Где находится дно?

Вопрос не по адресу

В кулуарах форума Finopolis журналисты задали вопрос Эльвире Набиуллиной — прошла ли российская экономика дно, или ее ожидает дальнейший спад. В ответ глава ЦБ РФ сообщила, что «не любит искать дно».

«Говорить, что все позади, было бы легкомысленно. Поэтому надо готовиться, быстрее принимать решения, которые гибко реагируют на любую неопределенность», — сказала Набиуллина. «Регулятор сейчас наблюдает обострение экономической и геополитической ситуации, поэтому даже в консервативном и оптимистическом сценариях нужно рассматривать сценарии худшего развития, уточнила глава ЦБ».

Действительно, вопрос о глубине, на которую может опуститься экономика РФ, следовало бы задавать не Эльвире Набиуллиной. Что бы ни говорили критики о действиях Центрального банка, со своими задачами финансовый регулятор на данном этапе справился — никакого коллапса банковской системы не произошло, не было выявлено ни одного крупного системного сбоя в обслуживании платежной, рассчетно-кассовой инфраструктуры — все работало в штатном режиме.

Не произошло и краха рубля, которому в начале весны обещали двукратное падение курса. Наоборот, рубль укрепился, но… Представьте себе ситуацию. Если бы год назад, осенью 2021 года, доллар стоил не 80 рублей, а 60, у нас бы вынесли все магазины, люди стояли бы в очереди в аэропортах с путевками, автосалоны не успевали бы продавать автомобили. Сейчас, пожалуйста, — доллар по 60 рублей, но никакой вспышки потребительской активности мы не видим.

Правда, «доллар по 60» куплен ценой резкого сокращения потребительского импорта и беспрецедентных валютных ограничений, но ничего бесплатного не бывает:

хотите «доллар по 60» — будьте готовы к тому, что вам нечего будет купить в магазинах, — вот так, как нечего сейчас покупать в автосалонах.

По данным Ассоциации Европейского бизнеса в 2022 году авторынок РФ сократится примерно на 60%, показав самое глубокое падение в своей истории. Для сравнения: в кризис 2015 года, вызванный девальвацией рубля, продажи легковых и легких коммерческих автомобилей упали на 36%, а в кризис 2009 года — на 50%. Если смотреть на объемные показатели, ситуация еще хуже: среднемесячные продажи сейчас отличаются от тех лет примерно в три раза. Зато основная масса продаж приходится на автомобиль Lada Granta. Автопром и продажи автомобилей — самый яркий пример трансформации отрасли в формате «свое, но меньше и дороже».

Неподходящие условия

Но на самом деле сейчас вообще не имеет смысла искать дно для экономики, потому что затеянная властями «структурная трансформация» предполагает не рост, а именно плавное погружение.

Нет смысла смотреть на обменный курс или на индекс биржи — впереди гораздо более глубокий провал — технологический.

Если «сталинская индустриализация», которую постоянно поминают идеологи структурной трансформации, в своей технической части базировалась на передовых технологиях того времени, то затеянное импортозамещение предполагает замену сегодняшних высокотехнологичных товаров западного производства менее технологичными российскими товарами. Да, ими можно пользоваться — вот как россияне пользуются отечественными автомобилями, которые пришли на замену импортным.

Но россияне не хотят покупать товары на тех условиях, которые предлагает бизнес, — по данным опроса NielsenIQ, проведенного среди более 100 топ-менеджеров российских FMCG-компаний, одним из основных поводов для беспокойства ритейлеров и производителей остается сокращение потребительских доходов, которое отмечают сразу 88% опрошенных.

По данным аналитиков NielsenIQ, сегодня 41% потребителей ищет товары по сниженным ценам для экономии. Для 89% цена выступает главным критерием выбора, а 75% принимают решение о покупке с учетом скидки.

С трендом на экономию связана и трансформация потребительских привычек, которую ритейлеры и производители выделяют среди своих ключевых рисков на период 2023 года.

Пока люди не захотят перестроить потребление в тех форматах, которые им навязывает власть, — цели «политики импортозамещения» достигнуты не будут.

Власть стоит перед сложным выбором — с кого получить деньги, необходимые правительству для реализации задач, поставленных политическим руководством. Мы этих задач не знаем, но «кому положено» — знают, не сомневайтесь. Для решения этих задач нужны деньги. Но нефтегазовые доходы, вечная палочка-выручалочка бюджета, уже не могут служить гарантией выполнения начальственных планов.

Да, федеральный бюджет по итогам девяти месяцев 2022 г. исполнен с профицитом в 54,7 млрд руб. Но, как пишут эксперты Лаборатории исследований бюджетной политики ИПЭИ РАНХиГС, изучавшие вопросы исполнения бюджета за первые три квартала 2022 года,

Что если частичная мобилизация — это не причина «экономической неопределенности», а ее следствие? Власти поняли, что инвестиций в бюджет и бизнес не будет (почему — это особый вопрос), и сделали «шаг на опережение».

«Отсутствие инвестиций» в ситуации «экономического спада» — это, в первую очередь, безработица. Увольнения.

«Сжимающейся экономике» люди не нужны в тех же количествах, что раньше.

А безработицу власть откровенно не любит и боится, она не допускала ее уже много лет. Толпы людей, которым нечего делать и нечего терять — но надо выплачивать ипотеку и проценты по кредитам…

Частичная мобилизация действительно повлияла на рынок труда, но как?