По закону кувалды

11 ноября, непосредственно в день подтвержденного обмена, близкая к председателю Госдумы Вячеславу Володину ведущая Первого канала государственного ТВ Анастасия Кашеварова написала в своем ТГ-канале:

«… у ЧВК есть свой обменный фонд. Своих бойцов они не светят. Обмен проходил от них. Так что тут нет никаких закрытых обменов и договорняков».

Спустя два дня руководитель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин изложил подробности обмена в утренней программе Александра Плющева*. Украинские источники якобы сообщили ему, что Евгений Нужин не подпадал под правила обращения с военнопленными, так как не являлся военнослужащим ВС РФ. ЧВК «Вагнер» действительно существует и действует даже в России абсолютно вне правового поля — закон о частных военных компаниях до сих пор не принят.

Но ведь и украинская сторона получила от Нужина все, что было возможно. Лишь одно его интервью украинским СМИ собрало более 8 млн просмотров, а их было немало. Поэтому Киев не может снять с себя ответственность за произошедшее.

Сама ЧВК «Вагнер» все больше становится орудием внутриполитического давления. Этот инструмент позволяет новой величине нашей политики задавать тренды, еще вчера в России невозможные.

Пригожин все больше влияет на процессы на самом верху власти, связанные именно с проведением СВО: кадры, финансирование, мобилизация, политика в СМИ.

А вот армия не может в теории себе позволить карательные функции, это — аксиома. Ведь они неразрывно связаны с деградацией дисциплины, единоначалия, допустимости мародерства и насилия над гражданским населением. Неизвестно, есть ли у традиционной группы силовиков в руководстве страны санкция на публичную полемику в свою защиту, но у нее точно нет такого орудия, как у Пригожина. Силовики находятся с ним в конкурентных отношениях и вынужденно теряют политические позиции.

Теперь в подконтрольных Кремлю политических дискуссиях можно кивать на крайность взглядов Евгения Пригожина, как и близкого ему по духу Рамзана Кадырова. Оба они как бы указывают на Кремль, как на единственный спасительный источник цивилизованной внутриполитической практики. Но ни один провластный политолог или чиновник АП сегодня не сможет определить реальную степень независимости этих политических субъектов.

Неизвестно, к чему приведет гробовое молчание СК и Генеральной прокуратуры России в связи с совершенно очевидным признаком особо тяжкого преступления. Насколько вообще управляемы эти процессы?

Валерий Ширяев

* Александр Плющев включен Минюстом в реестр иноагентов.