Охота к перемене мест и профессий

chipka_ne — 08.10.2018

Тут недавно подруга Пушилка затеяла воспоминания о таких важных вещах, как приобретение жилья, и я, как многие, откликнулась. Ну, и как это водится у дорогой редакции настоящего журнала, свернула в своём комментарии и направо и налево и наискосок, вспомнив, как мы жили-выживали и чем промышляли, пока не обзавелись собственным жильём, аж через девять лет после приезда.

Промышляли, известное дело, как все — где была работа, туда и пошли, не капризничая — детей и собачку кормить надо, да и самим кушать хотца. Муж впахивал на заводе, я обхаживала старичков, но очень быстро мы поняли, что с минимальной зарплаты на палаты каменные не накопишь, да и на панельно-бетонные не накопишь. Мужу проще, он химик, если бы не перфекционизм проклятый, не позволявший ему разговаривать с потенциальными работодателями на иврите уровня «мало-мало понимай», то он бы в первый же год работу нашёл, а не на второй с половиной.  А вот мне добрые люди ещё в стране исхода внятно объяснили, что с моим дипломом учителя истории и амбициями киноведа-самоучки репатриантке здесь не светит ничего. Так и запиши себе большими буквами заранее — НИЧЕГО. Чтоб и не надеялась. И думай заранее о более реальных способах заработать. Я и думала. Но думалось, знаете, скверно, точнее получалось скверно. С уборками, за которые прилично платили как-то не срослось — никудышная из меня уборщица. Со старичками у меня получалось куда лучше, я ими не брезгую, мне с ними интересно, только вот беда — на этой работе всё шло, как в той присказке: работа хорошая, но трудная, и зарплата хорошая, но маленькая. 

Мои коллеги-гуманитарии дружными рядами шли переучиваться на медсестёр, бухгалтеров, а то ещё на курсы какого-то, страшно вымолвить, АВТОКАДА — мне это не подходило категорически. На медсестру — я крови боюсь до обморока, на бухгалтера — я разорю своего работодателя за неделю, а от слова АВТОКАД мне сразу хочется забиться в угол и не выходить никогда. Чесс слово, я скорее поверила бы в то, что научусь-таки мыть полы и стану, как моя подруга из Лода, которая, трудясь на виллах в Рамат-Авиве, за два года намыла себе наличности на первый взнос на квартирку, да и поехала обмывать покупку с бойфрендом в Испанию. 

Словом, перебрала я много всяких вариантов на тему «куда пойти учиться» и при этом интересовало меня непременно всё бесполезное и на практике неприменимое. Поэтому училась я всяким увлекательным глупостям, типа гендерных аспектов киноведения или талмудических мотивов в творчестве Башевиса-Зингера, а на жизнь зарабатывала, чем Бог послал, и Он-таки немножко посылал.

Если коротко, то за время жизни в Израиле я работала:
— упаковщицей на фабрике
— работницей по уходу за стариками
— чуть-чуть уборщицей (нашлись всё-таки святые безропотные люди, которые это выдержали и остались живы)
— чуть-чуть секретаршей у адвоката (ещё один святой, усатый дядечка-«парси», кротости несказанной...)
— трудотерапевтом (мои дети это называли: «мама учит психов аутистов коробочки клеить»)
— чуть-чуть дежурной секретаршей в хайтековской фирме (вечерами по три часа, после работы с аутистами, но там работы было — на звонки отвечать, да десяток факсов рассортировать, даже я справлялась)
— координатором группы в клубе для пожилых людей с деменцией и параллельно:
— координатором вечернего клуба для репатриантов в матнасе (для неизраильтян — ДК).

Ничо так списочек нарисовался. Но давайте я лучше расскажу, кем я НЕ работала и работать никогда бы не смогла. 

Ну, во-первых, поскольку нравы ЖЖшной песочницы мне уже знакомы, то сразу хочу выразить надежду, что представители выше- и нижеперечисленных профессий на меня не обидятся. Надеюсь, что не обиделись медсёстры, бухгалтеры и те, кто смог освоить непостижимый для меня АВТОКАД. Ведь не придёт же в голову обидеться на меня, к примеру, балерине, если я ей честно сообщу, что ноги у меня короткие, позвоночник не гнётся, грациозна я, как носорог на земляничной поляне, поэтому балет — это, извините, не моё и не уговаривайте. Точно так же, в силу некоторой специфики характера, я никогда не смогу работать кассиршей или кротко  («вам помочь?») пристающей к покупателю продавщицей неважно чего. Почему? Потому! Вот представьте себе сценку: стою я в экспресс-кассу с йогуртом и пачкой крекеров. Передо мной очередь из ровно одного человека — пожилая американская тётенька в вязаной беретке набекрень. Купила она всяких шоколадок и бакалеи разной на сто с лишним шекелей. Как расплачиваться будете: кредиткой, наличными?

— Cash, — ответствует тётенька, — only cash!

С этими словами она достаёт из широких штанин неведомо откуда увесистый мешочек, высыпает на прилавок горушку шекелей и приступает к отсчёту: 

— One, two, three... 

И не сбивайте её! Иначе смешает обратно монетки и начнёт сначала. 

Не, у нас кассирши, все до единой — реинкарнации мамы Терезы, но что касается меня, то после парочки таких покупателей меня в школу киллеров примут без экзаменов.

Однако не раз и не два приходилось сталкиваться с тем, что  уговаривали  меня друзья попытать счастья именно на торговом поприще, а отказ воспринимали, как глупое кокетство. 

Одна подруга, например, введённая в заблуждение моим красноречием (я ведь красноречивая, правда?), усердно убеждала меня, как герой рассказа Носова, что врать майсы рассказывать надо с пользой для себя — например, на продаже «Гербалайфа» или косметики докторицы Нонны. Соблазняла красивыми словами, одно я даже запомнила — «санрайдер» — о! Насилу от неё отбилась, объяснив, что даже в чужие майсы мне надо немножечко верить, а поверить в протобактерии Мёртвого Моря я не в силах — у меня муж химик. 

Но однажды меня-таки чуть не соблазнили попробовать свои силы в неизведанном и произошло это так. 

Кроме учёбы всякому разному духоподъёмному, но никому не нужному, есть у меня в анамнезе несколько вполне полезных курсов. Например, курс английского, уровень «далет» от Министерства абсорбции и курс медицинских секретарш от Министерства труда (ну, ещё курс по трудоустройству — но то таке...). На курсы этих самых секретарш между прочим, был ой какой конкурс — я даже вступительные экзамены в МГУ вспомнила. Кроме иврита и английского отдельно, мы сдавали ещё и психометрию — дадада! — по-серьёзному, там, где канцелярии и оффисы главы правительства, под охраной, с выполнением заданий по звонку — всё, как у больших. Тогда-то я и поняла, что от психометрии ничего не скроешь. Кроме разделов по математике, логике, знанию языков, пониманию прочитанного и прочего, был там раздел «мисрадаут» — как это правильно перевести: канцелярское дело? оффисная работа? Так вот, на финальном собеседовании после психометрии меня участливо спросили, уверена ли я в том, что смогу работать секретаршей? А то, понимаешь ли, в чём дело, уважаемая госпожа, экзамены ты сдала прекрасно и средний балл психометрического теста у тебя выше всех в группе, не принять тебя мы не можем, но вот беда, именно по «мисрадауту» у тебя оценка, стремящаяся к нулю — может ты всё-таки подождёшь годик-другой, когда откроется более подходящий для тебя курс? А результаты психометрии всё равно сохраняются в отделе переквалификации. Ждать я никак не хотела, потому что работы у меня на тот момент не было, а на курсах платили пособие по безработице. Пришлось горячо уверить комиссию в том, что это просто я переволновалась от избытка усердия, а так-то канцелярское дело — моя мечта с детства, я с пяти лет у мамы в кабинете завуча на телефоны отвечала!

Курс прошёл замечательно. У нас была классная лекторша по медицинским темам. Я научилась бесстрашно подходить к компьютеру и немножко печатать вслепую на иврите и английском. Кроме того, курсы находились в самом центре Иерусалима, на Кинг Джордж, подъезд рядом с французской «la boulangerie», куда сорокалетние тётушки (курс был целевой, для женщин в возрасте 40+), временно отвлёкшись от селёдок-картошек-петрушек, бегали в перерыве на кофе с пироженкой и вели себя, как расшалившиеся студентки. Единственное, что омрачало приятное времяпровождение, это растущее с каждым днём осознание того, что секретаршей я работать всё-таки не смогу — не дураки были составители психометрического теста, вывели меня на чистую воду! 

Поэтому после получения диплома (с отличием, а как же! — надо, кстати, отыскать и проветрить) я помыкалась некоторое время, на разнообразных подработках и в конце концов почти на четыре года осела на работе с аутистами в реабилитационном центре. 

Впрочем, время от времени перезваниваясь с однокурсницами, я убеждалась, что на тернистую тропу медицинского секретарства, ступила примерно половина из них, остальные нашли себя в областях порой совершенно неожиданных. 

Вот так однажды я и столкнулась на пороге той самой французской кондитерской с одной из самых бойких тогдашних студенток — случилось так, что мы с ней, не сговариваясь, одновременно соскучились по настоящим эклерам и корзиночкам с ягодной начинкой. Разумеется, мы эту ностальгию немедленно удовлетворили, приправив сплетенками и разговорами «за жизнь». Моя сокурсница запомнила меня с неизменным «Jerusalem Post» и «מקור ראשון» торчащими из сумки (мне их пачками отдавали с недельным опозданием соседи, а я для солидности таскала с собой и даже читала по складам в перерывах). Но что правда, то правда — по-английски я в группе и читала, и печатала быстрее всех, поэтому она была уверена в моей крутости и в том, что уж кто-кто, а я после курсов буду кататься, как эклер в шоколаде. Мне пришлось добрую женщину сильно разочаровать, рассказав о работе с аутистами («Брррр, какой ужас!» — вырвалось у неё с подкупающей непосредственностью) и особенно, озвучив матчасть — тут уж она ужаснулась не на шутку.  Женщина она была, как я уже отметила, добрая и, к тому же, деятельная, поэтому незамедлительно решила брать быка за рога:

— Слушай сюда — я сейчас работаю в агентстве недвижимости. Хозяин — классный мужик, просто классный, «русских» работников очень ценит, потому что сейчас нашей клиентуры полно. Конечно, бегать приходится, волка ноги кормят, но зарплата — в два раза выше, чем у тебя, плюс бонусы, плюс свободный график — я вообще в оффисе раньше десяти не появляюсь, если нет форс-мажора. Мы за это время уже квартирку в Тель-Авиве прикупили, прикинь! Пока сдаём, но через год собираемся переезжать, и я хочу рискнуть самостоятельно начать работать — только лицензию надо получить. Я могу тебя прямо сейчас к нам сосватать — босс моим рекомендациям верит. У нас даже на испытательном сроке больше платят, чем в твоей богадельне, а уж обтешешься, да пойдёшь на моё место — забудешь своих психов, как страшный сон!

Я попыталась заикнуться о своей неспособности к торговле, о том, что боюсь клиентов, но меня очень жёстко прервали:

— Я тебе не в кассе предлагаю геморрой наживать и не херню от всех болячек втюривать, а серьёзное дело, благое, можно сказать! Что для людей важнее, чем надёжная крыша над головой —  хоть своя, хоть съёмная! Знаешь, сколько у меня благодарных клиентов? — да я не успеваю по всем свадьбам и бар-мицвам ходить! А интересно с ними как! Муж после работы уже телевизор не включает — ждёт, какие я ещё приколы расскажу. А ты ж у нас пишешь — до  пенсии столько баек наберёшь — на Нобелевскую хватит! 

Увлёкшись, она прочла мне пылкую лекцию о чрезвычайной важности своей работы, о психологии клиента, о тонкостях составления договора, о подвохах адвокатского крючкотворства — просто приключенческий роман с элементами психодрамы и триллера. Человеку по-настоящему увлечённому меня увлечь нетрудно — вот и здесь я, разумеется, развесила уши. И Лёлька (назовём её так) решила ковать железо, пока горячо: 

— Завтра у меня на продажу чудная квартира в  у нас в Маалешке — просто чудная, из тех, что себе бы купила! И хозяева милые, французы датишные, из ваших вязаных кип. На нее уже одни покупатели почти согласные, они пока про ссуды выясняют, но я туда продолжаю клиентов водить. Завтра у меня семейство с Украины, по-моему, прикольные — по телефону так «хэкали», как Тарапунька со Штепселем — будешь иметь удовольствие! 

Так что на следующий день я отпросилась с работы и поехала в Маале-Адумим получать удовольствие. 

Лёлька не обманула — квартира была, как любят говорить наши кабланы —  «бонбоньера!». Серьёзно — именно о такой, именно в таком районе и именно с таким видом из окна, я бы мечтала был бы прикуп. И хозяева оказались в самом деле милейшими людьми, а мне почему-то важно даже на рынке — покупать не абы у кого, а у того, кто нравится.  Это была молодая, но уже многодетная пара французских репатриантов — такая образцово-показательная, что хоть сейчас на предвыборный плакат партии «Еврейский дом». Папа программист, мама — дизайнер интерьеров, работающая в основном на дому, потому что по дому беспрерывно носились, кувыркались, перекатывались четверо картинно-шкодных кудрявых рыжиков. Мама  Симона —  босая, в домашних шальварах, просторной складчатой рубахе с воротником «апаш» и в лихой кепочке с выбивающимися на висках медными кудряшками (и с конопушечками — а как же!) — была бы вылитый Гаврош, если бы не уже отчётливо проступающий под складками рубахи аккуратный животик. Именно поэтому пятикомнатную квартиру с огромным балконом они сочли тесноватой и решили перебраться в собственный дом с участком. Позже подошёл и папа Йони, похожий на молодого Жерара Филиппа, только изрядно носатого. Как вы догадываетесь, весь интерьер квартиры планировался мамой, что называется, «для себя» — мало мебели, много простора и света, мамины вышивки-аппликации на стенах, детская со шведской стенкой и верёвками-лазалками, рабочий кабинет с затейливым чертёжным столом и велотренажёром в уголке, балкон с французскими пеларгониями , израильскими кактусами и настоящим апельсиновым деревом в глиняной кадке и , конечно же, кухня, оборудованная всевозможными гаджетами. 

Пока я осматривала квартиру (меня представили, как стажёра), Лёлька пошла встречать клиентов. Когда я их увидела, то, честно говоря, зависла и  подумала, что так не бывает. Если бы я захотела это придумать — не смогла бы, чесс слово — это была какая-то плакатная иллюстрация к тезису «два мира, два Шапиро»! 

Семья свежих репатриантов. «С Конотопа» — важно сказала глава семейства, и если у кого-то возникнут ассоциации с конотопской ведьмой,  не виноватая я — они сами пришли! В том, что глава семейства женского рода не было никаких сомнений — достаточно было взглянуть на чахлого мужчинку в великоватых брюках на подтяжках и на могутную даму, «мамо» с ударением на «А», одетую в незабвенный привет из 90-х — брючки-капри и розавинькую маечку с пайетками.  Золотые пайетки очень удачно перекликались с золотыми коронками во рту сверху и с золочёными же босоножками снизу, из тесных берегов которых, как тесто, вываливалось отёчное содержимое. Семейство было с «молодятами», я сперва приняла их за брата с сестрой, но нет — это были сын с невесткой: сын —  безучастный, как папа, очкарик и невестка — худенькая, востроглазенькая и (с оглядкой на свекровь) осторожно-бойкая. Не знаю, что уж они продали в оплоте цивилизации, загадочном городе Конотопе, но квартиру, которая даже тогда, в 98-м мне была и близко не по карману, они собирались покупать почти без дополнительных ссуд. 

Хозяйка квартиры приветливо разулыбалась им навстречу улыбкой безмятежно-счастливого человека — «мамо» ответила ей тщательно поджатыми (чтоб не улыбнуться ненароком!) губами и чуть заметным величественным кивком.

— Очень удобная квартира для молодой семьи, — радостно сообщила Симона, — всё оборудование в детской мы можем оставить, если хотите, оно всё спланировано под размер комнаты....

Я старательно перевела, оправдывая звание стажёра.

— Шо? — возмутилась мамо, — это для нас квартира! Молодята — при нас! И скажи ей — шоб весь этот хлам поснимали — ей тут не сарай! И стены шоб зашпаклевала и покрасила!

— Простите, — вежливо, но холодно вмешалась Лёлька, —  вы уже решили, что берёте квартиру? Цена вас устраивает? Можно подписывать предварительное соглашение? 

— Не-не-не! — заторопилась мамо, — мы ещё посмотрим, померяем (помераем!), вы мне по телефону такого наговорили — шо прямо (прамо) — дворец!, а я ж вижу — тут сарай сараем, шо ж они её продают, если такая хорошая, а?  Шо-то тут не так! Нам ещё там объясняли — тут кругом жулики! 

— Семья растёт, тесно становится — вот и продают, — сухо разъяснила Лёлька, — спальню, кабинет и балкон смотреть будете?

— Тю! — разула глаза мамо, — семья растёт — она шо, снова с пузом? Мало ей от этих сопливых? Тока и знают, шо босоту плодить! И хоч бы оделась прилично — як бомжиха ходит, постыдАлась бы так к людЯм выходить! 

...На личной стоянке у «босоты» стоял семиместный джип и серебристый  «Ситроен» Симоны. Через две улицы отсюда завершались отделочные работы в двухэтажном особнячке с садиком.

Ни слова не понимающая Симона всё с той же благожелательной и чуть огорчённой улыбкой переводила глаза с покупателей на Лёльку.

— Мадам плохо себя чувствует? — спросила она ласково, — хамсин сегодня, может, сделать кондиционер попрохладнее? Мадам знает, что у нас нужно много пить? — ой, извините, меня детки чуть-чуть задёргали, я не предложила сразу воды — я сейчас! Вам со льдом? Может, лимонад с мятой, я сама его делаю? холодный кофе? 

«Молодята» попросили кофе со льдом, безмолвный мужичонка выпил воды, а мамо заглотила домашний лимонад, брезгливо выплюнула на поднос листочек мяты, шёпотом сказала «хадость какая» и осушила ещё один стакан. 

В кабинете и на балконе мамо ограничилась ворчанием: «пол, як у нас в Конотопе в туалете на вокзале» и «будяков насажала — одно уродство». Ей, чувствовалось, жутко хотелось потребовать, шоб всё убрали-повыдергали-перекрасили, но памятуя о предыдущем промахе, она старательно держала фасон — а то ж подумают, шо мы уже покупаем — подождут! нечего цену набивать! 

По возвращении в салон беднягу ждал совсем уж неприятный сюрприз. Пока Йони показывал потенциальным покупателям автоматическую систему полива на балконе, нахалка-невестка уселась на диван рядом с Симоной, пристроила себе на колени младшую из кудрявых рыжиков и (никакой гордости!) храбро затеяла с хозяйкой разговор на слабеньком своём иврите, разбавляя его фразами из школьного курса английского и  мало того — ишь полиглотка! — всякими «мерси» и «сильвупле». И не прекратила, даже когда свекровь ТРИЖДЫ сделала ей страшные глаза и прошипела «шо лыбишься!».  Она, видите ли, тоже была немножко беременная и они с этой французской «босотой» очень мило ворковали о своём, о девичьем. «Ох, только ж выйди отсюда!» — написано было на лице у душеньки-свекрушеньки. 

Но когда Йони взялся показывать хит квартиры — оборудованную по чертежам Симоны кухню, то даже мамо дрогнула — да так, что расслабился и приоткрылся от изумления, тщательно собираемый в куриную гузку рот. О других и говорить нечего — невестка, расхрабрившись, чуть ли не вслух смеялась от восторга, когда бесшумно открывались встроеные шкафчики, где прятались и легко выдвигались на специальных подставках тостер, микроволновка и кухонный комбайн и когда крутилась в угловом шкафчике карусель с разнокалиберными кастрюльками. Даже сынуля снял очки и разулыбался, увидев, как вдруг плавно опустилась из верхнего шкафчика специальная подвеска для винных бокалов (французы же!). А посудомойка! А духовка с системой самоочистки! И всё это входило в цену — в Израиле не принято при продаже разбирать встроенную кухню, сделанную под размер квартиры. Да что говорить — даже у бесцветного папаши лицо вдруг стало осмысленным и глаза заблестели.

— Правда, здорово? — весело спросил Йони, такой же благожелательный, как жена и обрадованный тем, что мадам и месье явно чувствуют себя лучше — надо было сразу же предложить им попить! 

И тут-то глава семейства опомнилась — слабину дала! раззява! они ж подумают, шо у нас в Конотопе хуже!

Рот срочно захлопнулся и губки собрались пучком. Глаза приняли оловянный оттенок. На лице отразилась напряжённая работа мысли — чем бы ущучить? как бы уесть?

И тут прицельный её взгляд обратил внимание на наличие двух раковин в разных концах мраморной рабочей поверхности.

— А это ещё шо? — спросила она с непонятным возмущением, — место занимает и воды расход — на шо оно? 

— Семья религиозная, — терпеливо объяснила Лёлька, — про кашрут слышали? Они разделяют мясное и молочное: поэтому посуда и раковины раздельные.

Мамо мгновенно ожила и даже как-то стройнее стала, насколько возможно распрямив украшенную жировыми валиками спину. И торжествующе изрекла:

— ОТ ДИКАРИ!!!!

...Нет, не соблазнилась я прибыльной работой агента по продаже недвижимости — вернулась до поры до времени к своим аутистам. С ними общаться было куда как приятнее, право слово. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

bafostri

Как устроен свайно-ростверковый фундамент и почему это хороший выбор

zed007

Свет и тень

pushba

Прошедшим вечером я опоздала на тренировку. Забыла кеды.

prilepin

ОДИН ИЗ ВЕЛИКОЛЕПНОГО ВЗВОДА

swgold

SAMIZDAT-41

gornomari

В последнюю неделю марта Вооруженные силы Литвы дважды проведут учения

what_2_wear

ШОКОЛАДНОЕ ПЛАТЬЕ В СЛИВОЧНЫЙ ГОРОХ

koparev

Усиливается борьба между Венесуэлой и США

big_blue_heron

Отпуск. Круиз Midland. The last resort. Погрузка на круизный лайнер и выход в

• Ранее
• Архив