Проклятие суицида


На сегодняшний день приходится не только юбилей побоища при Мальплаке, но и печальная годовщина одного из самых мрачных событий в истории российского Военно-морского флота. 170 лет назад, 11 сентября 1854 года (по старому стилю), по требованию главнокомандующего сухопутными и морскими силами в Крыму — светлейшего князя Александра Меншикова, военный совет флагманов Черноморского флота единогласно принял позорное решение о самозатоплении в Севастопольской бухте мощных трехпалубных линкоров "Уриил", "Три Святителя", "Силистрия", "Селафаил" и "Варна", а также — фрегатов "Сизополь" и "Флора".
Затопление состоялось на следующий день и велось в большой спешке: корабли были расстреляны из орудий и ушли на дно вместе с запасами провизии, артиллерией и боеприпасами. С них не успели свезти на берег даже личные вещи офицеров! Впоследствии родился пропагандистский миф, будто пушки с затопленных линкоров были сняты и усилили сухопутную оборону города, однако, к сожалению, это ложь. Была ли реальная необходимовть в столь торопливом "самоубийстве" флота? И достоин ли этот поступок той славы и почестей, которые ему оказывают? Я считаю, что нет.
Известно, что после поражения русской армии на реке Альма Меншиков впал в отчаяние. Престарелый князь был уверен, что Севастополь — обречен и что защищать его бесполезно, а потому он решил вместе с гарнизоном покинуть город и эвакуироваться в Бахчисарай. Перед этим адмирал Корнилов спросил у князя — а что же делать с флотом, блокированным вражеской эскадрой в Севастопольской бухте? В ответ Меншиков раздраженно огрызнулся: "Засуньте его себе в карман!"
Перед началом совещания у Меншикова возникла "гениальная" идея — затопить линкоры, чтобы сделать из них подводный барьер, преграждающий вражескому флоту вход в бухту. О том, что корабли, ведущие огонь из сотен орудий при поддержке мощных береговых батарей, являются для врага куда более опасным барьером, нежели простые донные "завалы", Меншиков почему-то не хотел и думать.
Адмирал Кронилов (к сожалению, — единственный из участников совета) резко возражал против самоуничтожения флота, но князь поставил перед ним ультиматум: либо — согласие, либо — немедленное увольнение и высылка из города. Скрепя сердце, адмирал согласился.

Карта-схема самоуничтожения Черноморского флота в Севастопольской бухте.
Надо заметить, что первоначально планировалось затопить сразу все корабли, но, когда стало ясно, что интервенты не собираются с ходу штурмовать Севастополь, самоубийство флота было временно приостановлено. Однако в ноябре, чтобы "усилить заграждение", затопили линкор "Гавриил", а в феврале следующего года пустили на дно еще три линкора и три фрегата, правда, с них таки успели снять вооружение и боеприпасы.
Таким образом, Черноморский флот фактически прекратил свое существование. От него остались только пароходофрегаты, которые были уничтожены в последнюю очередь, в августе 1855-го, непосредственно перед сдачей Севастополя.
С тех пор истеричный приказ о затоплении боевых кораблей у нас принято считать правильным и мудрым решением. Однако далеко не все разделяют эту точку зрения. В 1901 году военный теоретик полковник Мошнин в своем труде "Оборона побережья" писал: "История не знает другого примера столь же безумного и бессмысленного уничтожения своих собственных боевых средств..."
Далее Мошнин приравнивает сентябрьское затопление русских судов к тому, как, если бы кавалеристы, вооруженные саблями, встретились с врагами, вооруженными пиками, и на этом "веском" основании сами зарубили бы своих лошадей.
А вот, что писал в 1902 году известный русский военный историк, генерал-майор Дмитрий Лихачев: “Заграждение входа на севастопольский рейд затопленными судами Черноморского флота имеет, в тактическом и стратегическом отношениях, значение безусловно отрицательное. То, что обыкновенно считается прямым и весьма важным результатом затопления судов, — помощь, оказанная флотом сухопутной обороне людьми и орудиями, — могло быть сделано, не прибегая к этой крайней мере. Во всех же других отношениях ее влияние на ход обороны оказалось скорее вредным, чем полезным”.
Аналогичную точку зрения высказывал французский военный историк Блэрзи: “События (Крымской войны, прим. авт) доказали бессмысленность такой меры, как потопление кораблей с целью преградить неприятелю путь на рейд, потому что защищавшие вход в бухту форты со своими тремя ярусами батарей впоследствии с успехом боролись против всех соединенных флотов. А если это потопление было бессмысленно, то не была ли столь же неуместной, чтобы не сказать больше, сдача врагу без боя господства на море?”
В общем, по словам французского политика наполеоновских времен Буле де ла Мерта, "Это было хуже чем преступление, это была ошибка".
К сказанному можно добавить, что более чем трехвековую историю российского Военно-морского флота можно условно разделить на две примерно равные части: 150 лет до "севастопольской утопии" и 170 лет после нее. Все свои славные победы наш флот одержал до этого бесславного события, а после него ему не удалось выиграть ни одного крупного морского сражения. Как будто, в тот черный день на него легло некое проклятие, которое не удалось полностью преодолеть до сих пор. Удастся ли?
|
</> |