Почему Запад не мог отказаться от конфликта

swamp_lynx — 28.07.2023 "Мы воспринимали заключенное в 2010 году с ЕС «Партнерство для модернизации» в духе намерений Петра I: хотели получить передовые технологии. А европейцы подразумевали под «модернизацией» прежде всего «политическую модернизацию» внутри России. Особенно в этом плане усердствовали немцы.
Когда сейчас говорят о «резком повороте» в отношениях России и Германии, это не совсем так. Этот «резкий поворот» начался еще во второй половине нулевых годов, после ухода Герхарда Шредера с поста канцлера ФРГ. С германской стороны стали звучать разговоры о «ценностях», о том, что у России с Европой «нет гармонии ценностей»... Да, можно было избежать конфронтации. Но для Запада та жертва, на которую его Россия толкала, оказалась неподъемной." Дмитрий Тренин


Ноябрь 2001 года, ранчо президента США Джорджа Буша в Техасе. Жест американского лидера можно было трактовать и так: Россию будут рады принять в состав коллективного Запада. Но подобная трактовка оказалась роковой иллюзией.

— Какой же такой «сакральной жертвы» Москва требовала от Запада?

— Вспомните, с каких позиций выступал Владимир Путин в первые годы своего пребывания у власти. Путин стремился найти вариант, при котором отношения России и Запада были бы демилитаризированы. Он говорил о вступлении России в НАТО — не на уровне намеков, а на уровне реальных разговоров на очень высоком уровне. Путин стремился к объединению ресурсов Европы и России, сращиванию их экономик, допуску европейцев к нашим ресурсам в обмен на допуск российских компаний к европейскому рынку.

«Европа от Лиссабона до Владивостока» — это была не просто красивая фраза. За этим стоял целый план. Но России во всем этом было отказано — в силу вот каких причин. Говоря о включении России в НАТО, Москва подразумевала свое полноценное участие в принятии решений в альянсе. А это, в свою очередь, означало, что американская гегемония должна быть разбавлена необходимостью советоваться и договариваться с Россией. Американцы на это не пошли.

Наше экономическое сращивание с Европой означало бы появление мощного симбиоза — того самого симбиоза, которого американцы и британцы исторически больше всего боялись: русско-немецкого альянса, и особенно русско-немецко-французско-итальянского альянса. Этот геополитический блок в случае своего появления мог бы стать реальным конкурентом Америки в рамках расширившегося Запада. Если бы Россия стала частью Запада, то благодаря этому европейский Запад превратился бы в серьезнейшего конкурента североамериканского Запада. Им это показалось слишком большой ценой. И вот мы там, где мы есть сейчас.

— И вот чего я больше всего не понимаю по поводу текущего момента: почему Америка решила одновременно давить и Россию, и Китай? Разве это логично?

— Это нелогично. Но главная проблема при формировании внешнеполитической стратегии США состоит в том высокомерии, с которым американская политическая элита относится к окружающему миру. У нее всегда было высокомерие, но такого высокомерия, как после условного 1991 года, в Вашингтоне не наблюдалось никогда. Один очень глубокий и тонкий знаток американской внешнеполитической мысли изнутри — сам, кстати, американец — сказал мне такую вещь: если бы мы, США, были бы мудрее, то нам нужно было бы самим создавать вокруг себя многополярный мир и выступать в нем не в роли гегемона, а в роли координатора. В известной степени именно это и было задумкой Франклина Рузвельта, заложенной в проект создания Совета безопасности ООН из пяти постоянных членов — «мировых полицейских».

Однако нынешнее поколение американских руководителей видит свою страну только в виде гегемона. До какого-то времени им казалось: Россия больше не является серьезной политической силой. Американцы шутили по этому поводу: Россия завтра будет сильнее, чем послезавтра.


Март 2012 года. Обама убеждает покидающего пост президента РФ Дмитрия Медведева в том, что после президентских выборов в США он сможет решить самые болезненные проблемы российско-американских отношений. Но это обещание оказалось всего лишь тактическим маневром.

Она шла по траектории, направленной, как они говорят, «на юг» — то есть вниз. Поэтому на Россию американцы просто не обращали большого внимания. На днях я еще раз перечитал вышедший в 2021 году открытый доклад американской разведки «Глобальные тренды-2040». Россия там рассматривалась как одна из держав второго ряда. Первый ряд — США и Китай. Второй — Европа, Россия, Индия. Мол, в этом втором ряду Россия — крупный игрок, особенно в постсоветском пространстве. Но она продолжает скользить вниз.

— Допустим, что Москва сама дала повод для подобного отношения, капитулировав в первой холодной войне, согласившись с роспуском СССР и вступив в 90-е годы в фазу внутренней смуты. Но как американцы смогли проглядеть превращение Китая в их глобального конкурента?

— С американской точки зрения, Китай имеет целый ряд проблем, с которыми ему рано или поздно придется столкнуться и которые ограничат его развитие и могущество. А еще до определенного момента, который наступил приблизительно 10 лет назад, американцы считали, что Китай может согласиться на роль второй державы рядом с США, умерить свои геополитические амбиции и заниматься в основном экономикой. А экономика, если перефразировать Маркса, который говорил это об истории, это «крот, который делает свое дело». В США думали, что экономика разъест китайский коммунистический режим изнутри и Китай пройдет через свою перестройку и трансформацию.

— А вы можете сделать некий общий прогноз: в каком направлении ситуация будет развиваться дальше?

— Результатом того кризиса, который сегодня стремительно развивается в наших отношениях с Западом, должна стать новая норма в этих отношениях. Наверное, это произойдет очень не скоро.

Я надеюсь, что нам удастся избежать и применения ядерного оружия, и тем более ядерной войны — это все-таки разные вещи. Я думаю, что Россия выйдет из этой тяжелой схватки и очень глубокой внутренней трансформации гораздо более сильной и гораздо более устремленной вперед, чем это было до сих пор. «Первое издание» постсоветской России, на мой взгляд, выдохлось уже к концу десятых годов. Мы использовали все те ресурсы, которые у нас были, и уперлись в тупик. Мы уже не могли дальше расти и развиваться. Сейчас вот таким тяжелым, сложным, кровавым путем мы, можем быть, выйдем на более оптимальную траекторию для своего развития.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив