки вражеским и вели себя как оккупанты. И про это я тоже пишу.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив