Почему надо изучать СССР. О "дефиците" 3

anlazz — 04.09.2020 Итак, как было сказано в предыдущем посте , советское общество с 1960 годов пережило настоящую «потребительскую революцию». В ходе которой произошла смена «типа быта» большинства с традиционного, для которого была характерна «аскетическая» модель потребления – т.е., приобретались только самые необходимые вещи, «свободные» же деньги копились – на «современную», модернистскую. Предполагающую «открытие» новых потребностей, появляющихся после удовлетворения предыдущих. Наверное, тут не надо говорить, что вершиной данного процесса становится пресловутое «потребительское общество» с его миллионом различных товаров невнятного назначения и сомнительного качества. Которое справедливо подвергается сейчас ожесточенной критике.

Однако надо сказать, что это самое «потребительское общество», само по себе, имеет вполне рациональные основания, связанные с особенностью индустриального производства и модернистского образа жизни. И, если честно, то на определенном этапе развития альтернативы ему нет, поскольку только так становится возможным переход от «исторической нормы», при которой подавляющая часть человечества существует на грани выживания – а порой и за ее гранью – являя лишь «говорящие орудия», лишь инструменты для  правящих классов. (Кои, собственно, только и могут рассматриваться, как «потребностеносители».) Особенно, если учесть, что наиболее отрицательные эффекты данного «общества» начали проявляться лишь после гибели СССР – когда, собственно, и произошла «фантомизация» потребностей. (Т.е., вместо потребности реального человека, «удовлетворятся» начали потребности некоего, созданного маркетингом «фантома». Но об этом надо говорить уже отдельно.)

Поэтому вопрос о том, «правильно» ли пошло развитие советского общества, которое перешло от указанной выше «аскетической» модели к модели «современной», можно считать решенным. Другое дело, что проблема оказалась с реализацией данного перехода, поскольку – как уже говорилось – скорость изменений была слишком высокой, а главное – крайне нелинейной. В том смысле, что переход на модернистскую модель потребления происходил «скачкообразно»: на определенном этапе представителей «новых поколений» оказывалось достаточным для того, чтобы «перевернуть» всю систему. В советской истории этих переворотов было два: первый – это «приход бэби-бумеров», т.е., первого реально сытого поколения людей, рожденных после Великой Отечественной войны. (Случился данный момент в середине 1960 годов.) Второй же был связано с входом в жизнь детей, выросших уже в новом, «модернистском» мире, который произошел в начале 1980 годов.

Тут следует сказать, что указанные поколения несколько отличаются от поколений в «физическом смысле»: скажем, в начале 1980 «пришли в жизнь» вовсе не «физические» дети бэби-бумеров, которые тогда были еще малы. Но сути это не меняет, точнее, наоборот – еще более «стягивает» по времени происходящие процессы, ускоряя их по сравнению с «нормальным» течением истории. В результате чего между «первой» и «второй» волнами роста потребностей, «расстояние» оказывается всего в десять с небольшим лет. Ну да: «первая волна» началась где-то в 1967-70 годах, и была, в общем-то, «удовлетворительно» купирована вводом новых производственных мощностей. Хотя с мощностями торговыми было уже сложнее: тут уже начал проявляться кадровый голод. В том смысле, что просто взять – и увеличить число продавцов или работников сферу услуг, оказалось невозможным. О том же, чтобы хоть как-то контролировать их «качество», даже речи не стояло: приходилось «держать» всех, начиная от пьяниц и заканчивая «нечистыми на руку». (Разумеется, под последним подразумевается не открытое воровство, а разного рода «серые дела» - вроде продажи товаров «своим из-под прилавка».)

Тем не менее, даже это было еще терпимо. Но в начале 1980 в жизнь начали входить люди, родившиеся в период начала массовой урбанизации – и данный процесс оказался катастрофичным. И по причине банальной многочисленности данного «поколения»: их родители, переселяясь в комфортабельные квартиры, но оставаясь при этом по «менталитету» носителями традиционных норм, как правило, сразу же «заводили» детей. (Это естественно для «традиционалов», попавших в благоприятные условия.) Потому, разумеется, происходила трансформация их личности к индустриальным нормам – поэтому на данном этапе все «дело» останавливалось. (Вернее, рождаемость даже падала ниже «индустриальной нормы».) Но «демографическая волна» уже была создана, и она накрыла СССР через пару десятилетий. Когда этим самым «детям урбанизации» пришла пора входить во взрослый возраст и самим заводить семьи. (Для коих, понятное дело, требовалось множество самых различных предметов – начиная с квартир и заканчивая бытовой техникой.)

Впрочем, еще более важным было то, что указанное «поколение» отличалось по структуре своих потребностей не только от своих «традиционных дедов», но и от «полутрадиционных» родителей. В том смысле, что – сформировавшись в условиях указанного выше «потребительского общества» - они имели очень широкий спектр потребностей. Иначе говоря, им нужно было не просто «одни штаны на всю жизнь» – как у людей, выросших в «эпохе традиции» - и даже не несколько видом одежды на разные ситуации – как это было характерно для их родителей – но одежда модная. Иначе говоря, нужен был ассортимент, причем, ассортимент, меняющийся очень быстро со временем. Экономика же страны в указанный момент основывалась на уже указанном индустриальном массовом производстве, которое способно дешево и качественно производить однотипные вещи. (Что было необходимо для преодоления «предыдущего» кризиса.)

Во всем мире из данного кризиса выходили через «процесс глобализации». Иначе говоря, через охват одним предприятием не только национальных рынков, но рынков мировых. Что позволяло окупить вложения в создание массового производства очень быстро – и, соответственно, быстро перейти к внедрению новых товаров. Именно тогда –на рубеже 1980 годов –произошла «специализация» различных стран. Например, Япония стала производить электронику для всего мира, Германия начала специализироваться на автомобилестроении, а США «прихватили» себе фармацевтический и химический рынок. (Разумеется, подобное деление весьма условно, но основные тенденции описывает.)

В СССР, понятное дело, подобной возможности не было – даже с учетом стран СЭВ. Просто потому, что размер «рынка СЭВа» был существенно меньше, нежели рынка «мира свободной торговли». Кроме того, указанный процесс сопровождался банальным разрушением «мелких» экономик в угоду глобальным игрокам, социалистические страны же позволить себе это не могли. (В результате чего электронная промышленность сохранялась даже в Болгарии, а в выращивание фруктов – в средней полосе СССР, хотя с т.з. «экономической эффективности» это было неверным.)

Впрочем, в действительности пресловутая «глобализация» - как показало дальнейшее развитие событий – было лишь откладыванием его лет на тридцать. С созданием в будущем – т.е., сейчас – не просто кризиса, а Суперкризиса, грозящего миру очень неприятными последствиями. Но это сейчас, а тогда неприятные последствия возникли как раз у СССР, столкнувшегося с тем, что резкое возрастание «спектра потребностей» у молодых поколений приводит к невозможности его удовлетворения. В том смысле, что хотя «по валу» товаров тут производилось достаточным –реальные «пустые полки» в магазинах СССР появились только в конце 1980 , когда его руководство своими ошибочными действиями разрушило имеющуюся экономику – но  они (товары) молодежи были не нужны. Тем более, что происходящее в связи с воздействием этой самой мощной «волны» изменение быта проникала и к более старшим «поколениям». (Скажем, наличие автомобиля – которое еще в 1970 годов рассматривалось, как разновидность хобби, с соответствующим отношением – в 1980 годы вошло в состав «основных потребностей». С понятными результатами.)

Разумеется, тут сразу стоит сказать, что определенные решения этого кризиса были. (И я о них уже неоднократно писал.) Речь идет, разумеется, о развитии т.н. «гибкого автоматизированного производства» - т.е., высокотехнологичных производственных систем, способных к быстрой смене выпускаемой продукции. Тем более, что предпосылки для внедрения подобных систем были – начиная с наличия квалифицированных кадров в стране. (А так же – с наличием колоссального потенциала для их увеличения.) И заканчивая крайне дешевым сырьем и энергией, что позволило бы, в значительной мере, компенсировать меньшую эффективность подобного производства по сравнению с производством массовым. Тем не менее, решать вопрос о развитии подобного производственного типа стоило несколько раньше, нежели наступил указанный кризис: самое позднее, когда это можно было сделать – середина 1970 годов.

 В начале – а уж тем более, в середине 1980 – заниматься подобным было уже поздно: в это время «дефицит», как особый конструкт в общественном сознании уже сложился, и разрушить его было бы очень сложно. (Ну, и разумеется, сложилось и известное состояние массового антисоветизма – т.е., отрицания советской действительности населением.) Однако это было не возможно потому, что вряд ли кто согласился бы на кардинальное изменение производственных моделей тогда, когда казалось, что «все работает». Поэтому  положение, сложившееся в итоге, может рассматриваться, как наиболее вероятное. В смысле, избежать «дефицита» 1980 годов вряд ли удалось бы в условиях «нормального хода вещей». («Ненормальный» же «ход», предполагающий ответ на вызовы еще до их появления, надо рассматривать отдельно. Тем более, что за пределами СССР этот метод вообще никогда не существовал.)

Самый же главный вывод, который можно сделать отсюда, будет состоять в том, что пресловутый «дефицит», по существу, был связан вовсе не с неспособностью советской экономики к производству тех или иных вещей, а со невозможностью ее адекватно отреагировать на крайне резкий и неочевидный рост потребностей населения. Впрочем, можно сказать точнее – неспособность была не у советской экономики, а у экономики индустриальной. Другое дело, что в других странах указанный процесс – в смысле, изменение потребностей от «околонулевых» для «традиционалов», до очень широких у «нового поколения» рожденных в 1960 годы – не занимал столь короткого времени. (Как уже говорилось, это произошло всего за 20 лет.) То есть, фактически мы должны признать, что главной проблемой тут была не слабость, а, напротив, мощь СССР, способного за пару десятилетий на то, на что у других стран уходило от 50 до 100 лет.

Ну, и разумеется, исходя из этого нетрудно догадаться, что подобная ситуация – так же, как и огромное число иных критических ситуаций из советской истории – является временно- и пространственнолокальной. Т.е., она может быть присуща только одному типу социосистем, и причем – только в одном временном интервале. (А именно: СССР-России периода перехода от традиционного к современному мироустройству.) Поэтому нигде в будущем она повторится не сможет – т.е., пресловутого «дефицита» 1980 годов мы в истории мы больше никогда не увидим. Ни при каких условиях. (Разумеется, стоит понимать, что «дефицит 1980» - это очень специфическое явление, отличающееся от «обычных» дефицитов  на порядки по своим разрушительным последствиям. Последние вполне могут быть – но опасности разрушения страны при этом не несут.)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив