Праздные размышления (предыдущим постом навеяно)

chipka_ne — 09.10.2018

Конотопская ведьма мамо, описанная в предыдущем посте, читателей немножко развеселила — и она в самом деле прикольная, если поглядывать на неё со стороны и не общаться, тем более, по делу. А я вот ответила на один комментарий: «А прикиньте, каково её "молодятам" при такой "мамо"!» — да и задумалась всерьёз: действительно, каково?

Ведь она собиралась покупать довольно дорогую и большую для свежих репатриантов  квартиру на две льготные репатриантские ссуды — свою и сына, тем самым привязывая «молодят» к себе накрепко —  делить вот такие, на две семьи купленные квартиры, тот ещё геморрой, а тихий очкарик сынуля, судя по виду, особой инициативностью не отличался. (Предваряя вопросы, скажу сразу — не купила — ура! — предыдущие клиенты вовремя подсуетились).

И, если покопаться в памяти, то многим из нас есть чего рассказать о воистину страшной силе вот этой вот обволакивающей, как паутина, и, засасывающей, как трясина, страшной силе материнской любви, не ведающей преград и сметающей всё на своём пути. 

Как славно бы было списать такую паутину-трясину исключительно на некультурных и хамоватых конотопских бабищ — нет-нет, это не мы и это не про нас! 

А мне вот вспомнились совсем неожиданные образы таких нежно любящих и самоотверженных паучих. 

Например, культовая почти пьеса времён оттепели, не потерявшая популярность и в ранние 70-е, которая меня ещё в юношеские годы раздражала безумно, но сформулировать я это не решалась, ибо во-первых, новые веяния, борьба с мещанством, а главное — «мать-страдалица — это святое», не сметь покушаться. 

Кто понял, о чём речь? Виктор Розов «В поисках радости» и фильм «Шумный день» — тот самый, прославивший юного Олега Табакова, где он буддёновской саблей рубает мещанскую полированную мебель. 

Кто подзабыл или не читал-не слыхал — вот завязка сюжета (благо добрый Интернет шпаргалок нынешним школьникам наготовил от души — за семь минут получи себе краткое содержание хоть «Войны и мира», хоть «Саги о Форсайтах»):

«В старой московской квартире живёт Клавдия Васильевна Савина. У неё четверо детей, все живут с нею. Старший Федор — химик, кандидат наук, недавно женился. Его жену зовут Лена. Дочь Татьяна — ей девятнадцать лет — учится в институте. Восемнадцатилетний Николай работает в ремонтных мастерских. Младшему — Олегу — пятнадцать».

Дальше я расскажу ещё короче — вся Клавдии Васильны семья хорошая, одна невестка Лена плохая. И еще приятель Федора — Леонид — скользкий тип. Клавдия Васильевна страдает — Леночка портит Фёдора!

(ролик напрямую не открывается — через Ютуб)

А вот нехорошая Леночка почему-то обижается на правду в глаза — ишь! — уж и прорвой не назови! И дальше следует такой диалог:

Федор. Татьяна, сейчас же извинись перед Леночкой.

Леночка. Не надо, Федя, все совершенно ясно. Мама, к сожалению, произошла самая прозаическая вещь. Я ее боялась и тогда, когда входила в вашу семью. Вместе нам трудно. И знаете, лучше не обострять отношений. Мы с Федором сегодня же оставим вас в покое.

Клавдия Васильевна. То есть?

Леночка. Нам лучше жить врозь. Все равно мы осенью переехали бы. Но у нас есть возможность и сейчас... И, честное слово, это надо сделать... Вам будет гораздо спокойнее без нас.

Клавдия Васильевна. Куда же ты уезжаешь, Федор?

Федор (сумрачно). У Леонида квартира пустая, родители приедут не скоро... Мы пока к нему...

Клавдия Васильевна. Ты это решил твердо?

Леночка. Да.

Клавдия Васильевна. Я спрашиваю Федора.

Федор. Да.

Леонид (беззаботно). Действительно, Клавдия Васильевна, у меня просторно, пусть поживут. Поверьте — лучше будет вам всем.

Коля. Что ты выдумал, Федор!

Таня. Это он не сам выдумал.

Федор. Сам! Слышите, это я решил сам! Для вас же!

Лапшин. А что, Клавдия Васильевна, пускай поживут отдельно. Федор-то Васильевич уже на ногах стоит, не страшно.

Олег. Ты уходишь от нас, Федя?

Леночка. Мы, конечно, будем вам помогать, мама...

Клавдия Васильевна. Сто рублей в месяц?

Леночка. Нет, почему же... мы можем больше...

Клавдия Васильевна. Я не продаю детей, Елена Григорьевна!

Леночка. В конце концов, я ничего не понимаю! Федор — мой муж, мы взрослые люди...

Клавдия Васильевна (перебивая). Вы отлично все понимаете, Елена! (Федору.) А ты-то, ты понимаешь все?

Федор. Мама, ну что действительно особенного...

Клавдия Васильевна (резко). Я прошу тебя не изворачиваться.

Леночка. Мама, мы, может быть, продолжим этот разговор с глазу на глаз?

Клавдия Васильевна. Мне решительно никто не мешает!

Олег. Только трусы боятся чужих ушей!

Клавдия Васильевна (Федору). Ты сейчас решаешь главный вопрос своей жизни.

Леночка (плачет). Вы злая женщина, вы просто хотите развести меня с Федором.

Таня. Не смей так говорить о матери!

Олег. Федя, она тебя без нас съест.

Леночка. Когда Федор отдавал вам все деньги, покупал вам всякие вещи, вы относились к нему совсем иначе.

Федор. Лена, перестань!

Олег. Мы его... из-за денег!.. Мы!.. (Вдруг достает из кармана перочинный нож, кладет его на стол.) Нате, берите! (Вынимает из стола карманный фонарик, тоже кладет на стол.) Нате! (Приносит из коридора футбольный мяч, тоже бросает на стол.) Нате!

Клавдия Васильевна (Федору). Ты мне жаловался, что Перевозчиков еле кланяется тебе, — скоро он совсем перестанет с тобой здороваться.

Лапшин. Клавдия Васильевна, такова наша родительская участь: растим их, растим, а потом приходит какая-нибудь краля и забирает в свою собственность. Закон жизни!

Клавдия Васильевна. Я воспитывала детей, Иван Никитич, не в чью-нибудь собственность, а для людей и для них самих. (Долго смотрит на Федора.) Я не возражаю, Федор, можете переезжать! (Клавдия Васильевна ушла к себе.) 

Подкаблучник и тряпка Фёдор покидает мать-страдалицу и плетётся за мещанкой Леночкой:

Леонид, Федор, Леночка сели. Таня, Олег, Коля, увидев, что Клавдия Васильевна стоит, тоже не садятся. Леонид, Федор и Леночка поднимаются.

Федор. Скажи что-нибудь, мама.

Клавдия Васильевна молчит.

Леночка. Идем, Федя!

Федор, Леночка, Леонид ушли. Пауза.

Клавдия Васильевна. Ну, будет кто-нибудь еще пить чай?

Таня. Нет, мама.

Клавдия Васильевна. Тогда ложитесь спать, уже поздно. Завтра у всех много дел.

Таня начинает убирать со стола. Олег пошел за раскладушкой.

Пропустим ещё чуток бла-бла-бла и перейдём к финалу:

Ребята захлопнули две створки ширмы, и на ширме появились их рубашки и брюки. Свет за ширмой погас.

Таня (показываясь из сспальни). Мама, иди спать.

Клавдия Васильевна. Сейчас.

Клавдия Васильевна села к столу, задумалась. Над ширмой показалась голова Коли,

Коля. Мама, иди ложись...

Таня. Мы тебя любим!

Над ширмой показалась голова Олега.

Олег. Не бойся за нас, мама!

...Испортил, испортил меня, друзья, капитализм за двадцать с лишним лет, никаких духовных скреп не осталось начисто. Не знаю, кто что видит в этой сцене, а я вижу очень простые вещи.
Например, за обеденным столом дружное семейство с тремя гостями сидит, локоть к локтю и наверняка, толкаясь коленями.
Например, у двух взрослых хлопцев восемнадцати и пятнадцати лет отроду не то, что комнаты, а и кровати своей нет — раскладушка-путь-к-сколиозу за ширмой.
Но! Женатому кандидату наук Феде нельзя покидать родительский дом и мать страдалицу — это предательство! А где и когда в этом проходном дворе Федя с Леночкой могут — ээ-э-э — уединиться? Чтобы? — дадада — именно то, что вы подумали! Шут его знает, может, это тоже предательство идеалов? 

Или — Феде в тексте, если кто заметил, саркастически говорят про тридцать серебренников сто рублей, намекая на сто рублей, ежемесячно высылаемых Леночкиным родителям — потому что Леночка, выйдя замуж, родителей покинула! И откупается теперь — Иуда в модной юбке! 

Тут я, признаться, слегка зависла, отчаявшись понять логику. Не, правда, чо делать-то, чтоб и пожениться и духовность сохранить, а? Остаться каждому со своей мамой-страдалицей и продолжить брак по переписке? Поселиться всем вместе шведской  дружной семьёй, где тёща со свекровью возлягут, яко лев с агнцем? У кого есть идеи?

Я ещё пощадила территорию своего журнальчика и не разместила самый убойный фрагмент из этой пиесы. Желающие легко найдут его на Ютубе — диалог матери с сыном, на третьей с половиной примерно минуте. Там кроткая, седовласая матушка, простая и родная, в вечном полотняном переднике простодушно признаётся сыну в том, что она однажды пожелала ему смерти.

За что, вы спросите?
Убил он кого-то?
Дом поджёг?
Малолетку изнасиловал?
Родину предал?
Да нет — просто напился несколько раз в возрасте щенячьей, школьной ещё юности — лежал однажды пьяненький и храпел неэстетично. А добрая мама так и подумала: если он не изменится — пусть лучше умрёт! Дословно.

Если кто не поленится и посмотрит, скажите мне, плиз, у меня одной появляется в эту минуту желание врезать со всего размаху по постной роже светлому лику? 

И, если кому наступила на больную мозоль, покусившись на оттепельные святыни, то — вину признаю, каяться не буду, а взятки с меня гладки!

Оставить комментарий

Популярные посты:

thurinus

Ламеллярные эмульсии: революция в уходе за кожей

mevlevi

January 1

el_tolstyh

украинская мечта!

vitas1917

За кадром комедии «Волга-Волга»: Как Чарли Чаплин придумал название фильма и

augean_stables

Национализм разрешили практиковать?

kukmor

Доброе утро!

seawolf_2050

Всё равно сдохнете. «Шведскую» бригаду ВСУ нарядили в поролон

expellearmus

последняя ночь в Лувре

a_nalgin

О глобальной перемене Цукерберг — всё?

• Ранее
• Архив