Почему русский народ не любит книги и фильмы про русский народ

sapojnik — 21.08.2018 Юрий Буйда, писатель и журналист в прошлом, выложил серию воистину огненных очерков у себя в ФБ - горькие, без прикрас, описания жизни и быта российской "глубинки" глазами сотрудника "районки". Пробирает до костей!

Здесь дам отрывок, в котором герой, в 1991 году написавший "перестроечный" материал о жизни в отдаленном районе Калининградской области, описывает бурную реакцию на него тогдашнего партхозактива:

"Я отправился в городок, где не так давно был главным редактором газеты, встретился с людьми, которых неплохо знал, и написал большой текст. Разумеется, он был «перестроечным», и чуть ли не главное место в тексте занимали разговоры с первым секретарем райкома КПСС, который рассказывал «о сегодняшнем дне и перспективах района». Он был молодым, огромным, спокойным и очень неглупым мужчиной, этот первый. Несколько лет назад с радостью уехал из областного центра сюда, в самый отдаленный район, и делом занимался с удовольствием, и люди к нему относились хорошо. «Сегодняшний день» я проиллюстрировал бытовыми зарисовками: тихая жизнь, обыденные заботы, скромные мечты. И детали: резиновые боты, в которых женщины по утрам выходили в сараи к скотине, а по выходным отправлялись в лес по грибы; дощатые двери сараев, которые снимали с петель, чтобы на ней заколотую свинью «осмолить» - обжечь паяльной лампой, а потом оскоблить дочиста ножом (черный контур лежащей на боку свиньи навсегда запечатлевался на досках двери); ведра с вожделенными помоями, из-за которых учителя литературы ссорились с учителями физики...
Эти очерки на редколлегии были признаны лучшими публикациями недели, меня поздравляли, хвалили за «знание жизни». Но в тот же день мне позвонили из обкома партии: «Публикация вызвала в районе скандал, массовое недовольство. Мы тут тоже пока не понимаем, в чем дело, но не можем не реагировать. Поезжай-ка туда и встреться с читателями». Я поехал и встретился.
В зале заседаний райкома партии собралось человек двести. Это были руководители совхозов, секретари парторганизаций, партийные, комсомольские, профсоюзные активисты. Мы с первым секретарем сидели за столом президиума на небольшой сцене. «Только не сорвись, - вполголоса предупредил меня первый. - Терпи и терпи». Терпеть пришлось два часа. Два часа без продыха двести человек кричали на меня, костерили на чем свет стоит и требовали извинений, извинений и извинений. Я оскорбил их всех, выставил сельскими дураками и провинциальными ничтожествами перед всем миром. История человечества не знала еще такого негодяя, который с садистским удовольствием унизил «весь район, всех честных тружеников, друзей и соседей». Только к концу встречи до меня стало доходить, что всем наплевать на мои рассудизмы о перестройке и рассказы первого секретаря о «сегодняшнем дне и перспективах района», - главными раздражителями стали бытовые детали: резиновые боты, дощатые двери с черными свиными контурами, ведра с помоями. Вот что оскорбило и унизило этих людей — детали.
- Если б ты написал про достижения и отдельные недостатки, никто и глазом не моргнул бы, - сказал первый, когда мы вечером после встречи заперлись в его кабинете. - А ты тронул личное, стыдное...
- Галоши — стыдное? - удивился я. - Моя жена с соседками в таких галошах тоже в лес ходила...
- А теперь не ходит. Ты отсюда уехал, вырвался, теперь твои дети ходят в школу, где у учителей нет нужды держать дома свиней, чтобы выжить, а мы тут остались — с этими галошами, сараями, свиньями и помоями. - Первый вздохнул. - Твой очерк не об этом, но все свелось к этому... Ты никогда не задумывался, почему русский народ не любит книги и фильмы про русский народ? А потому, что в этих фильмах и книгах нет красоты... Индии нет, понимаешь? Я на днях в газете читал, что мать Шукшина обиделась на памятник сыну, говорит, мой Вася в сапогах никогда не ходил, он ботинки любил...
- Читал...
- Ты самогон у Гайки покупал когда-нибудь?
- Было.
- В красивой бутылке?
- В обычной.
- А другие за красивую доплачивают...
Гайкой звали Дашу Гаеву, сварливую самогонщицу, которая жила на окраине в маленьком доме с пластмассовыми тюльпанами в вазе и морской раковине на телевизоре. Ее зять ходил в море, иногда привозил из плавания коньяк, ром или виски в красивых бутылках. Гайка бережно отмывала бутылки, чтобы сохранить этикетки, наполняла самогоном и продавала дороже, чем в обычных емкостях. Покупатели такие бутылки тоже не выбрасывали — хранили в серванте, на видном месте, чтоб гости видели и завидовали. А курила Гайка злую «приму», которую на людях вытряхивала из пачки «мальборо».
Первый разлил водку по рюмкам.
- А ты молодец, что не стал в споры ввязываться, - сказал он. - Ну, за красоту!
Мы выпили и простились".

Мощно! И вот тут же - на тему "бывают странные сближенья": дал я этот отрывок - в почте уведомление, с недавних пор появившиеся в ЖЖ, что "ваш френд Loboff после долгого перерыва написал новый пост". Открываю - и там практически про то же, про "некрасоту":

"...похоже на то, что вогнала в прострацию меня именно что она - родимая деревня. Которая, при всей своей обустроенности, благополучии и близости к Питеру (при одновременном "полчаса до работы" - казалось бы, просто-таки рыдать от счастья) - наводит одно сплошное уныние. Уныние, с каковым все имеющиеся в наличии плюсы оказываются настолько ничтожны, что даже не замечаются в качестве таковых. Вплоть до того, что высвободившиеся от добирания на работу "лишние" три часа в день попросту не замечаются: ощущение строго обратное - вот вообще ни на что не остаётся времени, ужас-ужас два раза". https://loboff.livejournal.com/676109.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив